Главная | Обратная связь

Кино под страхом смерти

В 1947 г. страна готовилась отметить столетие со дня рожде­ния отца авиации Николая Жуковского. По этому случаю был снят фильм «Жуковский». Подошла юбилейная дата, а фильм все еще не смонтирован. Ленту привезли только за несколько часов до премьеры.

Как быть? По заведенному порядку ее должен посмотреть Сталин: одобрить или отвергнуть. Но Сталин далеко, отдыхает на Черноморском побережье. Отменить премьеру? Обвинят в срыве празднования, в идеологической диверсии.

Члены Политбюро решили: пусть выкручивается Председа­тель Госкино Большаков. Тот на свой страх и риск принял реше­ние - премьера состоялась.

А через несколько дней вернулся Сталин. Собрал Политбю­ро. Вызвал Большакова:

- Кто без меня позволил показать фильм?

Дрожащий Большаков встает на негнущихся ногах и бормочет:

- Мы тут посовещались и решили...

Сталин пыхнул трубкой, начал ходить вдоль стола:

- Так. Вы посовещались и решили. Вы сначала посовеща­лись, а потом решили, а, может быть, вы сначала решили, а по­том посовещались?

Повторяя на разные лады это «посовещались-решили», вы­шел из комнаты. Повисла зловещая тишина. Большаков стоял весь в поту.

Минут через пятнадцать дверь приоткрылась, вошел улы­бающийся Сталин:

- И правильно решили.

Взяла и отказала

Однажды к Клавдии Шульженко накануне Новогодней ночи приехал адъютант Василия Сталина: пригласил ее выступить пе­ред сыном вождя. Певица тогда ответила: «По Конституции я го­же имею право на отдых».

Клавдия Ивановна могла позволить себе подобную воль­ность. Она была на пике славы и популярности, а Василий Ста­лин имел скандальную репутацию хулигана, которо­го собственный отец грозился отдать под суд.

Шульженко, надо заметить, всегда знала себе цену. Как-то она сказала своему концертмейстеру:

- Я стала эпохой.

Тот осторожно возразил:

- Такая оценка может звучать только из уст народа.

- Народ может забыть кого угодно, - с горькой усмешкой от­вечала она.

 

 

Моя остановка

Режиссер Юлий Райзман показывал в Кремле свою комедию «Поезд идет на восток». Когда поезд по сюжету фильма сделал очередную, пятую или шестую, остановку, из зала раздался голос Сталина:

- Это что за станция, товарищ Райзман?

Райзман опешил. Поскольку фильм снимался в разных си­бирских городах - в Иркутске, Омске, Новосибирске, то сразу трудно было вспомнить, что это за вокзал. Райзман бухнул на­обум: Это Омск, товарищ Сталин.

Сталин поднялся с места на секунду и пояснил:

- Мне выходить на этой остановке.

Своя деревня

После одного правительственного концерта Сталин пригла­сил к себе тенора Козловского. Сказал, что ему понравилось пе­ние, и предложил высказать просьбу. Козловский сказал, что его никак не выпускают за границу.

- Почему? - спросил вождь.

- Наверное, опасаются, что я не вернусь.

- А, вы что, действительно можете не вернуться?

- Да, что вы, товарищ Сталин! Для меня моя родная деревня в сто раз дороже любой заграницы.

- Правильно, - похвалил вождь, - вот и поезжайте в свою деревню.

Памятник

В честь Победы советского народа и его армии над фашист­ской Германией было решено в берлинском Трептов-парке воз­двигнуть скульптурный ансамбль-памятник. Постановлением со­ветского правительства художественным руководителем памят­ника был утвержден скульптор Е. В. Вучетич, прошедший в годы Отечественной войны от воина-добровольца до командира ба­тальона. Евгений Викторович рассказывал, что в августе 1945 г. К. Е. Ворошилов порекомендовал ему:

- Недавно Потсдамскую декларацию победителей от имени советского народа подписал товарищ Сталин. Значит, в центре ансамбля-памятника должен быть он во весь рост из бронзы, с изображением Европы или глобусным полушарием в руках. Ву­четич сделал соответствующий эскиз. Однако подготовил еще один - «Воин-освободитель», вдохновленный рассказом о совет­ском солдате, спасшем, рискуя жизнью, немецкую девочку во время штурма Берлина. Оба эскиза выставили для обзора в од­ном из залов Московского Кремля. Посмотреть работу скульптора пришло много народа. Все столпились около полутораметровой скульптурной фигуры генералиссимуса и громко высказывали свое одобрение. Фигуру солдата с девочкой будто не замечали. Появился Сталин. Не торопясь, прошелся мимо эскизов, повер­нувшись к скульптору, спросил:

- Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот ...с усами? - Он на­целился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.

- Это пока эскиз, - попытался кто-то заступиться за скульп­тора.

Автор был контужен на фронте, но не лишен языка, - пре­рвал Сталин и устремил взгляд на фигуру под целлофаном. -А это что?

- Это тоже эскиз, - ответил Вучетич.

- Тоже и ...кажется, не то же, - заметил Сталин. - Покажите... Вучетич снял целлофан с фигуры солдата.

Сталин скупо улыбнулся и сказал:

- Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина на вы­соком могильном холме... Пусть этот великан в бронзе, победи­тель несет на своей груди девочку - светлые надежды народа, освобожденного от фашизма.

Потом добавил:

- Только знаете, Вучетич, автомат в руке солдата надо заме­нить чем-то другим. Автомат - утилитарный предмет нашего вре­мени, а памятник будет стоять в веках. Дайте ему в руки что-то символичное. Ну, скажем меч.

Увесистый, солидный. Этим мечом солдат разрушил фаши­стскую свастику. Меч опущен, но горе будет тому, кто вынудит богатыря поднять этот меч... Согласны?

-Дайте подумать, - ответил Вучетич.

- Думать никому не запрещено. Думайте. Желаю успеха... Возражений не слышу. Да и нет в них нужды...

Сталин крепко пожал Вучетичу руку.

Так было сооружен широко известный тридцатиметровый бронзовый воин-освободитель в плащ-палатке, с непокрытой го­ловой, стоящий в полный рост и попирающий сапогом повержен­ную и разбитую свастику, левой рукой придерживающий прижав­шуюся к его груди девочку, а в опущенной правой руке держащий тяжелый меч.

Ночь с вождем

Знаменитый бас Большого театра Максим Дормидонтович Михайлов пользовался особым расположением Сталина. Оперу «Иван Сусанин» («Жизнь за царя»), в которой Михайлов испол­нял главную роль, вождь слушал десятки раз. А знакомство их состоялось в 1938 г. Дело было в Кремле. После концерта на банкете Михайлов скромно разместился за крайним столиком вместе с коллегами. Но неожиданно к нему подошел один из рас­порядителей и предложил пересесть за столик Иосифа Висса­рионовича.

Сталин тут же предложил тост за величайшего из певцов Большого театра.

Причина такой привязанности к певцу разъяснилась позже, когда Сталин в разговоре как-то заметил Михайлову: «А я ведь тоже учился в духовной семинарии. И если бы не избрал путь ре­волюционера, то стал бы, наверное, священником». (Михайлов до того, как попасть на сцену, служил протодьяконом).

Однажды, как вспоминал Михаил Дормидонтович, за ним прислали правительственную машину аж в два часа ночи. При­везли в Волынское на «ближнюю дачу». Сталин был один. Перед ним была бутылка «Хванчкары».

«Ну, Максим, давай посидим, помолчим».

«Вот сидим, наливаем иногда винца. Проходит час, другой... Ну, перекинемся двумя-тремя словами. Что-то спросит. Часов через пять говорит: «Ну, Максим, хорошо посидели, спасибо, сей­час тебя отвезут обратно».

И умиротворенный вождь проводил певца до дверей.

 

 

Сталин и кино

Полюбил смотреть фильмы в 30-е г. и уже на всю жизнь, ко­гда после смерти супруги он все чаще и чаще испытывал острое чувство одиночества. Кино заполняло вечера, когда не было официальных мероприятий и не хотелось ехать в театр. Он умел оценить и актерско-режиссерское мастерство, и даже оператор­скую работу в фильме. Сталин любил смотреть и советские, и зарубежные картины.

 

 

Рекомендация

Когда Сталин посмотрел американский фильм «Большой вальс», который ему очень понравился, он отклонил список совет­ских кинематографистов, представленных к государственной награ­де. Вождь сказал: «Пусть они сначала научаться работать так про­фессионально, как работают создатели «Большого вальса».

 

 

Невероятный случай

Вокруг кремлевских кинопросмотров складывались легенды. От сталинского слова зависело для кинематографистов: быть или не быть.

Известный драматург Э. Брагинский описал один из таких просмотров. Он происходил уже после войны: «Эту новеллу рас­сказал мне кинорежиссер Александр Столпер, который снимал тогда «Повесть о настоящем человеке» по Полевому. Было это в Звенигороде, и туда приехал сценарист фильма Михаил Григорь­евич Папава.

- А знаете, как началась карьера Папавы? - спросил меня Столпер. И рассказал вот что:

- Показывали вождю фильм «Иван Павлов» («Академик Иван Павлов», 1949 г.). Смотрели фильм Сталин и вся его политбюровская команда. Режиссер фильма Рошаль сидел в прихожей, но дверь в зал оставили открытой. Как только пошли вступитель­ные титры фильма, Сталин спросил у Берии:

- Скажи, Лаврентий, вот тут сценарий Папавы... Папавы - они откуда? Из Ткварчели?

- Да нет, Иосиф Виссарионович, - не согла­сился Берия, - Папавы, они все из Батуми...

- Что ты мне болтаешь про Батуми. Папава мог быть еще из Сухуми... - сказал товарищ Сталин.

И всю картину Сталин и Берия обсуждали, откуда родом Па­пава, перемежая русский язык с грузинским, а в прихожей Рошаль был уже готов к отправке в реанимацию или прямиком в морг.

Министр кинематографии Большаков, сидевший ближе к от­крытой двери кинозала, тоже паниковал - фильм явно провали­вался...

В зале зажгли свет. Сталин поднялся с мест. Хороший сценарий написал товарищ Папава! - и ушел. За ним потянулись остальные...

У Рошаля хватило сил лишь затравленно поглядеть вслед великим мира сего.

Счастливый Большаков обнял Рошаля:

- Как зовут Папаву? Надо лично поздравить с большой твор­ческой удачей! Да, - спохватился министр, - и вас надо поздра­вить... заодно!

- Папаву зовут Миша, - пролепетал Рошаль. ... А как отчест­во Папавы? Не знал никто!

Большаков позвонил Столперу в четыре утра, узнав, что Па­пава дружит с ним.

- Как отчество Папавы?

- Григорьевич, - спросонья Столпер не понимал происходящего.

Министр тотчас позвонил Папаве, конечно, разбудил его, на­звал его Михаилом Григорьевичем и взволнованным голосом со­общил, что его работу высоко оценил сам товарищ Сталин!

Бедный и неизвестный Папава начал новую жизнь. Гонорар за сценарий повысили. Квартиру дали, и еще сталинскую премию первой степени. ...На самом деле Папава родом был из Москвы и ни слова не знал по-грузински.

Самолет для певца

Знаменитому певцу Вадиму Козину часто приходилось петь на особых «камерных» посиделках Сталина.

«Были вечера для членов Политбюро, - рассказывал друзь­ям Вадим Алексеевич. - Нас, артистов, привозили на дачу Сталина ночью. В концертах участвовали Лемешев, Образцов, Гаркави. Для «хозяина» стол накрывали в середине зала. Для арти­стов - в углу. Принимали хорошо. Случалось Козину и аккомпанировать Сталину. «Он пел, я играл», - рассказывал Вадим Алек­сеевич. Во время войны Вадима Козина однажды внезапно ото­звали из фронтовой бригады и доставили на военный аэродром. Только в воздухе Вадим Алексеевич узнал, что летит в Тегеран где проходила встреча глав правительств СССР, США и Велико­британии. Как раз во время конференции Черчиллю исполнилось 69 лет. Поздравить Черчилля должны были мировые «звезды». В Тегеран приехали Морис Шевалье, Марлен Дитрих, Иза Кретер. И еще британский Премьер пожелал видеть и слышать Козина. За певцом послали самолет.