Главная | Обратная связь

В ПОЛИТИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ

 

Санкт-Петербург – любимое детище Петра I, Петра Великого, самый масштабный монумент его памяти. Петр – не только основатель Петербурга, он и его тезка. Свое официальное название город обрел 10 июля (29 июня по старому стилю) 1703 г., в день празднования памяти апостолов Петра и Павла, день именин Петра. Стоит заметить, что в России именно «день ангела», то есть день памяти святого, чье имя носит человек, был ежегодно отмечаемым событием. Для царствующих особ этот день назывался днем тезоименитства. Празднование дней рождения вошло в обычай значительно позже, хотя Петр считал своим покровителем Исаакия Далматского, день памяти которого приходится на день рождения царя. Официальное название Санкт-Петербурга говорит, что он назван в честь святого апостола Петра, но в понимании современников и потомков это имя напрямую связывалось с именем царя – основателя города. Любопытно, что А.С. Пушкин в самом масштабном своем произведении, посвященном городу и его основателю, в поэме «Медный всадник», нигде не упоминает официальное имя Санкт-Петербурга. Названия град Петров, Петроград, Петрополь, как и само содержание и пафос поэмы утверждают: Петербург – это город Петра Великого. Кстати, в наши дни, когда городу возвращено его старое название, горожане (как и до революции) предпочитают именовать его Питером, а журналисты предпочитают не называть имя вовсе, используя эвфемизмы «город на Неве» или «северная столица».

Неразрывная связь между городом и его основателем несомненна. Петр не только приказал построить город, которому было суждено на двести с лишним лет стать столицей Российской империи. Он сам указал место будущего строительства, руководил планировкой и застройкой города. По его планам в городе невероятно быстрыми темпами создавались промышленные предприятия, в первую очередь связанные с военными нуждами: судостроительные верфи, Пушечный двор, пороховые заводы. Но параллельно возникали и фабрики, выражаясь современным языком, гражданского назначения – Монетный двор, Шпалерная мануфактура, полотняная фабрика, государевы заводы кирпичные, черепичные, кожевенные, восковые, сахарные. Росло и население города, число постоянных жителей которого к 1725 году достигло 40000 человек, не считая солдат и сезонных рабочих. По указанию царя в застройке города не было хаотичности, свойственной старым, да и вновь строящимся, городам. С самого начала любые постройки, даже самые несущественные, располагались по точному геометрически размеченному плану. Фасады зданий государственного назначения, жилища знатных людей декорировались. Даже скромный домик Петра, его временное жилище при постройке города – по существу, деревянная изба – был снаружи, по тесовой облицовке, расписан под кирпичную кладку. К моменту смерти Петра на берегах Невы стоял уже большой столичный город с внушительной крепостью, с фундаментальными государственными зданиями, с храмами, дворцами, садами и фонтанами.

Еще в петровское время установился обычай ежегодно отмечать Петров день (день апостолов Петра и Павла) придворными праздниками. Это был день именин царя, который одновременно был и именинами города. Эта традиция сохранилась и при Екатерине I. С некоторой натяжкой эти праздники можно считать началом традиции отмечать праздники города.

Первое празднование юбилея города состоялось в 1753 году, в царствование Елизаветы Петровны. Есть все основания полагать, что это событие преследовало, прежде всего, цель подчеркнуть преемственность власти, неоспоримое право на престол «дочери Петровой», послужить прославлению императрицы, взошедшей на престол после 20-летия бесконечных дворцовых переворотов – в результате дворцового переворота. Политическую подоплеку празднования косвенно подтверждает изданный к юбилею план Санкт-Петербурга, на котором Елизавета изображена на пьедестале, венчаемая богиней Славы. Разумеется, была отдана дань памяти основателя города – отсвет его славы ложился и на дочь. Сам праздник был ограничен дворцовым приемом, на который были приглашены высшие сановники двора и государства – ведь именно их поддержка возвела Елизавету на трон и позволяла ей сохранить власть.

Пышность празднования 100-летнего юбилея города, в которое, помимо царского двора, были вовлечены войска городского гарнизона и отчасти население, также, по-видимому, в большой степени объяснялась политическими мотивами. Александр I взошел на престол за 2 года до юбилея в результате переворота, при котором был убит его отец Павел I. Утверждалось (и не без оснований), что Александр, если и не участвовал в заговоре, то, по крайней мере, знал о нем, то есть – хотя бы косвенно – был отцеубийцей. Естественно было стремление молодого царя подкрепить свою власть идеологическими мотивами, среди которых могла сыграть роль и демонстрация непрерывной преемственности власти императоров, чьей столицей был Петербург. Первым в этом ряду стоял Петр I. Возможно, ссылкой на царя-реформатора Александр хотел обосновать также широкую программу реформ, которые он замышлял в начале царствования (и которые так и не были осуществлены). Идея преемственности подкреплялась такими ритуальными действиями, как поднятие штандарта на Ботике Петра («дедушке русского флота»), парад войск с отданием чести Медному Всаднику, возложение памятной медали, врученной Александру депутацией города, на надгробие Петра, праздничная иллюминация домика Петра и Петропавловской крепости. Та же идея ясно выражена в оде, написанной (скорее всего, по заказу) забытым ныне поэтом Семеном Бобровым, под названием «Столетняя песнь или Торжество осьмагонадесять века России». Эта одна неприкрытая лесть Александру («…Век Петрополя златый в громах прославлен Александром»). Прославляются и его предшественники на троне: Петр I, ЕкатеринаI, Елизавета, Екатерина II. Прочие царствовавшие особы, в том числе и отец Александра, не удостоились даже упоминания.

Если Александр I искал опору в памяти о царе-реформаторе, то его преемнику на троне Николаю I чужда была сама мысль о возможности каких-либо преобразований. Его царствование началось с расстрела восставших полков на той самой Сенатской площади, где стоял памятник Петру, ознаменовалось подавлением восстаний в Польше и Венгрии и бесславно завершалось Крымской войной, начавшейся как раз в год 150-летия Петербурга. Не удивительно, что этот юбилей, если и был каким-то образом отмечен, то следов этого празднования практически нет. По-видимому, единственным упоминанием об этом событии в прессе являются строки из фельетона в газете «Санкт-Петербургские Ведомости»: «В заключение читатели, имею честь поздравить Вас! Послезавтра, в субботу, мая 16-го дня наступает четвертое полустолетие. В этот день Петербург должен считать день своего рождения. Родила его мысль Петра, море было его кормилицей, вскормила его Святая Русь, воспитали Его помазанники Божии»[193].

Совсем в ином ключе прошло празднование 200-летия Петербурга в 1903 году. Это был уже ни семейный праздник царствующего дома. Более того, Николай II почти демонстративно устранился от организации юбилейных торжеств. Известно, что царь весьма неодобрительно относился к деятельности Петра «за его увлечение западной культурой и попирание чисто русских обычаев»[194]. Такое отношение к преобразованиям Петра вполне понятно в период назревающей революции. Не случайно в это время обостряется полемика о роли Петербурга и Москвы в истории страны. При этом Москва понималась как символ древних русских идеалов, как оплот консерватизма, а Петербург как носитель революционного духа Запада. Действительно, 50-летие между третьим и четвертым юбилеями ознаменовалось существенными изменениями в расстановке социальных сил. Реформы Александра I в 60-е годы XIX века освободили крестьян от крепостной зависимости (а заодно и от земли) и позволили им искать удачи в крупных городах, прежде всего в столице, где развивающаяся промышленность требовала новых рабочих рук. Уже с середины XIX столетия для Санкт-Петербурга стала характерной самая высокая в стране концентрация крупных фабрик и заводов. В городе неуклонно происходил бурный рост промышленности, особенно – тяжелой. Число крупных заводов и фабрик увеличилось со 100 в 1794 году до 300 в 1862. Одновременно Петербург превращался и в крупнейший транспортный центр. Столичный статус и обращенность к Западу создали условия для роста финансового и торгового капитала. Эти процессы сопровождались неслыханно бурным ростом населения столицы, прежде всего за счет приезжающих сюда на заработки выходцев из разных губерний. Если к середине XVIII столетия население столицы только-только превысило 100-тысячную отметку, а в начале следующего, XIX века насчитывало вдвое больше, примерно 220 тысяч жителей, то к своей третьей полувековой годовщине оно составляло уже около 524 тысяч человек, увеличившись за полвека в два с половиной раза.

Городская реформа 1870 года впервые в истории России учредила бессословные органы местного самоуправления – городскую думу и управу. Жители города, по крайней мере, отвечавшие имущественному цензу, брали в свои руки ответственность за решение внутригородских проблем. Это не могло не способствовать выработке у городского населения некоего коллективного самосознания, понимания своей общности с судьбами города. Городская дума, при всей ограниченности ее полномочий, была все же определенной школой парламентаризма.

Юбилей города в сочетании с самоустранением двора давал набиравшей силу городской буржуазии возможность продемонстрировать и свою гражданскую ответственность, и экономическую мощь, а заодно решить и некоторые гражданские проблемы городской жизни. Наряду с собственно праздничным мероприятием к юбилею была приурочена широкая ( и частично осуществленная) программа совершенствования городского образования, здравоохранения,.жилищного строительства , благоустройства города. средства на эти амбициозные проекты были выделены из бюджета Думы. Для реализации проектов по народному просвещению и здравоохранению дума «с высочайшего соизволения» провела два городских займа, соответственно в размере 6 и 3 млн. рублей.

Как и обычно, в юбилейные дни, в праздновании большое внимание было уделено возвеличению памяти основателя города. Это, однако, не сводилось только к атрибутам украшения города. В период празднования имя Петра I было присвоено новому училищному зданию на Петровской набережной, больнице на Пискаревке, новому Политехническому институту. К празднику было приурочено открытие Троицкого моста через Неву. В праздничном убранстве города Петровская тема приобретала новое звучание – Петр как царь-строитель, созидатель, гражданин. Совершенно отсутствовали какие-либо признаки почитания других представителей дома Романовых. Зато было задумано устройство (к сожалению, не осуществленное) аллеи исторической славы города с установкой скульптурных портретов-бюстов выдающихся петербуржцев – государственных деятелей, полководцев, архитекторов, ученых, писателей, композиторов, художников. Не забыла городская буржуазия и о собственной славе: на средства купечества был выпущен роскошно оформленный справочник «Санкт-Петербургское купечество и торгово-промышленные предприятия города.

Таким образом, юбилей 1903 года из парадно-официального дворцового мероприятия превратился в действительный праздник города и горожан.

Историческим курьезом стало то, что 250-летие города на Неве было отмечено не в 1953, а в 1957 году. Хотя истинные причины такого переноса, видимо, так и останутся не раскрытыми, сопоставление фактов позволяет сделать достаточно обоснованные предположения. Судя по всему, город был репрессирован, наказан за строптивость, лишен своего праздника. Руководство страны не могло допустить чествования города, часть жителей которого и все руководство совсем недавно были арестованы и частично физически уничтожены. Вероятно, здесь сыграла роль и личная неприязнь Сталина к городу, вызывавшему у него неприятные воспоминания о Троцком, Зиновьеве, об убийстве Кирова. В эпоху «борьбы с космополитизмом» город, обращенный лицом на Запад, сам по себе был подозрителен. Очевидно, решение не отмечать юбилей было принято (как и большинство серьезных решений того времени) самим «вождем народов». Можно возразить: Сталин умер в марте, а праздновать юбилей предстояло в июне. Но подготовка мероприятия такого масштаба не осуществляется за несколько дней (мы и сами свидетели того, как заблаговременно началась подготовка к 300-летию города). А руководство страны в эти месяцы было слишком занято борьбой за власть, чтобы вспомнить о такой «мелочи». Но остается неясным, почему празднование все же состоялось в 1957 году. Обычно не принято вспоминать о пропущенных по тем или иным причинам датах. Вспомним, что незадолго до этого, в 1956 году, состоялся ХХ съезд партии. В докладе Н.С. Хрущева на этом съезде была впервые высказана правда (хотя и сильно урезанная) о преступлениях сталинского режима. Началась реабилитация невинно осужденных. Был «реабилитирован», как видно, и Ленинград. Умеренно прогрессивным деятелям хрущевского толка требовалась политическая поддержка, за которой они и обратились к «боевому питерскому пролетариату». По всему судя, решение о праздновании было принято поспешно и осуществлялось впопыхах. К празднику города (вопреки сложившейся практике) не была приурочена сдача ни одного крупного объекта в городе. Показательным курьезом стала нехватка красной материи для флагов, украшавших Невский проспект – часть из них пришлось заменить синими. Зато (случай неординарный) представители власти – Хрущев, Булганин, Ворошилов, Козлов, Куусинен, Фурцева, Шверник – лично присутствовали на почетной центральной трибуне Дворцовой площади, где проходил митинг, закончившийся прохождением колонн демонстрантов.

Лейтмотивом празднования стала тема города трех революций, города Ленина. Ни в речах, ни в печати, ни в оформлении наглядной агитации тема закладки города и его дореволюционной истории фактически не присутствовала. Юбилейный кинофестиваль включал показ фильмов: «Ленин в Октябре», «Человек с ружьем», «Депутат Балтики», «Встречный», «Два бойца», «Падение Берлина»... только в конце списка сиротливо присутствовали кинокартины: «Михайло Ломоносов» и «Петр Первый». В том же духе было выдержано кульминационное событие юбилея, состоявшееся на стадионе имени Кирова. Здесь, правда, в шествии по стадиону участвовал персонаж, долженствующий изображать основателя города в сопровождении солдат в мундирах петровского времени, а также макет ботика Петра. А за ними проследовала фигура Ленина на броневике, шествие замыкала платформа с гигантским орденом Ленина, который был вручен городу в ознаменование 2500-летия можно заметить, что в Советской историографии и литературе отводилась роль прогрессивного деятеля, преобразователя. Это позволяло включить его в цепочку деятелей, приведших страну к наивысшей точке – строительству коммунизма. Участие бутафорского Петра стало традицией праздничных мероприятий, связанных с историей города.

Свое трехсотлетие Санкт-Петербург встретил в очень сложное время. Еще и 20 лет не прошло (срок ничтожный не только в историческом масштабе, но и в биографии сравнительно молодого города), как в стране начались грандиозные по масштабу и еще не осмысленные до конца в своем значении перемены. Не касаясь общего значения этих событий, отметим, что в жизни города этот период оказался весьма драматическим. Восстановление исторического названия не вернуло имперский блеск. Правительство страны, казалось, вообще забыло о бывшей столице империи. Ветшали старинные шедевры архитектуры. В угоду «новым русским» отводились под строительство элитного жилья традиционные зоны отдыха горожан – Каменный и Крестовский острова. Блеск немногочисленных помпезных отелей и офисов соседствовал с грязью и заброшенностью старых построек. Вместо пышного наименования «культурная столица» чаще говорили о Петербурге как о «столице криминальной» – чему дала толчок серия заказных убийств политических и финансовых деятелей. Даже городской телевизионный канал, который в былые времена транслировался на всю страну, лишили его статуса, ограничив вещание границами города и области. В этих условиях не удивительно, что многие деятели петербургской культуры еще несколько лет назад смотрели на предстоящий юбилей без особой надежды, полагая, что в лучшем случае он ознаменуется латанием наиболее зияющих дыр в городском хозяйстве. Максимум надежд возлагался на частный бизнес, который ради рекламы мог бы взять на себя часть расходов по реконструкции исторических памятников, да на приток туристов, который, впрочем, обогатил бы не городскую казну, а владельцев туристских агентств и отелей.

К счастью, на этот раз вторжение политики в подготовку юбилея принесло городу немалую пользу. Чтобы понять это явление, придется хотя бы очень кратко коснуться основных политических и идеологических веяний последнего времени.

И обществу, и руководителем страны стало, наконец, ясно, что поддерживать политическую стабильность одними лишь проклятиями в адрес недавнего прошлого, более невозможно. Нужны некие позитивные ценности, которые помогли бы сплотить общество, разорванное неслыханным имущественным неравенством. Вслух и всерьез стали говорить о необходимости формирования «национальной идеи», равно доступной и ценной для большинства жителей страны. Конечно, было бы смешно думать, что такая «идея» родится в чиновничьих кабинетах и разом внедриться в умы россиян. К чести нынешнего руководства страны, оно пошло в этом плане более разумным путем, пытаясь вернуть – постепенно – уважение страны к своему историческому прошлому, возродить – после десятилетия безоглядного подражания Америке – понимание своеобразия национальных традиций и национальной культуры, наконец, возродить приверженность идеям национальной гордости и патриотизма. В этом плане юбилей бывшей имперской столицы дает хороший повод для пропаганды этих идей.

Второе соображение, также связанное с политикой, диктуется новыми приоритетами, ориентирующими страну на укрепление связей с Европой. Петербург – об этом уже неоднократно говорилось раньше – всегда был для России «окном в Европу» – для кого желанным, для кого-то ненавистным. Привлекая внимание к предстоящему юбилею, руководство страны подчеркивает свою приверженность планам интеграции с европейским сообществом. Впрочем, здесь немалую роль играют и экономические факторы: для страны, недавно лишившейся своих основных портов, Петербург и область стали основным направлением для прокладки новых морских, автомобильных, трубопроводных путей за рубеж.

Третье, нигде не подчеркиваемое официально, но явно присутствующее соображение – личные мотивы и пристрастия нынешнего президента России. Уроженец Ленинграда, начавший в этом городе свою политическую карьеру, он по своему менталитету ближе к Петербургу, чем к Москве. Поддерживая родной город, привлекая в свое окружение политиков «петербургской школы», он стремится закрепить свой личный авторитет, приобрести сторонников среди влиятельных деятелей петербургской культуры.

Эти факторы (а возможно, и другие, менее заметные) придали празднованию, в отличие от всех предыдущих юбилеев, значение события общегосударственного, если не мирового. Если первые юбилеи города носили характер семейного праздника дома Романовых, если празднование 200-летия тогдашней имперской столицы осталось по преимуществу детищем городской Думы, то ныне подготовка к юбилею возведена на высший государственный уровень. Впервые в истории города «поздравлять» его будут главы крупнейших государств мира. К юбилею была приурочена сдача объекта государственного значения – морской резиденции президента в бывшем Константиновском дворце в Стрельне, специально строились и реконструировались корабли для проведения парадных мероприятий на воде.

Конечно, ведется масштабная работа по благоустройству, реконструкции исторических зданий, причем – что примечательно – не только в историческом центре города, но и на бывших окраинах. Приводятся в порядок учебные заведения, больницы, открытые или заложенные в дни 200-летия города. Асфальтируются городские магистрали. Конечно, все это, по меткому замечанию одного из деятелей петербургской культуры, напоминает «уборку дома, когда гости уже стоят на пороге». Но справедливости ради надо отметить, что значительная часть этих дорогостоящих мероприятий была запланирована и подготовлена заранее и, что немаловажно, финансировалась из государственного, а не из скудного городского бюджета.

В заключение еще раз отметим, что содержание и характер празднований юбилеев города на всех этапах его истории диктовались и продолжают диктоваться политическими целями и мотивами. Сам город, его история, его будущность всегда были и остаются делом только узкого круга специалистов и любителей.

 

 

Т.В. БУКИНА

(Москва)