Главная | Обратная связь

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ДЖОШУА 4 страница

День шестой. Осмотр начали с кают-компании. Чтобы ребятишки не скучали, распределилобязанности: Джек следит за тем, чтобы ни одна дверь не была пропущена,Сабине выделил блокнот и карандаш для записей. Я и Мартин производимосмотр корабля, Мария следит за самыми младшими членами экспедиции -Сабиной и Джеком. Кают-компания расположена в носовой части "Ласточки". Передняя ее частьотгорожена застекленной перегородкой, за которой находятся приборы. Вперегородке - дверь, запертая на замок. Чтобы открыть ее, надо набрать надиске, укрепленном в двери, кодовое слово, которого мы не знаем. По обеим сторонам перегородки расположены два иллюминатора, позволяющиеосматривать пространство впереди и немного сбоку ракеты. Рядом с ними -экраны локаторов. Большую площадь кают-компании занимали кресла, расставленные полукругомтак, чтобы сидящим в них были видны и иллюминаторы, и приборы заперегородкой. Как и вся постоянная мебель на корабле, кресла эти намертвоприкреплены к полу. Кроме того, кресла можно было поворачивать вокруг оси, тогда ониобразовывали круг из шести кресел, а между ними поднимался из пола столик.Только кресло командира корабля не поворачивалось, потому что с двухсторон были установлены пульты управления. В задней стене кают-компании - двери. Средняя ведет в коридор, правая -в отдельную каюту, предназначенную для командира. Здесь мягкий диван,стенной шкаф, совершенно пустой, и запертый стол, к крышке которогонаглухо прикреплена пишущая машинка. Каюту осматривали бегло, так как онаказалась абсолютно пустой. Левая дверь заперта. Так же, как в дверь перегородки, в нее был вделандиск для набора кодового слова. После осмотра кают-компании вышли в коридор. Джек останавливался околокаждой следующей двери и кричал: - Вот еже одна! Следом за ним шел Мартин и открывал дверь. Дальше шел я, держа за рукуСабину, которая со страшно важным видом сжимала в руке блокнот и карандаш.Мария замыкала шествие. В коридор выходят двери кают. По правой стороне - шесть, затемпомещение библиотеки и кухня-столовая, по левой стороне - три каюты,помещение амортизационных камер и входная дверь, запертая на замок. На нейнадпись: "Открывается только при выключенных двигателях". Двигатели, очевидно, были включены, потому что мы все время слышалинепрерывный гул, настолько тихий, что очень скоро он стал привычным, и мыего перестали воспринимать. Каждая каюта рассчитана на четырех человек, в каждой - двухярусныеполки с мягкими матрацами, как в поезде, стол и два стенных шкафа. Замаленькой дверью, в глубине каюты - душевая я туалет. Библиотеку я знаю очень хорошо - ведь это детище моих рук, есливыражаться "высоким штилем". В большой просторной каюте так же, как и вкают-компании, расставлены 36 кресел, тоже полукругом. Прямо против них встену вделан большой экран. Кроме экрана, перед каждым креслом стоитпюпитр с маленьким экранчиком. Вдоль стен - "библиотечные" шкафы -автобибы. В них нет книг, они сверху донизу забиты кристаллами. На каждомтаком кристалле записано какое-нибудь произведение. В самом помещении библиотеки стоят далеко не все автобибы. Свободноепространство между жилыми каютами и наружной обшивкой также забито ими. Яхорошо это знаю, потому что сам их монтировал. Профессору пришлосьзатратить много сил, чтобы получить кристаллы или магнитные пленки изразличных научных учреждений. Кроме того, мы и сами делали записи. Это был титанический труд, несмотря на то, что на кристаллозаписьсредней книги, так страниц на 300, уходило всего 10-15 минут. Книгуукладывали на смотровой столик авторидера. Фотоглаз в считанные секундыпрочитывал страницу, информация поступала на внешние устройстваэлектронной машины, которая перерабатывала ее в свои коды и передавалапроцессору записи. Автомат авторидера переворачивал страницу, и вот уже готов очереднойкристалл. И все равно на весь этот труд ушло около двух лет! - Но зато нашей библиотеке может позавидовать даже Британский музей! -говорил профессор. Каталог библиотеки помещался в особом шкафу. Человеку, сидящему в кресле, достаточно набрать на диске, вделанном вправый поручень, шифр автобиба и произведения, чтобы на экране появилосьизображение текста, если это была книга, или кадры видеозаписи. Большой экран предназначался для коллективных просмотров, маленький -для индивидуального чтения. На маленький экран можно заказывать толькокниги, у него нет звуковой части, на нем появляется текст в виде страницыкниги. "Переворот" страницы производится кнопкой в левом поручне. После библиотеки осмотрели кухню-столовую. Отделкой она напоминаласкорее лабораторию - сплошной никель и стекло. Здесь мы увиделиэлектрическую плиту, которая включается простым выключателем, в шкафурядом с ней - набор кастрюль, и простых, и с герметическими крышками имешалками внутри - специально для условий невесомости. Тут тоже стоит экранчик, такой же, как индивидуальные в библиотеке.Чтобы повар мог вызвать рецепт любого блюда из автобиба на экран и небегать каждый раз в библиотеку. Кроме того, здесь же стояли два холодильных шкафа, набитых тубами.Других продуктов мы на кухне не нашли. Посреди кухни - длинный стол, наглухо привинченный к полу, и табуреткивокруг него. В конце коридора была еще одна дверь. Когда мы ее открыли, то очутилисьв холодном помещении, уставленном стеллажами, на которых в проволочныхящиках хранились всевозможные консервы в банках. Даже на первый взглядбыло видно, что этих запасов нам хватит на долгие годы. - А рыбий жир здесь есть? - спросила Сабина. - Ты любишь рыбий жир? Сейчас попробую найти. - Я не люблю, но мама говорила, что он очень полезен для маленькихдетей. - С этими словами она посмотрела на Джека, себя она явно непричисляла к маленьким детям. - Не хочу рыбьего жира! - закричал Джек. - Успокойся, Джек, - сказал ему Март, - здесь его нет. В космосе рыбийжир не пьют! В" конце склада вертикальная лесенка вела наверх к квадратному лючку,который не запирался. Мы попали в длинный коридор, по обеим сторонам которого шли двери сразличными надписями. Например: "Орудия труда. Ручной инструмент","Медицина. Препараты", "Медицина. Инвентарь". Несколько отсеков содержали легкие механизмы, начиная от двухколесногосадового трактора и кончая небольшой дождевальной установкой. Мы долголомали головы, как доставать их оттуда, если "Ласточка" сядет накакой-нибудь планете, пока не решили отложить это "на потом". Мы ужемногие вопросы откладывали "на потом", и Сабина записывала их вспециальный "напотомный" блокнот. Кроме того, здесь же находились два отсека с надписями: "Регенерацияводы и воздуха", в которые попасть мы не смогли, потому что дверизапирались шифрованными замками, да наверное, нам и не следовало заходитьв эти помещения. И еще были два отсека, набитые всевозможными швейнымиизделиями и просто материалом, а в одном даже электрические швейныемашины. Во всех помещениях потолок постепенно снижался от коридора к заднейстенке. Это говорило о том, что мы находимся в верхней части цилиндраракеты. Больше осматривать в верхнем ярусе было нечего, и мы спустились всклад. Когда уже собирались выйти из склада, Джек неожиданно закричал: - Дядя Роб! Дядя Роб! Вот еще одна дверь! И мы все увидели за стеллажами дверь с решеткой. "Ну вот, - подумал я, - еще одна дверь с секретным замком". Но оказалось, что я ошибался. За дверью была лестница, ведущая куда-товниз. Мы снова очутились в коридоре, который был гораздо короче, чем вверхних ярусах. На обоих концах его были двери с надписью: "Входить доконца полета опасно". Из-за дверей доносился шум работающих двигателей. По сторонам коридора размещались камеры, битком забитые семенамиразличных растений. Судя по надписям над ящичками, здесь был-и собраны почти все растенияЗемли, начиная с обычной редиски и кончая саговой пальмой. Вот уж никогда не думал, что человек использует столько растений. Моипознания в этой области вряд ли насчитывали больше двадцати-тридцатиназваний. Остановившись перед ящиком с надписью "картофель", Сабина спросила уменя: - Дядя Роб, а разве картошка не испортится, пока мы прилетим? Я открыл ящик, ожидая увидеть обычные клубни картофеля, а увиделкруглые шарики картофельных плодов. - Не знаю, Сабина, что из этого получится. Наверное, нет. Я заметил, с каким напряжением Мартин ожидает моего ответа на этот,казалось бы, такой простой вопрос, и понял, что он прекрасно видит всюсложность нашего положения. Однако пора уже было думать об ужине, да и температура в этом ярусе нерасполагала к длительному пребыванию, тем более, что одеты мы былипо-летнему. День седьмой. Эту ночь мы провели в библиотеке. Спали в библиотечных креслах. С утраосваивали кухню, учились готовить. Я говорю "день" и "ночь", а ведь на самом деле мы не различаем дня иночи. В кают-компании на приборной доске есть табло, на котором появляютсякрасные цифры часов, минут и секунд. Через каждые двадцать четыре часа всецифры исчезают, и табло высвечивает шесть нолей - "00:00:00" - значит,начался новый день. День десятый. Наш нехитрый быт постепенно налаживается. Разместились мы в двух каютах, в одной я и Мартин, в другой Мария,Сабина и Джек. Я хотел забрать мальчика к нам, но он важно заявил: - Не хочу с вами жить, я хочу с Марией и Сабиной. - Но ведь ты же мужчина! - Я еще маленький мужчина, вот когда я стану большой, как Март, яперейду к вам. Ну, это и неплохо. Мария возится с ними с утра и до вечера. Удивительнозамкнутая девочка. За все десять дней я только два или три раза слышал ееголос. День начинается с умывания. Точнее, мы растираемся мокрыми полотенцами- экономим воду. Правда, я не очень уверен, что это необходимо, новсе-таки... Кто его знает, как там с системой регенерации? Потом мы завтракаем. Пьем кофе со сгущенным молоком. Молока у насмного: по весьма скромным подсчетам, около двадцати тысяч банок. После завтрака идем в библиотеку. Джек, Мария и Сабина с удовольствиемсмотрят всевозможные детские мультфильмы. Мне и Мартину тоже иногда этоинтересно, но чаще мы играем в шахматы или читаем. Потом обед, сновабиблиотека, ужин и сон. День двенадцатый. Каждый день Джек задает нам новые загадки. Вчера был такой разговор: - Дядя Роб, а чего Сабина врет, что мы летим? - Она не врет, мы действительно летим. - А почему же, когда мы с мамой летали в самолете, был большой шум икачало, а тут ничего этого нет. Сабина врет, мы просто стоим на месте. Сегодня: - Дядя Роб, а куда мы летим? - Далеко, малыш, искать новую Землю. - А зачем? Хотел бы я сам знать: зачем? Но ему я сказал: - Будем там жить. Построим домик в лесу и будем сажать огород. А ещенадо ходить в лес за дровами... - А волки там будут? День пятнадцатый. Сегодня совершенно неожиданно Джек расплакался: - Я хочу к маме! Где моя мама? - и размазывал кулачками слезы по щекам. Я взял его на колени и долго утешал. Он никак не мог успокоиться, покая не сказал, что мама скоро догонит нас, а пока папой ему буду я. Онстрашно обрадовался: - Сабина! Сабина! Слышишь, теперь дядя Роб будет мой папа! Папа Роб!Папа Роб! - Он соскочил с моих колен и запрыгал вокруг моего кресла. - Если он твой папа, то и мой тоже! - обрадовалась Сабина и тожезапрыгала вокруг меня, выкрикивая: - Папа Роб! Папа Роб! У меня даже слезы на глазах выступили, такая волна нежности подняласьвдруг откуда-то из глубины и охватила меня. Мартин улыбался, глядя на бурное веселье. Мария же, как всегда быланевозмутима. Джек скоро устал бегать и прыгать, забрался ко мне на колени и сновазаплакал: - Чего ты, глупый? - спрашивал и, обнимая его маленькое тельце инеумело пытаясь приласкать его. - Я хочу на солнышко, я хочу на травку, я хочу играть, - плакал Джек. -Папа Роб, давай окончим летать? Что я мог ему сказать? И вот сейчас, когда все уже спят, я думаю о том, что к нам исподвольподкрадывается самый страшный враг - скука. Ребятишкам невозможно целыми днями смотреть и слушать эти сказки, да имне уже становится скучновато. А что говорить о Марии? Ведь за ее внешнейневозмутимостью тоже скрываются человеческие чувства. Кроме того, появилась одна мысль: мы живем в мире искусственной малойтяжести. На свои перемещения тратим гораздо меньше усилий, чем на Земле.Если так будет продолжаться, наши мускулы и внутренние органы быстроатрофируются, и если мы когда-либо куда-нибудь прилетим и сможемвысадиться на поверхность планеты, то не сможем там и дня прожить:нормальная тяжесть нас убьет. Выход один: ежедневные физические упражнения. Но какой вид спортаизбрать? Прыжки в высоту? Так мы давно уже побили бы все мировыерекорды... Если бы не мешал потолок! Тяжелая атлетика? Да в наших условияхДжек запросто поднимет двухпудовую гирю, как яблоко! Помню, в юности, когда я занимался плаванием, тренер заставлял настянуть резиновые жгуты для развития мышц. Надо поискать в медицинскоминвентаре. Может быть там есть такие жгуты? И еще одно. С завтрашнего дняначинаю заниматься с ними школьной премудростью. Хватит ребятишкамлодырничать и скучать. День двадцатый. Теперь наш день начинается с общей зарядки. Мартин отыскал-таки вмедицинском отсеке резиновые эспандеры, их прицепили к скобам в стенахкоридора, и каждый, даже Джек, делает определенный комплекс упражнений. Я на себе почувствовал их пользу - первые два-три дня у меня страшноболели мышцы во всем теле, даже душ не снимал боль. Кроме того, мы сМартином крепко повозились и убрали тридцать амортизационных камер,оставили только шесть ближайших к пульту и освободили громадную площадьдля игр. Среди инвентаря нашли и мячи, и сетки, и даже комплект для настольноготенниса. Все время до завтрака - два часа - посвящено спортивным играм. На Земле Джек, несмотря на то, что для своего возраста он довольнокрупный мальчик, просто не смог бы играть в настольный теннис, он ведьчуть-чуть только носом достает до стола. Здесь же он, делаяголовокружительные прыжки, достает мяч и иногда выигрывает у Мартина (еслитот поддается). Девочки тоже играют в теннис, но их больше привлекает гимнастика сэлементами акробатики (в нашей библиотеке обнаружилось руководство) и игрыс веревочкой, так называемой скакалкой. После завтрака начинаются занятия. Книг у нас мало, зато нашлисьбольшие запасы бумаги и письменных принадлежностей. Джек еще мал, поэтому он в часы занятий что-нибудь рисует и пытаетсяписать буквы. Я же занимаюсь с Сабиной и Марией. Хотя Мария гораздостарше, уровень их знаний примерно одинаков, если иметь в виду, конечно,школьную программу, а не жизненный опыт, его-то у Марии, наверное, хватилобы на двух городских девочек ее возраста. Однако я удивляюсь профессоруМандеру - он взял девочку в семью и не позаботился чему-нибудь научить ее.А может быть он, несмотря на свои прогрессивные настроения, в душе считает"цветных" низшими людьми? Потом я даю им "домашнее задание" и начинаю заниматься сам, помогаюМартину, если это бывает необходимо. Конечно, учитель на Земле в классе долго вталкивает ребятишкам в головуарифметику и другие вещи, а у нас нет времени: вдруг завтра (конечно, впереносном смысле - впереди по курсу нет ни одной звезды) нам придетсясадиться на какую-то планету, а мы даже не знаем, как, к примеру, включитьтормозные двигатели. Поэтому я начал сразу с алгебры, считая, чтоарифметика освоится сама, как частный случай. И занятия идут ускореннымтемпом. Основной упор делается на решение задач. После двух часов делается большой перерыв - два часа спортивных игр.После обеда - час отдыха и снова учеба. В нашей библиотеке нашлись записилекций для школ и колледжей по математике и английскому языку, и мы сМартом внимательно их штудируем. А еще есть физика, химия, биология и уймадругих предметов. Не знаю, правильно ли я сделал, но я исключил из программы обучениягеографию и историю, считая, что они нам не понадобятся. День сороковый. С легкой руки Джека меня все зовут "папа Роб", даже Март. Я все большеи больше привязываюсь к этому смышленому негритенку. Меня беспокоит только Мария. Правда, она стала разговорчивей.Тоненьким, срывающимся голоском отвечает свой урок. Видно, что онастарается, но... То ли стесняется меня, то ли я со своим обучением сильноопоздал. Шутка ли, обучать почти взрослую девочку, которая никогда в жизнине училась. Математика, правда, дается ей легче, чем английский язык. Конечно, у Марии есть определенный запас знаний, но они все относятся ктому периоду ее жизни, который прошел в джунглях. На днях Сабина вдругспросила девочку: - Мария, а какой самый страшный зверь в джунглях? Ответ был неожиданным даже для меня: - Летучие крысы-кровососы. У нас одна женщина забыла хорошо укрытьребенка на ночь, так они высосали из него всю кровь! Пришлось после этого включать общую лекцию о животном мире ЮжнойАмерики. Сабина никак не хотела поверить, что такие звери действительносуществуют. И тут же задает вопрос Джек: - Папа Роб! А там, куда мы летим, такие будут? Кто его знает, какие там будут! Успокаиваю его: - Нет, таких там не будет. - А какие будут? День сотый. Вчера перед сном, раздеваясь, я обратил внимание на мой костюм. Ирубашка, и брюки сильно потерлись, кое где даже порвались. С утра осмотрелодежду ребятишек и пришел в ужас: она была не в лучшем состоянии. Шуткали, почти три месяца мы носим одну и ты же одежду. Конечно, мы ее стиралипримерно раз в десять дней, так что грязнулями нас не назовешь, но онапросто износилась... Поэтому вместо занятий мы отправились на верхний ярус, чтобы произвестиревизию в складе одежды. Для себя и Мартина я выбрал два отличных комбинезона, удобных и легких.Попытался найти платье для Сабины, а потом решил, что ей тоже будетудобнее в комбинезоне, но все они были большие, и тогда я спросил у Марии,умеет ли она шить. - Да, папа Роб, миссис Мандер научила меня, - впервые я услышал еенормальный голос. Как он отличался от того, который я привык слышать вовремя занятий. Нагруженные швейной машинкой, разной материей и одеждой, мы спустилисьв жилой ярус. Одну из пустых кают превратили в "ателье мод", и Марияуселась за шитье. Наверное, она шила всю ночь, потому что утром она и Сабина оказалисьодетыми в одинаковые ярко-оранжевые комбинезоны. Теперь Мария казалась совсем маленькой девочкой, она была чуть вышеСабины. Ланкадоны вообще малорослые, хотя кое-кто считает, что толькоиз-за плохого питания, а тут еще комбинезон сильно скрадывает рост. Но зато нас ждал другой сюрприз. Сегодня Мария впервые взялась играть втеннис с Мартом. До сих пор она играла только с Сабиной или Джеком ииграла слабо, а тут вдруг начала бить и справа, и слева, так что Март струдом ушел от поражения. Видимо, ее стеснительность, воспитанная годами, жизни в зависимомположении, постепенно проходила. Она почувствовала себя равной средиравных, стала держаться свободнее. И с учебой у нее пошло гораздо лучше.Она перегнала Сабину и занимается уже по специальной программе, которую ядля нее составил. День сто сорок первый. Если считать, что мы вылетели с Земли 12 августа, то сегодня Новый год.Чтобы внести какое-то разнообразие в наше размеренное житье, решилиустроить праздник. Был пир горой. Даже бисквит я ухитрился сделать, используя указания"поваренного кристалла". Только вместо яиц пришлось класть в тесто яичныйпорошок. Даже цирк был, почти как настоящий. Лев ходил по канату (по спинкамкресел), крутил сальто в воздухе и прыгал в обруч, только обруч не горел,потому что, во-первых, нельзя допускать излишний расход кислорода, - ктоего знает, что там за система регенерации, - а во-вторых, лев мог сильнообжечься. Как и полагается царю зверей, он иногда останавливался, поднималголову и начинал громко рычать, тогда укротительница начинала щелкатьвоображаемым бичом и приказывала: "Тубо, Цезарь!" - это мы подсмотрели водном из фильмов про цирк. Лев - его изображал Март - успокаивался ипродолжал программу. А потом по арене поскакал конь, а на нем стояла наездница и тожещелкала бичом и выделывала всякие коленца. Вдруг она сорвалась со спиныконя как раз в тот момент, когда посылала воздушный поцелуй, и, наверное,сильно бы ударилась, если бы верный "конь" не подхватил ее на руки. Коня тоже изображал Март, укротительницей свирепого льва и посовместительству наездницей выступала Сабина, которая под руководствомМарии сшила себе специальный цирковой костюм. А потом я взял банджо, и мы все пели. Было очень весело. День двести двадцать восьмой. Давно уже мы не заходили в кают-компанию, проводя все время вспортивном отсеке и библиотеке. Правда, я время от времени захожу сюда,чтобы посмотреть в иллюминаторы и определить день по часам. Сегоднянеожиданно встретил здесь Марию. Она стояла перед дверью с дисковым замкоми сосредоточенно на нее смотрела. Мы с Мартином несколько раз обсуждали вопрос о том, что именно скрытоза этой дверью. Он говорил, что профессор там работал, и мы оба былиуверены, что там находятся его чертежи и расчеты. Мы даже пытались открытьдверь, набирая имя и фамилию профессора и порознь, и вместе - все былобесполезно. Тогда решили пока не трогать ее, а позже, когда немногоразберемся в науках, просто взломать ее. Поэтому я очень удивился, увидевМарию, стоящую перед этой дверью: - Мария, что ты хочешь? - спросил я. - Открыть эту дверь? - Да, - ответила она, - я думаю... Я раза два видела как профессороткрывал эту дверь. Он при этом напевал себе под нос: "Фью-фью,фью-фью-фью"... Не свистел, а... Как-то так: "Ю-ий... га-га-ин"... - А ну-ка, повтори! - мне показалось в этих словах что-то оченьзнакомое, где-то я слышал это сочетание звуков! - Ю-ий га-га-ин... - Юрий Гагарин! - Да, да! - радостно закивала Мария. Поистине профессор был самыйнастоящий "красный"! - А ты знаешь, кто это Юрий Гагарин? Это... - Впрочем, я потом все вамрасскажу. Давай-ка попробуем, как подействует на замок это магическое имя. О, подействовало оно прекрасно! Как только я набрал эти буквы, в дверичто-то щелкнуло, я потянул за ручку и она легко открылась. Этодействительно был кабинет профессора. В каюте обычного размера стоялгромадный письменный стол, на котором в специальных зажимах лежат чертежии напечатанная на машинке рукопись с надписью: "Расчеты к "Ласточке". Кроме того, на полке, прикрепленной к стене, были книги. Часть их привзлете выпала, и теперь они валялись в самых неожиданных местах. Первым делом я схватил рукопись и стал листать. Должен признаться, чтосимволы, написанные в ней, были для меня китайской грамотой. То есть,написано-то все было по-английски, и буквы, и значки - все это было мнезнакомо, а прочесть я ничего не мог. - Март, - закричал я на весь коридор, - Март, иди сюда! Он не заставил себя ждать и примчался, за ним вприпрыжку неслись Сабинаи Джек, страшно довольные, что можно сделать перерыв в занятиях. С чертежами было немного легче, чем с расчетами, тут мы хоть кое-чтопоняли. "Ласточка" представляла собой длинный цилиндр с закругленным носом икормой. По высоте она делилась на четыре яруса. Кроме того, что уже виделипри осмотре корабля, мы узнали, что по торцам нижнего яруса там, гдерасполагались склады семян, размещены машинные отделения, а в самом нижнемярусе, который никак не сообщался с жилым, - емкости для хранения горючегои двигатели. Все остальные чертежи, так же как и расчеты, были намнепонятны. Во всяком случае, мы все были рады. Я радовался тому, что появиласькакая-то ясность, пусть минимальная, появилась цель: надо разобраться врасчете. Мартин - тому, что за дверью не оказалось мертвого профессора,чего он сильно опасался. Сабина и Джек радовались потому, что радовалисьвсе, а Мария просто ходила гоголем. Таким образом, одна из задач "напотомного" блокнота разрешилась. День двести сорок девятый. Сегодня неожиданность преподнес нам Джек. Он подвернул ногу во время игры и ушел в библиотеку. Пока мы играли, он решил посмотреть мультфильм. Почему-то думал, чтомультфильму соответствует буква "М" на диске. Когда он набрал код, мощные аккорды разнеслись по всему кораблю. Мыбросили игру и примчались в библиотеку. На экране огромный оркестризвлекал из своих инструментов музыку, да такую, какой я никогда неслыхал. Раньше я не представлял себе, что музыка может быть такой красивой. Досих пор я, об остальных и говорить нечего, сталкивался только с джазом.Сам неплохо пел под банджо песенки, особенно хорошо мне удавалась "КрохаМэри". И танцевал неплохо, не только твист, но и новомодный "Уа-уа".Конечно, я слышал, что есть "серьезная" музыка, но не имел представления,что это такое. Мы с удовольствием прослушали всю вещь, а потом спросили уДжека, как она называется. Он не помнил. Около часа набирали код, пока с экрана не полилисьторжественно-праздничные аккорды. Это был первый концерт для фортепиано соркестром Чайковского. Играл Ван Клиберн. Мы решили каждый вечер слушатьмузыку. День триста шестьдесят пятый. Прошел год полета. Много это или мало? Не знаю. На Земле - немного. Длянас - огромное количество времени. Изо дня в день мы прожили этот год:занимались, играли, смотрели фильмы и слушали музыку. Эти ребятишки действительно стали моей семьей, я к ним сильнопривязался и полюбил их. Если теперь что-нибудь случится с кем-нибудь изних, мне будет очень больно. Раньше я боялся, что вся эта история кончится плохо. И теперь боюсь, ноуже гораздо меньше. Чувствую, что Мартин (он обогнал меня в математике искоро примется за астрономию) уже в недалеком будущем будет в состоянииразобраться в чертежах профессора. Пока что нам еще не известно, ни куда хотел лететь профессор, ниправильно ли мы летим, так как старт был преждевременным, а мы с Мартомуже знаем, что ошибка в одну десятитысячную градуса отклоняет звездолет насотни тысяч, если не на миллионы километров. Чтобы развлечь детей, устроил праздник. Тот Новый год, которыйпраздновали раньше, объявили недействительным и отпраздновали снова.Теперь у нас будет собственный Новый год - "ласточкин". Я все времястараюсь устраивать такие праздники. Надо же как-то веселить ребятишек! В основном мы празднуем дни рождения всех. Началось это так. Сабина подошла ко мне и сказала: - А знаете, папа Роб, если бы мы не улетели, то сейчас праздновали бымой день рождения. Пришли бы гости, мои знакомые девочки, мама испекла быпирог, а мне подарили бы новую куклу, потому что моя Катрин ужесовсем-совсем никуда не годится. - А какого числа твой день рождения? - Двадцать первого декабря. Это было за несколько дней до того, как мы праздновали Новый год. Мытогда не отмечали день рождения Сабины, он уже был пропущен. Но всеостальные дни рождения были отпразднованы, кроме именин Марта, которыетоже были пропущены. Праздновали их в таком порядке. Джек - сто шестьдесят девятый день полета. Я - двести сорок шестой день. Мария - триста второй день полета. Кстати, Мария не знала, когда ее день рождения, и я просто назначил ейдень, чтобы между праздниками были примерно одинаковые расстояния вовремени. На следующий год полета будем снова праздновать все эти дни, и ещепропущенные, Сабинин - сто тридцатый день и Марта - шестьдесят восьмой. День триста восемьдесят девятый. Джек все реже вспоминает маму. Только вот сегодня перед ужином сталдергать меня за рукав: - А вот, когда мой папа, тот земной, уезжал далеко, он присылал письмоили звонил по телефону. Папа Роб, давай позвоним маме, пусть она скореенас догоняет. Милый малыш! Я не обнаружил в кают-компании ничего хотя бы отдаленнонапоминающего радиостанцию, так что сообщить кому бы то ни было мы ничегоне можем, да и вряд ли радиоволны дошли бы до Земли, если бы я ее сейчас иобнаружил. По-моему, мы от нее очень далеко. Да и как отыскать ее в этомбезбрежном мире? И что это за звездолет без средств связи? День пятьсот сорок восьмой. После ужина мы с Мартином засиделись еще в библиотеке, разбираясь суравнениями профессора. Мы знали, что Мария сама справится с малышами.Некоторое время они еще шумно играли в кают-компании, потом все стихло. Когда мы тоже отправились спать, в коридоре стояла тишина. Неожиданноиз приоткрытой двери до нас донесся приглушенный гортанный голос Марии. Мыостановились, прислушиваясь. - И вот люди с огненными волосами решили срубить столб, на которомдержится небо, чтобы солнцу некуда было подниматься. Они принялись долбитьи строгать, работали целый день, так что подпорка стала совсем тонкой.Тогда они решили бросить работу, потому что очень устали. Отдохнулинемного и вернулись к работе. Однако, пока они отдыхали, обтесанная частьподпорки выросла снова, и столб сделался такой же толстый и крепкий, какбыл раньше. Они и сейчас его рубят, а он снова вырастает. - Мария, а если они его срубят, тогда что? - Старики говорят, что тогда будет конец света. - А это что - конец света? - не унимался маленький Джек. - Это когда все время темно и не бывает утра, - ответила Мария. - Как в иллюминаторе? - Спи, глупый, - вмешалась Сабина. - А за иллюминатором конец света? - добивался ответа Джек. - Папа Роб говорит, что мы скоро прилетим к другому солнцу, - сказалаСабина. - А там будет начало света? - Вот глупый! - Ну, если есть конец, должно быть начало? Я тихонько посмеивался: железная у малыша логика! Как дорого дал бы я,чтобы знать, каким оно будет - наше "начало света"! День шесть сот тринадцатый. Сегодня мне стало известно, почему мы так неожиданно отправились вполет. В рабочем кабинете профессора я обнаружил кнопку, вделанную снизу вкрышку стола. Поэтому мы ее не заметили. После недолгих раздумий я решил, что вряд ли здесь находится управлениекакими-либо механизмами, и нажал ее. С легким шелестом прямо над столом разошлась обшивка, открыв дверцу встене, которая оказалась незапертой. За дверцей я увидел барабан, накотором были закреплены знакомые мне кристаллы. Вечером, когда Мария и младшие уснули, я вложил один кристалл всчитывающее устройство. Все, что говорилось в кабинете профессора в его доме у подножьяТахумулька (это гора, на которой была установлена "Ласточка" до взлета),было записано на этом кристалле. Я услышал и свой голос, и Мартина, и геолога Мандера, и его жены, имногих других, оставшихся далеко позади, тех, кого мы уже никогда неувидим и не услышим. Но самой интересной оказалась последняя запись. По голосу я решил, чтособеседником профессора был Селби, его старый товарищ по нью-йоркскимтрущобам. Начала разговора мы не слышали, видимо, он происходил в другомпомещении. Вот хлопнула дверь, профессор сказал что-то неразборчивое,наверное, конец какой-то фразы. - Вы меня не поняли, сэр, - произнес голос, в котором я узнал голосСелби. - Нет, нет! Я прекрасно вас понял, - с ударением на слове "вас"произнес голос Паркинса, нашего профессора. - Да вы садитесь, Селби,садитесь, ведь даже с врагом надо говорить вежливо. - Кто сказал, что я ваш враг? По-моему, я всегда был вашим лучшимдругом... Вспомните то время, профессор, когда вас лишили кафедры: ктоприсоединился к вам? Селби... Кто вместе с вами оставил университет?Селби. Кто, наконец, делил с вами последний кусок хлеба в нью-йоркскихночлежках? Опять-таки Селби... Нет, я всегда был вашим искренним другом... - В том-то и дело, что был... Мне часто казалось, что вы не искренни...Теперь я убежден в этом. Почему это вдруг, перед самым стартом, вызахотели увидеть чертежи "Ласточки"? И эти разговоры, что надо оставить наЗемле дубликат! Кому и зачем? И ваше намерение уехать завтра на несколькодней? Вы ведь не случайно связали вместе эти обстоятельства: желаниеувидеть чертежи "Ласточки" и ваш отъезд? Не так ли? - Ну, не совсем так... - Не юлите, Селби, это всегда у вас плохо получалось! Скажите прямо: вылетите со мной, вернее с нами, или хотите остаться? - Как вам сказать... - Вы уже сказали. Я все понял. Чертежей вы не увидите. Так же, как своиуши... А теперь можете идти на все четыре стороны, я вас не держу более.Ну, что же вы не идете? Я вас не задерживаю... Или позвонить, чтобы вампомогли выйти? - Назад! Ни с места! Или я выстрелю! - О! Вы совсем иначе заговорили, Селби! Вот уж не ожидал от вас такойпрыти! Стреляйте! Что же вы не стреляете? - Мне нужны чертежи! - Вам? Не думаю... Скорее всего кому-то другому, кто купил вас со всемивашими потрохами... Так вот, ни вы, ни ваши хозяева, ни кто другой - ниодин человек на Земле не получит этих чертежей! Это вам говорю я,профессор Паркинс! Эти чертежи были готовы много лет назад, когда у менябыла кафедра... И тогда я не стал кривить душой, а теперь и подавно. Авашего пистолета я не боюсь... - Зато есть кое-что другое, чего вы побоитесь! - Например? - Солдаты полковника Армаса! Стоит мне подать сигнал, и они будутздесь. Профессор Мандер уже в моих руках. А через полчаса - и всеостальные. Все подходы к этой проклятой горе окружены, никому невырваться! Посмотрю я, что вы запоете, когда люди Армаса в вашемприсутствии возьмутся за этого, черномазого, вашего любимца, или за этусимпатичную девчушку, дочь Мандера! - Как? Вы хотите сказать?.. Они же дети! - Ну и что, что дети? Тем более вы не позволите, чтобы по вашей винеони остались калеками на всю жизнь! А не вы, так Мандер, ваша правая рукавыложит все, как на исповеди! Ну, что вы теперь скажете? Или позвоните,чтобы мне помогли выйти? - Нет, звонить я не буду... - Вот видите, дорогой профессор, и вы уже иначе заговорили! - Хорошо, а чем вы мне докажете, что все то, что вы мне наговорили, -правда? Ну, про полковника Армаса и прочее? - Очень просто! Подойдите вот к этому окну. Я сейчас взмахнуплаточком... Смотрите вон на тот пригорок. Видите человека, привязанного кдереву! Видите? - Вижу. - Это ваш друг, Мандер. А видите - вон там двинулись вперед ещечеловечки? Это солдаты Армаса. - Армас не посмеет... Есть же международные правила... - Армас чихал на всякие правила, хоть и международные, а права он беретсам себе, лишь бы ему платили... А заплатили ему достаточно! - Да, Селби, вы привели веские доводы... Я должен обдумать все это... - Думать нужно было раньше! Теперь уже надо решать! - Хорошо! Но пятнадцать минут вы мне дадите? - Только в моем присутствии. - Пусть будет так. А вы можете сделать так, чтобы эти солдаты осталисьтам, где они сейчас? - А я получу чертежи? - Получите. Сразу же, как только солдаты остановятся. - Верю вам. Даю сигнал. Только вы сидите на месте! Пауза. - Селби, откройте вон тот шкаф... На верхней полке возьмите большуюсерую папку. Нашли? Так... А на второй снизу должен быть коньяк и рюмки...Есть? Тащите все это сюда, мне надо подкрепиться на всякий случай. - Где же чертежи? - А вы прочитайте заглавие книжки. - Так это же Годдард! 1935 год! - Вас хорошо учили читать в школе, Селби! Это действительно Годдард, иэта книга действительно издана в 1935 году! И все-таки, за небольшимиисключениями, это чертежи "Ласточки"! Вы дурак, Селби, дело совсем не вчертежах! Мы изменили только двигатель, вернее, двигатели... Все дело втопливе... Наливайте себе коньяк, он совсем не плох. Не думаю, чтобы вамкогда-нибудь пришлось еще пить такой... Так вот, стартовые двигателиработают за счет реакции сгорания фтора в молекулярном кислороде, амаршевые - это уже мой секрет... Пейте коньяк, Селби! Вы знаете, за что выпьете? - За мой успех! - Нет, вы пьете, да и я тоже, оба мы пьем на собственных поминках! Неправда ли остроумно - пить коньяк на собственных поминках? - Какие поминки? Что вы городите, профессор? - Обыкновенные поминки. Пока вы доставали коньяк, я нажал вот этукнопку. Автоматика сработала, и через... Теперь уже через несколько минут"Ласточка" стартует... А весь этот дом и мы с вами сгорим в пламенистартовых двигателей. Куда же вы, Селби? Все равно ведь от судьбы неубежать... Пауза. - Убежал... Как будто можно успеть... Ну, хватит о нем... Проститеменя, бедные мои ребятишки! Как мне жаль вас, оторванных от привычногомира, от родных и близких, просто от мира взрослых. Вам трудно будетодним, но иначе я поступить не мог... Счастливого вам... И тишина. Больше на кристалле записей не было... Так вот почему "Ласточка" стартовала преждевременно! В последнюю минутусвоей жизни профессор отправил ее в полет, нажав кнопку в своем доме уподножья Тахумулька, спасая и корабль, и нас, находящихся в нем, отстрашного врага!..