Главная | Обратная связь

ПЕРВОЙ СТОЛИЦЫ РУСИ

 

В Старой Ладоге – ныне провинциальном местечке, сохранилось большое количество разнообразных памятников прошлого. Такому сосредоточию могут позавидовать не только многие селения, но и города. Бывшее до конца XVII в. городом-крепостью на северных рубежах России, поселение в низовьях Волхова в 1704 г. в связи с основанием по указу Петра I у берега Ладожского озера Новой Ладоги (как «места полезного быть в камерции») утратило свой прежний административный статус и было названо Старой Ладогой.

Основание и развитие Санкт-Петербурга окончательно превратили некогда значительный древнерусский город в «тыловое» второстепенное место. Здесь не возникло промышленности и городской застройки, что вольно или невольно способствовало длительному сохранению многих «свидетельств старины».

История Старой Ладоги нового времени преподнесла еще один сюрприз. С северной стороны к Успенскому монастырю примыкало село Успенское. Губернский предводитель в Олонецком наместничестве полковник А.П. Мельгунов подарил его вместе с деревянным одноэтажным домом своей дочери Варваре Андреевне и ее мужу, Алексею Романовичу Томилову (1779-1848). В 1816 г. здесь был возведен кирпичный флигель (в перестроенном виде он сохранился и поныне в качестве музейного здания), владелец Успенского оказался человеком незаурядным. Просветитель и меценат, один из учредителей и постоянный член общества поощрения художников, герой войны 1812 г., он был страстным любителем и собирателем произведений искусства. «Еще в молодых годах А.Р. Томилов, как написано в его биографии, почувствовал необходимость в часы досуга от гражданственных и служебных трудов, не прибегая к бесплодным и утомительным развлечениям светской жизни, предаться, в виде отдохновения, занятиям, питающим и назидающим душу. Одаренный от природы любознательностью и сообразуясь с врожденными наклонностями своими, он находил истинное наслаждение в созерцании всего, что имеет изящную сторону. Изучение законов прекрасного и изящного было для него любимым предметом мышления, и исследования и с пылкостью энтузиаста он предался наблюдению и анализу произведений знаменитейших живописцев старинных школ. Все прекрасное в искусстве его восхищало и находило в нем справедливого знатока и ценителя»[166].

Дом Томилова в Успенском стал своеобразным «храмом искусств». Здесь месяцами, годами жили русские и иностранные портретисты, пейзажисты, скульпторы, архитекторы. Они пользовались советами и поддержкой хозяина усадьбы, учились у природы и у великих мастеров – Рембрандта, Рубенса, Рибейры и Тьеполо: в коллекции Томилова находились редкие образцы их работ[167]. Здесь обсуждались творческие замыслы, формировались художественные вкусы. В своей статье «Мысли о живописи» Томилов призывал смотреть на изящные произведения как на «высокие примеры подражания природе, которую одну образцом принимать должно».

Томилов «не совершал ничего такого, что принесло бы ему известность или позволило бы сделать карьеру. Но он принадлежал к тем людям, по чьему внутреннему облику узнается духовный уровень эпохи... он создал вокруг себя особую нравственную атмосферу, дружественную среду, в которой легко дышалось и работалось многим талантливым русским людям, находившим в доме этого человека поддержку и удовлетворение своих разнообразных замыслов»[168].

Владелец Успенского сумел объединить вокруг себя все то, что было наиболее художественного в России в его эпоху[169]. Пожалуй, не было в тот период хоть сколько-нибудь значительного художника, который бы не побывал в его доме. Радушному хозяину дарилось множество произведений, он и сам охотно покупал понравившиеся ему полотна. Более пятидесяти художников запечатлели свои имена в создании этой редкостной коллекции, в ней с исключительной полнотой нашла отражение целая эпоха в развитии русского искусства. Здесь соседствовали И.П. Аргунов, В.Л. Боровиковский, К.П. Брюллов, А.Г. Варнек, П.П. Верещагин, П.Е. Заболоцкий, Д. Кваренги, Л.Ф. Лагорио, Д.Г. Левицкий, А.Д. Литовченко, А.П. Лосенко, И.П. Мартос, Н.С. Пименов, В.П. Родчев, Ф.С. Рокотов, Ф.П. Толстой, Т. Томон, В.А. Тропинин, А.А. Харламов, Г.Г. Чернецов, А.Ф. Чернышев. В собрании оказались представленными академист А.Е. Егоров, романтики О.А. Кипренский и А.О. Орловский, реалист А.Г. Венецианов, маринист И.К. Айвазовский. Перечисленные выше художники не скупились на изображение видов томиловского имения, на портреты его обитателей, сцены ярмарок, празднеств, помещичьего быта и крестьянского труда. При всем индивидуальном различии, всем мастерам был свойственен «простой, свежий и тонкий реализм души и руки, что связал так надолго в дружном единении всю плеяду»[170].

Наследники Томилова, Шварцы, продолжали заботиться об уникальном собрании. Оно пополнилось картинами И.Е. Репина и Б.М. Кустодиева. В начале XX в. владелец усадьбы Успенского предоставил накопленное для изучения и публикации журналу «Старые годы». О дальнейшей судьбе коллекции повествуют документы, сохранившиеся в архиве Русского музея[171].

В годы Первой мировой войны сохранность более чем трех тысяч томиловских раритетов, видимо, стала вызывать серьезное беспокойство их владельца. Е.Г. Шварца (1843-1932), который в мае 1917 г. продал часть коллекции Русскому музею за облигации «заема свободы» (впрочем, довольно скоро обесценившиеся). Дальнейшие события побудили Евгения Григорьевича Шварца в сентябре 1917, октябре и ноябре 1918 г. перевезти из Старой Ладоги в Петербург оставшуюся большую часть коллекции и сдать ее на хранение в Русский музей, даже вместе с мебелью и домашними вещами. В расписках, выданных музеем, говорилось, что если принятые на хранение вещи не будут востребованы владельцем в сроки от трех месяцев до года, они переходят в собственность музея.

В 1927 г. Е.Г. Шварц попытался было вернуть некоторые вещи. Он написал в Москву, начальнику Главнауки, следующее прошение: «Убедительно прошу возвратить мне хотя бы часть моих вещей, хранившихся в Русском музее. Кроме картин и массы семейных портретов, углем писанных, там все домашние вещи, мебель, шкаф с бельем, ящики с посудой, книги, папки с рисунками, бронза и. т. д. Все вещи – не музейные, но для меня громадной ценности. Прошу сделать эту милость ввиду моего бедственного положения. Мне 86 лет, моей жене – 82, моей единственной дочери – 42, яи жена совсем безработны, живем на содержании нашей дочери, которая учительница Староладожской детской колонии и получает всего 41 р. 60 к. в месяц без квартиры и ее содержания. Вся надежда на вашу милость»[172]. В ответе Шварцу сухо сообщалось, что он не имеет права требовать возврата вещей, так как они поступили «во владение трудящихся». Далее в письме разъяснялось, что понятие «во владение трудящихся» «обнимает собой все случаи фактического завладения вещами по какому бы то ни было основанию или хотя бы без всякого основания». Дальнейшая переписка оборвалась в 1928 г. Тогда же сгорел усадебный дом. Нетрудно представить себе, какого культурного наследия лишилась бы наша страна, если бы не предусмотрительность Шварца, вольно или невольно спасшего от грядущей гибели бесценную коллекцию шедевров русского и мирового искусства. Ныне уцелел служебный корпус усадьбы, рига, часть парка, а от всей обстановки дома Томилова в Старой Ладоге чудом сохранилось лишь настенное зеркало в раме красного дерева работы петербургских мастеров начала XIX в.

Художественные произведения из с. Успенского ныне практически в полном составе хранятся в Русском музее, и некоторые – в Эрмитаже. Они – свидетельство цветущего состояния русского искусства и культуры конца XVIII – XIX в.

Деятельность А.Р. Томилова повлияла на развитие русского пейзажного искусства. Старая Ладога послужила для этого привлекательной разноликой натурой. Едва ли не впервые ее в виде романтического замка изобразил художник М. Иванов в 1780 г. Подлинное открытие местных памятников совершили художники Д. Иванов и А. Ермолаев. Они, сопровождая в 1809 г. правительственного чиновника К.М. Бороздина, запечатлели главные исторические объекты селения на ряде акварелей[173]. Рисунки ценны обилием подробностей. В дальнейшем некоторые подмеченные рисовальщиками детали изменились или были утрачены.

На этих рисунках изображены, в частности, самые крупные сопки окраин Старой Ладоги: одна на Победище, другая – так называемая «могила Олега», показанная еще до раскопок 1820 г. Тем самым для науки сохранен первозданный облик легендарного сооружения. На других рисунках, сконцентрированных теперь в Русском музее (в основном – из коллекции Томилова-Шварца), выполненных П. Заболоцким, Л. Лагорио, И. Айвазовским, И. Ивановым, Г. Чернецовым, А. Чернышевым, В. Прохоровым, В. Максимовым, почти с фотографической точностью запечатлены рисунки крепости, Земляное городище, дома, монастыри, храмы, общие виды селения. Все эти произведения бесценны для познания местных достопримечательностей, тем более, что вид некоторых из них ныне изменился, а другие и вовсе исчезли.

Селение в низовьях Волхова было предметом вдохновения художников и в наши дни. Их пристанищем был Дом творчества, расположенный неподалеку от Старой Ладоги, на правом берегу Волхова, в сельце Горки. Надеемся, что в будущем можно будет составить альбом рисунков и картин многих поколений художников, в течение почти двухсот лет отображавших волнующую и романтическую Старую Ладогу.

Дошедшие до нас исторические богатства Старой Ладоги все настойчивее побуждали задуматься об их сбережении. Староладожская экспедиция не раз выступала за продуманную очередность в реставрации исторических зданий Старой Ладоги, за консервацию и укрытие наиболее чувствительных к разрушению частей крепости, за использование брошенных на произвол судьбы старинных домов. Специалистам удалось составить карту Старой Ладоги со 160 памятниками архитектуры и археологии[174]; произведено описание этих объектов по архивным и другим источникам, уточнено расположение некоторых из них, в том числе и несохранившихся. Имея в руках такую карту, посетитель старой Ладоги может ясно и точно представить себе ее историческую топографию, что называется ходить с открытыми глазами».

Раскопанные памятники считаются уничтоженными. Часто это входит в противоречие с целями музейного показа такого рода раритетов. Мы попытались найти выход из сложившегося положения. Так, стена начала XII в., открытая на гребне вала Каменной крепости, была оперативно законсервирована в 1974 г., сразу после окончания исследования. Теперь в законсервированном виде эта стена обозрима. Ее нижние части надложены примерно на метр плитным камнем. Таков самый большой «экспонат», который экспедиция преподнесла местному музею-заповеднику. Аналогичным образом законсервирована упоминавшаяся выше торговая арка XII в. Чтобы не обеднять ландшафт, В.П. Петренко, удачно раскопавший ряд сопок на южной окраине села, восстановил одну из них, иными словами, заново возвел сопочную насыпь. Подобное воссоздание разрушенных сопок назрело и вполне оправдано.

Экспедиция наложила вето на раскопки уцелевших сопок. Их вид создает впечатление какой-то неразгаданной тайны, волнующее «историческое настроение». Экспедиция отстаивает государственную и музейную сохранность исторической части села, его урочищ, особенно Земляного городища. Давно назрел вопрос о переселении из его пределов нескольких домовладельцев, которые своими постройками все шире вторгаются на территорию памятника, сравнивают его валы. Земляное городище частью раскопано, но, тем не менее, не перестает удивлять новыми бесценными находками. Достаточно сказать, что экспедиция за годы своей работы по изучению этой части Старой Ладоги обнаружила тысячи изделий VIII-XVI вв., выполненных из дерева, камня, стекла, бронзы, кости, янтаря, золота и имеющих общероссийское и международное музейное значение.

В 1987 г. Старая Ладога по ходатайству экспедиции, поддержанному академиком Л.С. Лихачевым, была открыта для въезда иностранцев. В экспедиции в последние годы, кроме преподавателей и учащихся вузов Санкт-Петербурга, Москвы и других городов, приняли участие студенты и ученые Польши, Германии, Бельгии, Дании, Швеции, Финляндии, Норвегии. Археологические древности Старой Ладоги наконец-то стали представлять наше культурное наследие на международном уровне. Изделия древних ладожан демонстрировались в Дании, Швеции, Норвегии и других странах. Их следовало бы показать и в Санкт-Петербурге, Москве, может быть, других городах[175]. Такой показ приоткрыл бы завесу незнания, которая все еще окружает культурные ценности этого места России. Не случайно 4 июля 1993 г. на открытии выставки «Россия викингов» в датском городе Роскильде министр иностранных дел Дании Н. Хельвег Петерсен сказал: «Город Старая Ладога является для скандинавов своеобразными воротами в широкую транспортную сеть русских рек, по которым обеспечивались связи между Арабским халифатом у Каспийского моря и Византией у Черного». Словно развивая это высказывание, премьер-министр Швеции К. Бильдт свое выступление на открытии той же выставки в шведском городе Сигтуна 27 мая 1994 г. заключил так: «Мы имеем повод вновь обратиться к длительному и памятному опыту того времени, когда наша часть Европы была связана путем с сетью пунктов, лежащих на торговых коммуникациях между Востоком и Западом, путем, который охватывал большую часть Западного мира».

Прошло более 1000 лет, и вновь воскрес научно-практический, теперь международный, интерес к старой Ладоге и другим местам по пути «из варяг в арабы» и «из варяг в греки». По инициативе норвежского археолога А. Стальсберг и автора этих строк установлено побратимство между Волховским районом и коммуной Мельхус в Норвегии. Гимназисты из Мельхуса неоднократно участвовали в раскопках Земляного городища. Их привлекала интернациональная культура древней Ладоги и находки изделий скандинавского происхождения. Здесь уместно сказать, что норвежские студенты из города Лом под руководством архитекторов И.А. Хаустовой и И.П. Любаровой в 1991-1993 гг. приняли участие в восстановлении кровли церкви св. Василия Кесарийского, и, таким образом, внесли свом вклад в спасение от гибели памятника XVI-XVII в. который ныне передан местной церковной общине для богослужения. Реставрация этой церкви как бы символизирует единство усилий представителей двух христианских конфессий, православной и лютеранской, в деле защиты культурного наследия Европы.

Заново осознана выдающаяся роль Ладоги как узлового города на северном отрезке Великого Волжского пути. Большой интерес проявили к этому отечественные и зарубежные специалисты, которые в преддверии 1000-летия Казани в 2005 г. ежегодно обсуждают в этом городе прошлое и современное состояние Волжского пути, разумея его историческую протяженность от Британии до Багдада[176]. По этому поводу ЮНЕСКО в 2002 г. утвердило междисциплинарный проект под названием «Устойчивое развитие бассейна Волги и Каспийского моря».

В 70-80-е годы XX века в Старой Ладоге и ее окрестностях стало активно развиваться типовое гражданское и промышленное строительство: уничтожались сопки, разрушался исторический ландшафт... Чиновники многозначительно объясняли, что ученые, музей и органы охраны памятников со своими ограничениями и запретами «отстали от жизни» и мешают улучшать быт трудящихся. Не возьмись Староладожская экспедиция и музей за спасение заповедного места России, уникальный комплекс памятников Старой Ладоги был бы, скорее всего, безвозвратно потерян для русской культуры.

Старая Ладога заслуживает общерусского признания. Об этом в 1981 г. написали Совету Министров РСФСР видные ученые Д.С. Лихачев, В.Л. Янин, Б.А. Рыбаков, В.А. Суслов и автор этих строк. В 1984 г., распоряжением Совета Министров РСФСР, на базе памятников истории и культуры села Старая Ладога, Староладожский краеведческий музей был преобразован в Историко-архитектурный и археологический музей-заповедник. В 1995 г. федеральный статус музея-заповедника был подтвержден указом президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина. Под особую охрану взята территория села, размером около 190 га, с находящимися здесь памятниками архитектуры и археологии, застройкой XIX – начала XX веков, культурным слоем эпохи средневековья. Были запрещены самовольное строительство и земляные работы.

Истины ради отметим, что музею-заповеднику досталось тяжелое наследство. Однако за последние годы музей разросся, отреставрировал более 10 памятников гражданской и культовой архитектуры, открыл новые экспозиции, посвященные истории и этнографии края; в летний сезон распахиваются двери церкви св. Георгия, в которой демонстрируется уникальная фресковая роспись XII в.

За три десятилетия сотрудниками музея собраны богатейшие фонды, включающие предметы археологии, этнографии и нумизматики, иконописи и церковной утвари, фрагменты фресок, строительные материалы, а также фотографии документов, образцы редкой рукописной и старопечатной книги, живописи и графики. Активная выставочная деятельность музея дала возможность общественности Санкт-Петербурга, Москвы и Скандинавии познакомиться с коллекциями музея. В феврале 2003 г. в Государственном Эрмитаже открылась археологическая выставка «Старая Ладога. Древняя столица Руси». Она посвящена 300-летию Санкт-Петербурга и 1250-летию Ладоги. Участниками проекта стали Государственный Эрмитаж, Староладожский музей-заповедник и Староладожская археологическая экспедиция Института материальной культуры Российской Академии наук.

В Староладожском музее-заповеднике работает высокопрофессиональный коллектив специалистов-историков, археологов, этнографов, искусствоведов. С 1993 г. регулярными стали научные конференции и семинары; издаются сборники научных и популярных статей. Развивается плодотворное сотрудничество с научными организациями: Санкт-Петербургским Институтом истории материальной культуры РАН, Государственным Эрмитажем, Санкт-Петербургским государственным университетом, НИИ «Спецпроектреставрация», Санкт-Петербургским институтом истории РАН.

С 1993 г. музей регулярно проводит научные конференции «Северная Русь в эпоху средневековья», а с 1995 г. – чтения, посвященные археологу Анне Мачинской.

Положительное значение имели проведенные при поддержке правительства Ленинградской области в 1997 и 2002 гг. международные чтения и научно-практические конференции, посвященные 25-летию и 30-летию Староладожской археологической экспедиции ИИМК РАН[177].

С 1999 г. из внебюджетного фонда Президента РФ и из бюджета Ленинградской области музей-заповедник получает средства для реставрации памятников архитектуры. На эти средства музею-заповеднику удалось в самый сложный экономический период завершить реставрацию памятников мирового художественного значения – церквей св. Георгия[178] и Успения Богородицы. Восстановление памятников конца XIX – начала XX в. ведется музеем на собственные и привлеченные средства.

У музея-заповедника сложились партнерские отношения с промышленными предприятиями и организациями Северо-запада: в частности, в 2000 г. ОАО «Волховский алюминий» помогло в реставрации памятника XIX в. – церкви Алексея-Человека Божия. Храм был восстановлен в память бывшего директора завода Б.А. Алексеева. Помощь в восстановлении памятников музея-заповедника оказывали ООО «ПО Киришинефтеоргсинтез», ОАО «Волховский КЛПХ», ЗАО СФК «Петербург», финская фирма «Оптирок», ИЧРП «Пикалов и сын». Образовательные историко-культурные программы музея-заповедника поддержаны такими фирмами и организациями, как ООО «Некст», ООО «Волховское», Торговый Дом «Борис и Павел», ООО «Ладожский фонд», Территориальная СПб и АО организация профсоюза работников лесных отраслей РФ и другими.

Опыт изучения Старой Ладоги побуждает уделить внимание продолжению археологических изысканий, сбережению ее памятников, повышению положения музея-заповедника как объекта особо ценного культурного наследия народов Российской Федерации[179].

В силу ряда финансовых и правовых обстоятельств музей-заповедник пока еще не разрешил многих вопросов, связанных со сбережением принадлежащих ему памятников истории и культуры.

В апреле1997 года правительство Ленинградской области провело в Старой Ладоге и в г. Волхове беспрецедентные в нашей практике выездные слушания с участием депутатов Государственной Думы, членов правительства области, властей г. Волхова и Волховского района, ученых, сотрудников Староладожского музея-заповедника, посвященные культурному наследию этого древнего города. Были приняты рекомендации правительства области, главной из которых было предложение о присвоении Староладожскому музею-заповеднику статуса особо ценного объекта культурного наследия народов Российской Федерации. В этих рекомендациях отмечена также необходимость финансирования работ археологической экспедиции.

Тема историко-культурного наследия Старой Ладоги была обсуждена на двух заседаниях Президиума Санкт-Петербургского научного центра РАН в 1998 г. под председательством академика Ж.И. Алферова. Были приняты постановления, обращенные к президенту и правительству Российской Федерации о придании Староладожскому музею-заповеднику статуса особо ценного объекта культурного наследия народов РФ и о в 2003 г. празднования 1250-летия Старой Ладоги – первой столицы Руси[180].

Нет сомнения, что проведение этого празднования, закрепленное Указом Президента РФ от 10 декабря 2001 г., а также присутствие самого президента в дни празднования юбилея в Старой Ладоге соответствуют высшим государственным интересам сохранения отечественного культурного наследия и целям воспитания патриотизма и гордости за наше великое прошлое. Великими ценностями истории и культуры приумножила славу Отечества Старая Ладога.

 

 

А. В. КРЕЙЦЕР

(Санкт-Петербург)

ПЕТЕРБУРГ КАК ВОСТОЧНЫЙ ГОРОД:

ДВА ПУТИ

 

Одним из достижений современной российской исторической мысли является доказательство неоспоримого факта: когда Петр пришел на землю, где он основал новую столицу, здешняя местность отнюдь не представляла собой ничейное безлюдное болото. На территории нынешнего Петербурга существовала развитая русско-финно-угорская цивилизация с православным культурным уклоном. Здесь, несмотря на близость Запада, был Восток. Стиранием с земли крепости Ниеншанц Петр подчеркнул права Востока на эти земли.

Основывая город, великий царь не случайно повелел перевезти в Петербург мощи святого благоверного князя Александра Невского. Наши северные земли влекли Петра еще и потому, что с ними было связано начало коренного изменения принципов мирового духовного разделения мира, произошедшего во времена святого князя Александра.

Этот русский князь своими победами над немцами и шведами на Чудском озере и Ижоре в начале 1240-х годов остановил крестоносное движение Запада на Восток. Вскоре после побед над западными рыцарями в новгородских землях Александр Невский выбрал союз с восточным народом – монголами, но отказался от предложения католического Запада об унии. Тем самым святой русский князь принял восточную часть мирового Креста и Крестного пути на себя и Русь. А восточная, заключительная и основная, часть Крестного пути Христа связана с Иерусалимом, где произошло Распятие и Воскресение. Этот участок Пути не всегда был нашим. Русский игумен Даниил в своем «Хождении» описывает возгорание Святого Огня у Гроба Господня в Иерусалиме во времена иерусалимского короля-крестоносца Балдуина I[181]. Этот Огонь, согласно Даниилу, принимался католическим епископом, тогда как в наше время и на протяжении уже многих веков Святой Огонь возгорается в Великую субботу по календарю, принятому восточной церковью, и не признается католиками. Святой Огонь был одной из главных целей еще первого крестового похода Запада на Восток в конце XI века[182]. Но ко временам Александра Невского Иерусалим уже находился в руках мусульман, и крестовые походы вскоре прекратились. А движение на Восток взяла на себя…Русь. Это движение было устремлением на Восток, прежде всего, в духовном плане. Александр Невский мудро выбрал страшный Крест подчинения монголам, проявившим, однако, веротерпимость, что помогло сохранить на Руси православие, восточную христианскую церковь. Другой блестящий и гордый русский князь Даниил Галицкий пошел на союз с католическим Западом, чтобы противостоять монголам. Это уже через небольшое время привело к полной утрате самобытности и самостоятельности подвластных когда-то ему земель, ставших окраиной Запада.

Но, перенеся в Петербург мощи Александра Невского и, тем самым, продемонстрировав верность нового русского царя восточному Пути и Крестной ноше, принятой Александром Невским, Петр Великий приказал заменить икону на раке с мощами, изображающую принявшего перед смертью монашество Александра Невского в монашеском одеянии, на икону, где святой благоверный князь был запечатлен в княжеских одеждах[183]. Тем самым Петр показал свою верность не только Пути на иерусалимскую Голгофу, т. е. к небесному раю, но и мирским славе и величию, раю земному. Идею последнего следует связать не с Иерусалимом, а с Константинополем – имперской столицей Византии, такой же, какой после Петра стала северная столица для России. Но Константинополь, как известно, был захвачен турками и превратился в Стамбул. Турки вошли в константинопольский храм Софии-Премудрости еще до того, как туда ворвалось их войско. Скорее это войско смогло войти в храм именно потому, что он был уже сдан в душах византийцев. Соединение идеи империи с Христом чревато именно таким финалом.

Со времен Петра два восточных пути – к Иерусалиму и Константинополю, раю небесному и раю земному – определяют судьбу города.

Если ленинградскую блокаду можно связать с Голгофой в Иерусалиме, то происходящее сейчас успешное наступление доллара на души петербуржцев – отнюдь не проявление тлетворного влияния Запада на Россию, а следствие крушения сталинской имперской, константинопольской, идеи. Коммунистическо-имперская идеология долго вытравливала национальные и общечеловеческие христианские ценности из нашей жизни. И в тот момент, когда эта работа была близка к завершению, в город смогли войти американцы.

А тут как раз и 300-летие Петербурга. Виват! Но в городе живет и другой Путь – к Иерусалиму. Им интересуется меньшинство, хотя движению по этому пути сопутствуют самые настоящие чудеса: мироточение икон, монашеские подвиги во вновь создаваемых или восстанавливаемых монастырях. Путь Петербурга к Воскресению сопровождается возрождением и созданием духовных культурных центров, подобных Фонтанному дому Анны Ахматовой, появлением все новых, пусть пока не всем известных, очагов свободной мысли и творчества. Будем же верны этому пути!

Ведь 300-летие Петербурга – это и юбилей города, равняющегося на Иерусалим. И видимо не случайно, что незадолго перед юбилеем в Пасхальную ночь в Казанский собор был доставлен Благодатный Огонь из Иерусалима, зажегшийся в Великую субботу в Гробе Господнем. Чтобы перевезти его в Россию, понадобилось несколько часов, что, как и возможность увидеть возгорание Огня по ТВ во время трансляции, представилось бы великим чудом игумену Даниилу, в начале XII века. Новый, рождающийся на наших глазах, христианский мистицизм использует возможности и достижения современной научной и технической мысли. На это указывает и проведенное в эпоху НТР исследование туринской Плащаницы, подтвердившее ее подлинность. А Плащаница, в которую было завернуто Тело распятого Христа, - реликвия, связанная с завершением Его Крестного пути от Рождества к Воскресению в Иерусалиме, как и Константинополь, прообразе великих земных городов после Христа. Петербург среди них занимает не последнее место.

 

 

Л.Н. ЛЕТЯГИН

(Санкт-Петербург)