Главная | Обратная связь

Как социально-психологический феномен

 

В предыдущих двух главах очень часто употреблялось понятие «религиозная вера». И это вполне естественно и закономерно, ибо вне этого понятия научная характеристика религиозного сознания и его носителя — отдельного верующего — попросту невозможна. Именно религиозная вера, т. е. вера в сверхъестественное, составляет не только ядро, но и главный специфический признак религиозного сознания.

Но феномен веры — явление сложное и многостороннее. Он имеет много аспектов и может исследоваться с позиции разных наук: философии (гносеологии), социологии, истории, наконец, социальной психологии. Это не значит, что какой-либо один аспект исследования может быть реализован при полном отвлечении от других. Напротив, такое отвлечение практически невозможно, ибо между различными аспектами религиозной веры существует тесная связь и игнорирование какого-либо одного ее аспекта неизбежно влияет и на постижение остальных. Речь может идти лишь о том, какой ракурс рассмотрения является в каждом конкретном случае главным, центральным и какие аспекты принимаются в качестве уже исследованных предпосылок.

До сих пор в книге уделялось основное внимание гносеологическому и социологическому аспектам изучения религиозной веры, хотя в определенной мере привлекался и социально-психологический ее анализ. В рамках психологии религии такой анализ приобретает главенствующее значение, и ему посвящен настоящий раздел.

В этой связи встает вопрос о вере как особом эмоционально-психологическом состоянии человека и одновременно его отношении к определенным явлениям окружающего мира и человеческого сознания. Является ли вера исключительным достоянием религии, или возможна и безрелигиозная вера? Научный социально-психологический анализ религиозной веры требует аргументированного ответа на этот вопрос.

В буржуазной религиоведческой литературе в решении этого вопроса существуют две тенденции. Одна, представителями которой выступают преимущественно теологически ориентированные психологи и социологи, заключается в том, что делаются попытки резко отграничить религиозную веру от нерелигиозной. Религиозная вера (обозначаемая обычно английским словом faith) рассматривается как продукт божественного откровения, как нечто, исходящее от бога и лишь реализуемое в человеческом сознании. Теологически эта концепция базируется на ортодоксальной богословской трактовке религиозной веры, которая якобы неизбежно порождается самим актом божественного творения человеческой души. Нерелигиозная вера хотя и признается некоторыми представителями данной тенденции, но трактуется как чисто субъективный феномен человеческой психики (причем обозначается обычно английским словом belief)²⁴.

Представители другой тенденции стремятся, напротив, снять всякие границы, отделяющие религиозную веру от нерелигиозной, доказать, что якобы никаких существенных различий между ними нет. При этом вера объявляется необходимым свойством человека. «Очевидно, — пишет П. Джонсон, — существует естественная тенденция верить. Каждый является верующим. Не все верят в одно и то же, но все верят во что-нибудь»²⁵. Социальный смысл подобных высказываний состоит в том, чтобы затушевать качественное отличие между религиозной и нерелигиозной верой и представить всех людей религиозными. При этом некоторые религиоведы пытаются само научное знание изобразить как особый тип веры, т. е. замаскировать социально-психологические различия между знанием и верой. Так, американские социологи Д. Борэк и Р. Картис уверяют, что наука — это одна из систем верований, что в основе любых эмпирических знаний лежит вера и т. п.²⁶

В советской литературе представлены две точки зрения на природу веры. Одни авторы полагают, что вера и религиозная вера — идентичные понятия²⁷ и что вера является исключительным достоянием религии. Другие — их большинство — считают, что наряду с религиозной существует и безрелигиозная вера, что вера как особое эмоционально-психологическое состояние и отношение человека не всегда связана с религией, но в системе религиозного сознания она приобретает важные особенности, которые меняют принципиально ее воздействие на сознание и поведение личности²⁸. Особенно убедительно и развернуто эти идеи обосновываются в работах Ю. Ф. Бо-рункова. Не вдаваясь подробно в анализ взглядов каждого из авторов, разъясняющих эту последнюю точку зрения (между ними существуют по многим вопросам существенные различия), отметим лишь, что нам она представляется правильной.

Итак, мы исходим из того, что вера существует не только в сфере религии. Но в таком случае уместно выяснить, во-первых, что общего имеется у всякой веры, как безрелигиозной, так и религиозной, и, во-вторых, чем отличается религиозная вера от безрелигиозной, в чем состоят ее специфические особенности.

Начнем с того, что всякая вера представляет собой особое отношение человека к определенным предметам. Ю. Ф. Борунков прав, на наш взгляд, различая понятия «объект веры» и «предмет веры»²⁹. Всякая вера имеет свой предмет, но предмет веры далеко не всегда совпадает с реально существующими в мире объектами. Чаще всего предметом веры является не явление или процесс окружающей нас действительности, а человеческие представления, понятия, образы, гипотезы и т. п., которые хотя и имеют своей реальной почвой объективную действительность, но далеко не всегда отражают ее правильно, адекватно. Таким образом, определяя общие особенности веры как специфического отношения человека к миру, мы сталкиваемся с важной гносеологической проблемой: существуют ли какие-либо общие особенности предмета веры и если таковые существуют, то в чем они состоят?

Гносеологические особенности предмета веры можно обнаружить, если произвести сравнительный анализ понятий «вера» и «знание». Как в религиозной, так и в безрелигиозной вере последняя обычно противопоставляется знанию. Безрелигиозная вера объективно далеко не всегда противоречит знанию, напротив, она, как мы увидим далее, нередко имеет своей основой знание, но в то же время представляет собой иной тип (способ) личностно-психологического отношения субъекта к миру. Знание — это нечто безусловное, проверенное, доказанное как развитием науки, так и практики. Как справедливо замечено, никто не скажет: «Я верю, что дважды два четыре». Люди говорят: «Я знаю, что дважды два четыре». И это относится к любому положению или высказыванию, которое вполне доказано и не подвергается в общественном сознании данной эпохи какому-либо сомнению³⁰.

Понятие «вера» употребляется в тех случаях, когда речь идет о чем-то не вполне доказанном, гипотетическом либо о явлении и процессе, который относится к будущему. Ученый может, к примеру, сказать: «Я верю в истинность данной гипотезы» — и далее будет доказывать научную обоснованность своей веры. Советские люди говорят: «Мы верим в возможность предотвращения атомной катастрофы и сохранения мира». Эта вера также зиждется на трезвом научном анализе противоборствующих социальных сил, на учете коренных интересов и возможностей многомиллионных масс трудящихся, участвующих в борьбе за мир. Однако вера в возможность сохранения мира не исключает, а предполагает признание реальной опасности термоядерной катастрофы. Эта вера побуждает массы к активным действиям, для того чтобы обуздать воинствующие круги мирового империализма, которые являются главным источником военной угрозы. Итак, вера присутствует в сознании людей в том случае, когда ее предмет является чем-то ложным, иллюзорным (религиозная вера), или же чем-то гипотетическим, не вполне доказанным, или, наконец, когда он характеризует какие-то будущие явления и процессы.

С учетом указанной гносеологической специфики предмета веры попытаемся определить ее общие особенности с точки зрения верующего субъекта, личности, т. е. в социально-психологическом плане.

Как справедливо отмечает Ю. Ф. Борунков, вера возникает у человека лишь в том случае, если он личностно заинтересован в предмете веры, если последний (предмет веры) вызывает в человеке как эмоциональную, так и оценочную реакцию³¹. Если та или иная идея, гипотеза, образ и т. п. не вызывают активного интереса у данной личности, то феномен веры будет отсутствовать. В этом также проявляется отличие веры от знания. Знать можно многое, что совершенно не затрагивает интересов личности, не вызывает в ней эмоциональной и оценочной реакции. Верить можно лишь в то, что, как говорят, близко не только уму, но и сердцу, что вызывает к себе активное личностное отношение. Отсюда вытекают некоторые общие для всякой веры (как религиозной, так и безрелигиозной) социально-психологические особенности.

Во-первых, важную (в ряде случаев доминирующую) роль в том личностном отношении, которое мы именуем верой, играют .чувства человека. Поскольку предмет веры вызывает заинтересованное отношение человека, оно реализуется прежде всего в его эмоциональной сфере, вызывая более или менее активные чувства и переживания. Диапазон этих чувств может быть весьма различен как по содержанию, так и по интенсивности, однако следует подчеркнуть, что вне эмоционального отношения к своему предмету вера невозможна.

Во-вторых, вера невозможна вне личностной оценки своего предмета. Эта оценка чаще всего бывает позитивной. Человек верит в то, что соответствует его убеждениям, идеалам (хотя в свою очередь его убеждения и идеалы могут быть сформированы на базе веры), что приносит ему субъективное моральное удовлетворение, положительные переживания. Не исключены и случаи (особенно в религиозной вере), когда вера предполагает резко отрицательную оценку какого-либо образа, явления и т. п. Вспомним хотя бы о вере в дьявола и в колдовство в средние века. Однако, какова бы ни была оценка предмета веры, она обязательно в ней присутствует и накладывает определенный отпечаток на сознание субъекта веры.

Наконец, в-третьих, вера предполагает активное личностное отношение к своему предмету, которое неизбежно захватывает и волевые процессы и проявляется в той или иной степени в поведении личности. Здесь опять-таки уместно сравнить веру со знанием. Знание может и не воздействовать на социальное поведение личности, ибо в нем содержится немало информации, которая для данной личности является «нейтральной». Иное дело — вера. Личностное, заинтересованное, эмоциональное и оценочное отношение человека к предмету веры всегда влияет на его поведение. Конечно, степень этого влияния, а также его социальная направленность могут существенно меняться и варьироваться, однако сам факт воздействия веры не только на сознание, но и на поведение личности не вызывает сомнений.

Может возникнуть вопрос: играет разум какую-либо роль в вере? Несомненно, вне и помимо человеческого разума никакая вера реализоваться не может. Ни один верующий человек (в том числе и верующий в бога) не может не прибегать к средствам рационального мышления — понятиям, суждениям, умозаключениям — для характеристики предмета веры и оценки его. В этом (ограниченном) смысле рациональное мышление играет важную роль даже в системе религиозной веры. Другой вопрос — насколько разум и его деятельность контролируют веру, насколько она включена в общую систему человеческого познания и практики. Здесь уже необходимо проводить четкое различие между религиозной и безрелигиозной верой.

Характеризуя общие особенности веры, нельзя обойти еще одну важную ее сторону. Если проанализировать социальные факторы, которые в истории человечества благоприятствовали формированию и воспроизводству веры (как религиозной, так и безрелигиозной), то обращает на себя внимание связь веры с традиционными формами поведения, в частности с обычаями и обрядами. В данном случае под традиционным поведением мы понимаем следование принятым в обществе нормам и образцам, копирование их. При этом способе поведения позитивная оценка имеющихся в обществе стереотипов деятельности как бы сама собой разумеется. «Раз так действовали наши предки, значит, это хорошо, значит, мы должны заимствовать у них эти образцы и способы поведения» — такова социально-психологическая предпосылка традиционного поведения³².

Нетрудно заметить, что в этой системе поведения неизбежно присутствует и играет немаловажную роль феномен веры. Вера в разумность и справедливость всего традиционного, устоявшегося, наследуемого у предков является, с одной стороны, результатом, а с другой — предпосылкой подобного поведения. Механизм традиционного поведения, иначе говоря, требует присутствия веры. Эта вера может быть как религиозной, так и безрелигиозной. Например, если речь идет о религиозном культе, который играет значительную роль в системе традиционного поведения во многих общественных формациях, то здесь присутствует религиозная вера. Если же имеются в виду, к примеру, трудовые или семейные обычаи, т. е. стереотипы действия в производстве и в семейном быту, то очень часто социально-психологической предпосылкой таких действий является вера в необходимость, целесообразность и справедливость всего унаследованного от предков, т. е. вера безрелигиозная.

И еще одно социальное явление, с которым тесно связана вера. Это явление можно обозначить понятием «авторитет», хотя следует подчеркнуть, что данное понятие употребляется здесь в особом смысле. Под авторитетом нами подразумевается устойчивое позитивное отношение к какому-либо лицу (реальному либо вымышленному), социальному институту либо письменному источнику («священные книги» многих религий), которое передается от поколения к поколению через традицию. Авторитет, понимаемый в этом смысле, исключает всякий рациональный критический анализ действий того или иного носителя авторитета (включая и социальный институт) либо критическое исследование письменного источника. Социально-психологической основой подобного авторитета всегда является вера в особые исключительные качества, приписываемые носителю авторитета, — его мудрость, справедливость, всемогущество, всезнание и т. п.

В этой связи возникает вопрос о месте веры в общественном сознании разных общественных эпох. Не вызывает сомнения вывод, согласно которому сужение сферы традиционного поведения в процессе исторического развития означает и сужение сферы проявления веры в сознании людей. Мы не разделяем мнения тех советских авторов, которые считают, что вера является всеобщим обязательным посредником между сознанием человека и его деятельностью³³. Вера может играть эту роль и действительно играет ее — в этом нет сомнения. Однако это не значит, что переход от знания к действию требует всегда веры в качестве посредника. Как раз в современную эпоху, когда наука стала важнейшей производительной силой, механизм превращения знаний в деятельность чаще всего функционирует без участия веры. Особенно это относится к познанию законов природы и их практическому, производственному применению.

Однако и в современном обществе вера играет определенную роль (и притом принципиально различную) как в сфере безрелигиозного, так и религиозного сознания. Остановимся на тех особенностях, которые отделяют безрелигиозную веру от религиозной.

О гносеологических особенностях предмета безрелигиозной веры уже говорилось. С одной стороны, это нечто не вполне доказанное, гипотетическое, требующее дальнейшей проверки, либо нечто, относящееся к будущему. С другой стороны, в отличие от религиозной веры это нечто естественное, т. е. включенное в общую систему закономерностей материального мира, имеющее свои реальные причины, которые могут быть выявлены и изучены. Отсюда вытекают важные социально-психологические особенности бёзрелигиозной веры.

Безрелигиозная вера в общественном и индивидуальном сознании всегда включена в общую систему человеческого познания и практики. Поскольку предмет безрелигиозной веры подчиняется (по мнению субъектов веры) общим закономерностям материального мира, постольку истинность этой веры может быть проверена и теоретически, и практически. Поэтому безрелигиозная вера не противостоит принципиально знанию (хотя и отличается от него), а составляет как бы сферу «потенциального» знания. В ходе дальнейшего развития науки и практики безрелигиозная вера либо опровергается и отбрасывается, либо превращается в знание.

Несколько примеров для пояснения сказанного. Известно, что в XVIII в. среди естествоиспытателей господствовала вера в существование особых веществ — материальных носителей теплоты и горения — «теплорода» и «флогистона». В ходе дальнейшего развития науки и практики эти представления были отброшены, как ошибочные. С другой стороны, множество примеров свидетельствует о том, что нередко вера в истинность той или иной гипотезы в дальнейшем находила свое не только теоретическое, но и практическое подтверждение. К. Э. Циолковский глубоко верил в то, что человечество выйдет за пределы земной атмосферы и шаг за шагом завоюет космос. На наших глазах эта смелая научная гипотеза становится свершившимся фактом, она уже стала неотъемлемой составной частью современного научного знания.

Примеры можно привести и из истории социального познания. Как отмечал Ф. Энгельс, французские просветители XVIII в. верили в то, что уничтожение сословных привилегий и абсолютистского государства и обеспечение политического равенства всех граждан приведет к созданию разумного и справедливого общества, к преодолению социальных антагонизмов³⁴. Эта вера, однако, была разрушена объективным ходом событий. Оказалось, что буржуазные свободы и политическое равенство отнюдь не устраняют глубоких классовых антагонизмов и классовой борьбы, что реальное буржуазное общество весьма далеко от идеальных прожектов общества Разума, Свободы и Справедливости.

Следует учитывать, что когда мы говорим об опровержении той или иной безрелигиозной веры, то это опровержение нельзя понимать в метафизическом смысле как абсолютное отбрасывание всего содержания веры. Диалектика исторического познания проявляется и в этом случае. Само опровержение той или иной гипотезы всегда имеет не только негативное, но и позитивное значение для науки, поскольку оно более четко определяет направления дальнейшего научного поиска. Но во многих случаях безрелигиозная вера содержит в себе не только ложное содержание, но и какие-то крупицы, элементы истины, которые впоследствии используются уже в иной связи, в иной системе понятий и представлений. Так, вера просветителей XVIII в. в человеческий прогресс, основанием которого якобы является прогресс знаний, была верой утопической. Однако в ней содержалось и нечто рациональное, поскольку она подчеркивала закономерность социального прогресса, стимулировала поиски реальных путей его реализации.

Сделаем общий вывод. Безрелигиозная вера существует реально в общем контексте развития человеческого познания и практики. Она не противостоит знанию, как его принципиальный антипод, а выступает в роли потенциального резервуара знания, причем в дальнейшем подлежит теоретической и практической проверке. В этом смысле безрелигиозная вера является необходимым (хотя и не главным) элементом человеческой психики. Она стимулирует и интенсифицирует поиски истины.

Безрелигиозная вера (особенно в современном обществе) может опираться на знания, основываться на них, будучи в то же время особым личностно-заинтересованным отношением субъекта к выводам из знания, которые носят гипотетический характер либо относятся к будущему. В этом смысле безрелигиозная вера близка к убеждениям личности, грани между этими понятиями могут быть подвижны и с трудом различимы.

Остановимся теперь на особенностях веры религиозной. О них уже немало говорилось в предыдущих главах книги. В частности, отмечалось, что понять природу религиозной веры, ее место в системе общественного и индивидуального сознания, ее социально-психологическое воздействие на личность можно лишь в том случае, если мы четко уясним себе ее гносеологическую особенность, состоящую в том, что предметом религиозной веры всегда является нечто сверхъестественное. Сверхъестественное, по убеждению верующих, не подчиняется законам окружающего чувственно-воспринимаемого мира, находится «по ту сторону» его и может произвольно вмешиваться в события и явления мира, нарушая их естественный ход.

Эта важнейшая гносеологическая особенность религиозной веры предопределяет ее место в сознании и воздействие на поведение личности.

Религиозная вера занимает особое место в психике личности. Поскольку ее предметом является нечто, не включенное в цепь причинных связей и естественных закономерностей, нечто, выходящее за рамки чувственно-воспринимаемых явлений окружающего мира, т. е., выражаясь философским языком, нечто трансцендентное, постольку она не подлежит, по мнению религиозных людей, эмпирической проверке, не включена в их общую систему познания и практики. Это не следует понимать в том смысле, будто религиозная вера отделена в сознании верующего непроницаемой перегородкой от его эмпирических знаний, социальных и моральных установок и жизненной практики. Речь идет лишь о том, что религиозный человек верит в исключительный, не похожий на все существующее характер сверхъестественных существ или сил и, в частности, не применяет к ним обычные критерии эмпирической достоверности. Если большинство явлений в мире могут быть восприняты органами чувств человека — увидены, услышаны, ощупаны ^35-36 и т. п., то сверхъестественное (боги, духи и т. п.), будучи иллюзией, принципиально не доступно чувствам человека. С точки зрения богословов, оно может являться людям в чувственно-воспринимаемой форме (как Христос явился людям, воплотившись в человека), но по своей природе сверхъестественное неощущаемо, невидимо, оно находится вне пределов чувственного познания. А раз так, то обычные критерии, применяемые для проверки человеческих представлений и гипотез, с точки зрения верующих и богословов, неприменимы к предмету религиозной веры.

Ирландский психолог О'Догерти пытается в своей книге, посвященной психологии религии, строго следовать католическому вероучению. Любопытно, что он прямо заявляет о «неверифицируемости» религиозной веры, о том, что она не нуждается ни в каком эмпирическом подкреплении, ибо ее объектом выступают «сверхчувственные» сущности, лежащие «по ту сторону» реального, земного мира³⁷.

На этой основе формируются важные социально-психологические особенности религиозной веры, отделяющие ее от веры безрелигиозной.

В частности, в корне меняется соотношение знания и веры. Если безрелигиозная вера отличается от знания, но не противостоит ему как нечто несовместимое (как уже говорилось, она часто в ходе исторического развития превращается в знание), то религиозная вера по своей природе всегда принципиально несовместима со знанием. Это признают богословы, заявляя, что «познать» невидимую божественную сущность можно только с помощью веры, а не знания. В православии, например, сущность бога объявляется «великой тайной», недоступной человеческому разуму и невыразимой в понятиях и словах. «Бог есть неведомая, недоступная, непостижимая, неизреченная тайна, которая непостижима в своей неисчерпаемости»³⁸ — читаем мы в «Журнале Московской патриархии». А отсюда вывод — для приобщения к богу нужна слепая вера, а не разум.

В религиозной вере разум человека всегда играет второстепенную, подчиненную, а не главную роль. Теология признает его лишь как средство сформулировать догмат, однако содержание этого догмата принципиально не может быть обосновано разумом, оно есть «тайна», данная человеку лишь божественным откровением³⁹. Поэтому известный тезис, приписываемый Тертуллиану, «Credo, qua absurdum est» («Верю, потому что нелепо») не является для религиозного сознания случайным, а выражает его характерные особенности.

Какие психические процессы играют доминирующую роль в религиозной вере?

Большую роль играет в ней воображение. Глубокая и интенсивная религиозная вера предполагает существование в сознании человека ярких религиозных образов и представлений, способных вызвать к себе личностное эмоциональное и заинтересованное отношение. Эти образы и представления носят иллюзорный характер, им не соответствуют реальные объекты. Но в то же время они возникают не на пустом месте. Почвой для их формирования в индивидуальном сознании являются, во-первых, религиозные мифы, где в художественной форме повествуется о «действиях» богов или иных сверхъестественных существ, и, во-вторых, культовые художественные изображения (например, в православии — иконы), в которых сверхъестественные образы воплощены в конкретно-чувственной форме. На базе этого религиозно-художественного материала и формируются у каждого верующего его религиозные представления (например, у христианина представления о боге, Иисусе Христе, богоматери и т. п.). У каждого субъекта веры подобные представления и образы в значительной мере индивидуализированы, в них могут на первый план выступать именно те черты, которые в наибольшей степени отвечают духовным потребностям и особенностям характера данной личности⁴⁰. Однако процесс такой индивидуализации происходит на базе общих особенностей религиозных образов и представлений, вытекающих из вероучения той или иной конфессии⁴¹.

Уже подчеркивалось, что вера вообще и религия в особенности невозможны без чувств, без эмоциональных процессов. О религиозных чувствах и их особенностях будет подробнее сказано ниже. Здесь лишь заметим, что отношение субъекта веры к своему предмету может существовать лишь как эмоциональное отношение. Если религиозные образы и представления не вызывают в сознании личности каких-либо интенсивных чувств и переживаний, то это верный признак угасания веры. Как уже отмечалось, религиозный человек не просто верит в существование сверхъестественных сил Или существ, он верит, что эти силы и существа могут повлиять на его жизнь и жизнь его близких (и в реальном, и в созданном религиозным воображением «потустороннем» мире). Именно поэтому он испытывает те или иные переживания и стремится через культовые действия повлиять на сверхъестественное.

Существенную роль в формировании и воспроизводстве религиозной веры играют и волевые процессы. Религиозная вера представляет собой не только эмоциональное, но и волевое отношение субъекта к сверхъестественному. Глубокая вера невозможна без концентрации всей психической жизни личности на религиозных образах, идеях, чувствах и переживаниях. Подобная концентрация может быть достигнута лишь с помощью значительных волевых усилий. Не случайно в число обязательных для многих новообращенных монахов и монахинь упражнений всегда входили упражнения, тренировавшие их волю. Только постоянные волевые усилия способны подавить в человеке его естественные, нерелигиозные интересы, желания и чувства; способны постоянно контролировать не только поступки, но и мысли его, предотвращая всякий «соблазн», особенно соблазн неверия.

С помощью воли регулируется поведение религиозной личности. Чем глубже и интенсивнее религиозная вера, тем большее влияние оказывает она на все социальное поведение человека, особенно на его культовое поведение, на соблюдение им культовых норм и предписаний. Таким образом, волевые процессы присутствуют и играют существенную роль в механизме реализации религиозной веры в поведении личности.

Могут возразить, что и воображение, и чувства, и воля играют важную роль и в безрелигиозной вере, так что специфика религиозной веры в этом не выявляется. В известном смысле это справедливо. Однако специфика религиозной веры состоит не в том, какие именно психические процессы участвуют в ней, а в том, какова направленность этих процессов, каков их предмет. Поскольку предметом указанных психических процессов выступает сверхъестественное, они приобретают особое значение в жизни личности, концентрируя ее помыслы, чувства и волю вокруг иллюзорных объектов, существующих только в сознании, но не в действительности. Однако религиозная вера приписывает этим мнимым объектам реальность. Для глубокорелигиозного человека субъективно бог или иные сверхъестественные сущности нередко выступают как более важная реальность, чем окружающий мир. Именно на эту иллюзорную реальность направляет верующий свои главные устремления и чувства, именно в ней он черпает свои надежды и чаяния.

Следует учитывать, что людям присуща объективная потребность в общении. Эту потребность по-своему удовлетворяет и религия: в ней бог или иное сверхъестественное существо играет роль иллюзорного заместителя реального предмета общения — человеческой личности. У глубоковерующих людей общение с богом занимает важное место в жизни. Для них бог — постоянный собеседник, друг и утешитель. К нему можно обратиться в любое время, в любых условиях. Создав в своем воображении образ всемогущего и в то же время сострадающего и любвеобильного бога, верующий пытается компенсировать дефицит общения и особенно дружеского участия и сочувствия, который нередко в силу тех или иных причин он испытывает.

Субъективно-психологическая вера в сверхъестественное может (вопреки упрощенным мнениям некоторых атеистов) длительное время «сосуществовать» в сознании личности с научными знаниями об окружающем мире. Это возможно потому, что, как уже говорилось, сам предмет религиозной веры не подлежит, с точки зрения церкви и верующих, эмпирической проверке с помощью науки и практики. Раз предмет веры — нечто принципиально недоступное человеческому чувственному или рациональному познанию, значит, утверждают теологи, наука никогда не может доказать несуществование бога. Конечно, несуществование бога не доказывается так просто, как теорема Пифагора. Это — объективный вывод, вытекающий из всей совокупности человеческих знаний и практики. И этот вывод становится духовным достоянием все большего числа людей. Однако в связи с социально-психологическим анализом религиозной веры хотелось бы подчеркнуть, что в сознании верующих существуют психологические особенности, которые затрудняют усвоение атеистических выводов из современной науки, делают этот процесс сложным, длительным и противоречивым. И об этом необходимо помнить не только ученым, но и тем, кто практически занимается атеистическим воспитанием.