Главная | Обратная связь

Глава 15. Объективные предпосылки для успешной манипуляции сознанием

советского человека 1. Урбанизация и голод на образы Какие же условия обеспечили такой замечательный успех программыманипуляции в годы перестройки? Выше говорилось, что манипулятор преждевсего использует уже имеющиеся в общественном сознании стереотипы. Впсихологической войне, то есть в манипуляции сознанием, направленной наразрушение общества, важнейшими их таких стереотипов являются те, в которыхвыражается недовольство. При этом неважно, какого рода это недовольство -оно может быть совершенно противоположно установкам манипулятора. Например,в ходе перестройки антисоветские идеологи в основном эксплуатировалинедовольство людей, вызванное уклонением власти от советских идеалов.Внедрение новых стереотипов (обогащения, аморальности, насилия), с помощьюкоторых можно было манипулировать сознанием подрастающего поколения,началось позже. Еще трудно дать систематический и полный ответ на вопрос, какиеисточники недовольства были использованы в перестройке, дав обоснованнуюоценку "веса" каждого из них. Я лишь укажу на несколько важных, на мойвзгляд, причин, которые обычно упускаются из виду. Начнем с очевидного. Главные дефекты любого социального проекта состоятв том, что он не удовлетворяет какие-то фундаментальные потребностизначительных частей общества. Если обездоленных людей много и они сильны,проект под их давлением изменяется или, при достижении критического уровня,терпит крах. Давайте разберемся, кто и чем был обездолен в советскомпроекте. И не будем сразу расставлять оценки: мол, эта потребность разумна идостойна, а та - каприз, а вон та - порок. Сначала надо хладнокровно описатьреальность. Вспомним вторую банальность, о которой говорилось в главе 2: человекживет в двух мирах - в мире природы и мире культуры. На этот двойственныйхарактер нашей окружающей среды можно посмотреть и под другим углом зрения.Человек живет в двух мирах - мире вещей и мире знаков. Вещи, созданные какприродой, так и самим человеком - материальный субстрат нашего мира. Мирзнаков, обладающий гораздо большим разнообразием, связан с вещами, носложными, текучими и часто неуловимыми отношениями (например, "не продаетсявдохновенье, но можно рукопись продать"). Даже такой с детства привычныйособый вид знаков, как деньги (возникший как раз чтобы соединять мир вещей имир знаков), полон тайн. С самого своего возникновения деньги служатпредметом споров среди философов, поэтов, королей и нищих. Деньги полны тайни с древности стали неисчерпаемым источником трюков и манипуляций. Откуда вырос советский проект и какие потребности он считалфундаментальными? Он вырос прежде всего из мироощущения крестьянской России.Отсюда исходили представления о том, что необходимо человеку, чтожелательно, а что - лишнее, суета сует. В ходе революции и разрухи этотпроект стал суровым и зауженным. Носители "ненужных" потребностей былиперебиты, уехали за рубеж или перевоспитались самой реальностью. На какое-товремя в обществе возникло "единство в потребностях". По мере того как жизнь входила в мирную колею и становилась все более иболее городской, узкий набор "признанных" потребностей стал ограничивать, апотом и угнетать все более и более разнообразные части общества. Для нихЗапад стал идеальной, сказочной землей, где именно их ущемленные потребностиуважаются и даже ценятся. О тех потребностях, которые хорошо удовлетворялсоветский строй, в этот момент никто не думал. Когда ногу жмет ботинок, недумают о том, как хорошо греет пальто. Чем же отличается крестьянская жизнь от "городской"? Тем, что онарелигиозна. А значит, земные потребности просты и естественны, зато онидополнены интенсивным "потреблением" духовных образов. Речь идет не столькоо церкви, сколько о космическом чувстве, способности видеть высший смысл вовсех проявлениях Природы и человеческих отношений. Пахота, сев, уборкаурожая, строительство дома и принятие пищи, рождение и смерть - все имеет укрестьянина литургическое значение. Его жизнь полна этим смыслом. Егопотребности велики, но они удовлетворяются внешне малыми средствами. Жизнь в большом городе лишает человека множества естественных средствудовлетворения его потребностей. И в то же время создает постоянный стрессиз-за того, что городская организация пространства и времени противоречитего природным ритмам. Думаю, стратегической ошибкой была принятая в периодиндустриализации ориентация на промышленное развитие в крупных городах(мегаполисах). Опора советского строя - село и малые города, их и надо былоукреплять и развивать. Видимо, на это не хватало средств, да и расщепленобыло сознание наших марксистов, увлеченных идеей прогресса. Итак, реальностью жизни большинства граждан в СССР стал стресс,порожденный городской средой обитания. Этот стресс давит, компенсировать его- жизненная потребность человека. Вот пример. Транспортный стресс вызывает выделение нервных гормонов,порождающих особый, не связанный с голодом аппетит. Приехав с работы,человек хочет чего-нибудь пожевать. Не нормально поесть, чтобы утолитьголод, а именно пожевать чего-нибудь аппетитного (т.н. "синдром кафетерия").Кажется, мелочь, а на деле - потребность, ее удовлетворение должно бытьпредусмотрено жизнеустройством. Если же это считается капризом, возникаетмасса реально обездоленных. Мать, которая говорит сыну, целый час пробывшемув городском транспорте: "Не жуй бутерброд, сядь и съешь тарелку щей", -просто не знает, что ему нужен именно бутерброд, красивый и без питательнойценности. Таких "бутербродов" (в широком смысле слова) советский строй непроизводил, он предлагал тарелку хороших щей. И подобных явлений, неведомых крестьянину (и непонятных нашим старшимпоколениям), в городе множество. Вновь подчеркнем, что кроме природных,биологических потребностей, для удовлетворения которых существуют вещи,человек нуждается в потреблении образов. Эти потребности не менеефундаментальны. Сложность проблемы возрастает, если вспомнить, что мир вещей и мирзнаков перекрываются, разделить их трудно. Многие вещи, вроде быпредназначенные для какой-то "полезной" цели, на самом деле дороги нам какобразы, знаки, отражающие человеческие отношения. Старая чашка, модноеплатье, мотоцикл - все это образы, несводимые к материальным функциям, ноони воплощены в вещах. В жизни крестьян потребность в образах в огромнойстепени удовлетворяется как бы сама собой - связью с природой и людьми,типом труда. В городе эта потребность покрывается производством огромногоколичества вещей-знаков, "ненужных" вещей. В советское время престарелыеидеологи клеймили вдруг вспыхнувший в нашем скромном человеке "вещизм".Стоявшую за ним потребность подавляли средствами государства - и она в концеконцов вырвалась из-под гнета уже в уродливой форме. Как решил (или хотя бы на время смягчил) эту проблему Запад? В целом,городское общество Запада стало безрелигиозным, но наполнилось огромнымчислом фетишей (вещей-образов). Отношения людей приобрели форму отношенийвещей и были ими замаскированы. Поскольку речь шла прежде всего об образах,стало возможным наращивать их потребление с относительно малым увеличениемматериальной основы - пойти по пути создания "виртуальной (несуществующей)реальности". Важнейшей частью жизни стали витрины - вид вещей, которыепотреблялись уже только как образы, без покупки их носителей. На Западеподавляющее большинство посетителей крупных универмагов просто ходит,разглядывая витрины, не собираясь ничего покупать. Кстати, пока Запад кэтому не пришел, целых полтораста лет начальной индустриализации рабочиемассы создавали себе "виртуальную реальность" сами - беспробудно пили. Следующим шагом стала современная реклама: образ создавался прямо впространстве, в эфире. Суть рекламы - вовсе не в информации о реальныхтоварах, которые человек должен купить. Главное - создание изобилия образов,они и есть "бутерброды". Только кажется, что это - отражение изобилия вещейи возможностей. Реклама - иллюзия, часть той вымышленной ("виртуальной")реальности, в которой живет человек Запада. В перспективе этот путь ведет к опустошению человека, к утрате им связис миром и другим человеком, к нарушению хода его естественной эволюции.Запад как "пространство фетишей" породил уже особого человека. Возможно, наэтом пути Запад зашел в тупик, но временно он ответил на новые потребностичеловека и "погасил" их изобилием суррогатов. Та культура, которая быласоздана для производства дешевых и легко потребляемых образов, "овладеламассами". Буржуазный порядок завоевал культурную гегемонию. Огромную силу иустойчивость буржуазному обществу придало и то, что оно нашло универсальную(для его людей!) знаковую систему - деньги. Деньги стали таким знаком,который был способен заменить любой образ, представить любой тип отношений.Все - покупается! За деньги можно получить любую вещь-знак, удовлетворитьлюбую потребность. Как же ответил на потребности нового, городского общества советскийпроект? Большая часть потребности в образах была объявлена ненужной, а то ипорочной. Это четко проявилось уже в 50-е годы, в кампании борьбы со"стилягами". Они возникли в самом зажиточном слое, что позволило объявить ихпросто исчадием номенклатурной касты. А речь шла о симптоме грядущегомассового социального явления. Никак не ответив на жизненные, хотя инеосознанные, потребности целых поколений молодежи, родившейся и воспитаннойв условиях крупного города, советский строй буквально создал своегомогильщика - массы обездоленных. В 1989 г. 74% опрошенных интеллигентов сказали, что их убедят в успехеперестройки "прилавки, полные продуктов" (так же ответили 52% опрошенных всреднем). В этом ответе выражена именно потребность в образе, в витрине. Этоответили люди, которые в целом благополучно питались, на столе у них было имясо, и масло. Им нужны были "витамины". И сегодня многие из них, ужереально недоедая, не хотят возвращаться в прошлое с его голодом на образы. Предпосылки для этой узости советского проекта кроются и в крестьянскоммышлении большевиков, и в тяжелых четырех десятилетиях, когда человекапитали духовные, почти религиозные образы - долга, Родины. Когда я пришел вуниверситет, там даже некоторые преподаватели еще ходили в перешитыхгимнастерках и сатиновых шароварах. У них не было потребности в джинсах, ночерез пять-то лет она возникла. Выход из этого состояния провели плохо. Небыла определена сама проблема и ее критические состояния. В конце заговорилио "проблеме досуга", но это не совсем то, да и дальше разговоров дело непошло. Важной отдушиной был спорт, что-то нащупывали интуитивно (сталиделать первые сериалы; уже огромный успех "Семнадцати мгновений весны"должен был насторожить). Видимо, ошибочной была и ориентация на промышленноеразвитие в крупных городах (мегаполисах). Опора советского строя - село ималые города, их и надо было укреплять и развивать. Важной причиной было и воздействие на советскую социальную философиюматериализма, из которого все мысли Маркса о товарном фетишизме были, посути, выкинуты. Остались только грубые выводы - об эксплуатации. Хотя, надопризнать, Маркс не вполне разработал тему, понять его сложно. Но он хотьвидел проблему, предупреждал о ней. Беда советского строя была не в том, чтопроблему плохо решали - ее игнорировали, а страдающих людей считалисимулянтами и подвергали презрению. Так возникла и двойная мораль (сама-тономенклатура образы потребляла), и озлобление. В проблеме голода на образы тесно примыкает другая объективная причинанеосознанного недовольства жизнью в городском советском обществе начиная с60-х годов - избыточная надежность социального уклада, егодетерминированность. Порождаемая этим скука значительной части населения,особенно молодежи - оборотная сторона высокой социальной защищенности,важнейшего достоинства советского строя. В СССР все хуже удовлетворяласьодна из основных потребностей не только человека, но и животных -потребность в неопределенности, в приключении. Как биологический вид, человек возник и развился в поиске и охоте.Стремление к "приключению" заложено в нас биологически, как инстинкт, и быловажным фактором эволюции человека. Поэтому любой социальный порядок, непозволяющий ответить на зов этого инстинкта, будет рано или поздноотвергнут. У старших поколений с этим не было проблем - и смертельногориска, и приключений судьба им предоставила сверх меры. А что оставалось,начиная с 60-х годов, всей массе молодежи, которая на своей шкуре неиспытала ни войны, ни разрухи? БАМ, водка и преступность? Этого было мало.Риск и борьба были при трениях и столкновениях именно с бюрократией, сгосударством, что и создавало его образ врага. Нас в перестройке увели от этого вопроса, предложив внешне похожую темуполитической свободы. Но речь не о ней, эта свобода - та же кормушка. Еесколько угодно на Западе - а дети из хороших семей идут в наркоманы иликончают с собой. А стабилен режим Запада потому, что все его жизнеустройствоосновано как "война всех против всех" - конкуренция. Всех людей столкнулимежду собой, как на ринге, и государство, как полицейский, лишь следит засоблюдением правил войны. Треть населения ввергнута в бедность и вбуквальном смысле борется за существование - никаких иных приключений ей ужене надо. А остальным предложен рискованный лабиринт предпринимательства.Причем он доступен всем и поглощает страсть всех, кто в него входит, а вовсене только крупных дельцов. Старушка, имеющая десяток акций, потеет отвозбуждения, когда узнает по телевизору о панике на бирже. Живущий в каморкеи сдающий свою квартиру "домовладелец" волнуется, что жилец съедет, незаплатив за телефон. Разбитые в уличной толчее очки потрясают бюджетсреднего человека. На фоне этих драм и постоянных побед и поражений жизнь советскогочеловека с его гарантированным благосостоянием (даже если бы оно быловелико!) превращается в бесцельное существование. Тошно жить, если очкистоят три рубля. Разбили - пошел и купил. Чтобы не было скучно, тебя уженужно как минимум пырнуть ножом. Но в этой игре у нормального человека небывает побед, одни поражения - и такая игра проблемы не решает. Среднемучеловеку жить при развитом советском социализме стало скучно. И никакоговыхода из этой скуки наш проект не предлагал. Более того, он прямоутверждал, что дальше будет еще скучнее. И тут речь идет не об ошибкеСуслова или даже Ленина. Тот социализм, что строили большевики, былэффективен как проект людей, испытавших беду. Это могла быть бедаобездоленных и оскорбленных социальных слоев, беда нации, ощущающей угрозуколонизации, беда разрушенной войной страны. Но проект не отвечал запросамобщества благополучного - общества, уже пережившего и забывшего беду. Полезно посмотреть, кто особенно огорчался и особенно радовался крахусоциализма (речь идет, разумеется, о группах, а не отдельных личностях).Огорчались прежде всего те, кто в СССР ушел от скуки надежной жизни вкакого-то рода творчество - но творчество, не нарушавшее стабильностиобщества и его режима. Таких доступных видов творчества и связанных с нимпереживаний и приключений - множество. И доступ к ним имело подавляющеебольшинство граждан, но только теоретически. Ошибка советского социализма втом, что он принял как догму убеждение, будто все люди мечтают сделатьтворческое усилие и будут рады просто предоставлению такой возможности. Этадогма неверна дважды. Во-первых, не все мечтают о творчестве, у многих этимечты подавлены в детстве - родителями, садиком, школой. Во-вторых,значительная часть тех, кто мечтал, испытали неудачу при первой попытке и несмогли преодолеть психологический барьер, чтобы продолжить. Так иполучилось, что основная масса людей не воспользовалась тем, что реальнодавал социализм. Не то чтобы ее оттеснили - ее "не загнали" теми угрозами,которые на Западе заставляют человека напрягаться. Стимулирование угрозой - не единственный механизм, заставляющий делатьусилия. Более того, этот механизм неизбежно травмирует душу и обедняет жизньсамого успешного человека. Но надо признать как провал всего проектасоветского социализма то, что он оказался неспособным создать иной, неразъединяющий людей механизм их вовлечения в творчество. А значит, сделалнеудовлетворенными массу людей. Так в получившей достаток семье с низкойкультурой молодые люди начинают много есть и спать до обеда - они теряютрадость жизни, начинают мрачнеть и озлобляться. Именно они и составилиширокую "социальную базу" для разрушения СССР. Можно не считать их мотивыуважительными, но ведь речь идет о страдающей части общества. Ведь советскийстрой не дал этой категории людей хотя бы того утешения, котороепредусмотрительно дает Запад - потребительства. Как можно было запиратьтаких людей в стране, где нет сорока сортов колбасы! Ведь это же социальновзрывоопасный материал. Другой крупный контингент, который радуется крушению режима - молодежь,и по вполне естественным причинам. Для нее скука губительна дажебиологически. Если она длится слишком долго, то и творчество воспитыватьдетей становится недоступным - детей нет. Возникает заколдованный круг.Парадоксально, но скоро мы будем наблюдать духовный рост и вспышкутворческой активности молодежи, направленную на восстановление социализма,то есть порожденную опять-таки крушением советского режима. Конечно, советский строй мог бы продлить свое существование, если быследовал рецептам Великого Инквизитора из легенды Достоевского. Если быпозволил людям в свободное от работы время грешить (под контролем и срегулярной исповедью) и облегчил распевание детских рок-песенок. Если быналадил выпуск баночного пива с надписью "завод им. Бадаева" не на русском,а на английском языке, и т.д. Слава богу, что так не случилось - это было быпоражение более фундаментальное. В будущем, если мы выживем, задача резко облегчается тем, что старыйсоветский проект - мобилизационный социализм - сломан. Не придется решатьсложную проблему мягкого выхода из него - нас вырвали из него с кровью.Значит, придется не ломать, а воссоздавать солидарное жизнеустройство вновом виде - зная уже о потребности людей не только в белках и углеводах, нои в витаминах.