 |
|
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ДЖОШУА 7 страница
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ДЖОШУА
В общественных формациях, стоящих на низких ступенях развития, независимо от того, возникла ли она естественным путем или создана искусственно, всегда использовались предрассудки и суеверия - для подчинения эксплуатируемого большинства не только физически, но и морально. Т.Маттикайнен Умиротворенные только что поглощенным обедом, отяжелевшие от выпитоговина и съеденной пищи, мужчины обеих ветвей рода удобно расположились вкреслах, положив ноги на ближайшие столы, столики или стулья. Если бы неклубы пряного сигарного дыма, извергаемые то одним, то другим из лежащих,можно было бы подумать, что кабинет превратился в сонное царство. Даже с первого, самого беглого взгляда, было видно, что в кабинетесобрались родственники. За исключением молодого Теодора, известного своейизлишней полнотой, все они, начиная с самого мистера Джошуа и кончая самыммолодым - Ричардом, отличались высоким ростом и поджарой фигурой.Удлиненные лица, крупные носы и широко расставленные глаза подчеркивалисемейное сходство. - Ваш повар, дядюшка, превзошел сегодня самого себя, - нарушил общеемолчание молодой Теодор, выпуская клуб дыма, - бифштекс по-чикагскипрожарен изумительно, как раз так, как надо. - Тебе бы только поесть, - отозвался его отец, - ты у нас известныйчревоугодник. Что касается меня, то мне гораздо больше понравилсяцыпленок. Наш Джо никак не научится его вовремя снимать с решетки. Вечноон у него или чуть-чуть недожарен, или чуть-чуть пережарен. - Зато никто на всей Реке не умеет так бесподобно готовить голландскийсоус с каперсами, как ваш Джо, - отозвался хозяин дома. - А какой прекрасный салат из спаржевой фасоли вы нам сегодня,преподнесли, - включился в разговор кто-то еще, - положительно толькоиз-за этого салата стоило ехать к вам! - Да, дядюшка, - вмешался мистер Джошуа-младший, - сегодня вы насугостили на славу. - Еще бы, - отозвался польщенный хозяин дома, мистер Роберт Пендергаст,- после прошлого вашего приезда, когда обед так не удался, бездельникполучил пятьдесят плетей! Так что теперь-то уж он постарался! - Вообще, такая мера всегда приносит нужные результаты. Лично я считаю,что время от времени, примерно раз в году, следует прописывать плети ввиде профилактики... - Ну, не говорите, - возразил мистер Джошуа-младший, - это уже непо-христиански. Нет, я не спорю, наказания необходимы... Но негр должензнать, за что его наказывают. Нельзя же так, как Герберт Этвуд. - А что сделал молодой Этвуд? - спросил Ричард. - Как? Вы не знаете? Говорят, он откусил пол-уха своему конюху, потомучто лошадь была плохо вычищена! - А тетя Оттилия, - вставил свою реплику Теодор, - спросила, а мыл ликонюх уши перед этим, или нет?! Старшие заулыбались, молодые дружно засмеялись - пристрастие тетиОттилии к чистоте было хорошо всем известно. Все время молчавший мистер.Джошуа Пендергаст-старший решил, что настало время и ему сказать своеслово: - Вот это уже никуда не годится, мальчики... Это просто... Простонедостойно джентльмена. Ну, я еще понимаю: в порыве гнева собственноручноотхлестать кнутом, ударить негра по лицу... Но ухо?!! Вы меня извините!Джентльмен должен быть выдержанным. Что толку кричать, ругаться? Этитолстокожие все равно ничего не понимают. Вы должны спокойно, абсолютноровным голосом сказать: "Сегодня вечером получишь двадцать пять плетей.Или десять..." Как вы расцените тяжесть проступка. Главное же - не забыть,что вы назначили наказание. Господь Бог, вручая нам этих детей своих,повелел, чтобы мы заботились об их душах, а по сему каждый грех долженбыть наказан... - Дядюшка, вы ведь не на воскресной проповеди! - воскликнул Теодор. - Кстати, о проповедях, - обратился к мистеру Пендергасту глава младшейветви рода, - разве уж так необходимо мне лично читать каждую воскреснуюпроповедь? Может быть можно это поручать и младшим? - Не только можно, но и должно. Помнишь, как об этом говорит закон:"Надлежит главе дома или кому-либо из домочадцев его каждый седьмой деньнедели проповедовать малым сим Слово Господне. А также не утруждать ихработой, кроме самой необходимой, и не назначать в этот день наказаний". - Вот, вот... А какую работу считать самой необходимой? Вон, Эллингтонызаставляют и хлопок убирать в воскресенье... - Ну не каждое же. Конечно, время от времени отдых давать им надо. А тоони начинают совсем плохо работать, даже плети не всегда помогают. Вообще,надо беречь негров, уже сейчас прирост слишком мал. Раньше негритянкарожала пять-шесть ребятишек. А теперь в среднем получается два-три. Апочему? Многие из нас стали забывать законы. Аллисоны отменилитрехмесячное освобождение негритянки от работ, у них почти нет детей. Абез негров все наши плантации ничего не стоят. Вот твой прадед, Роберт,когда выделялся из рода, сколько получил негров? - Что-то около ста пятидесяти. Еще мой дед обижался на вас, что маловыделили... - Зато мы помогали вам очень долго и пшеницей, и скотом. - Конечно, помогали... Так ведь не за здорово живешь? Теперь-то выполучаете с меня табаком! Я бы за этот табак теперь сколько всего получилбы... - Только не негров. "Негр есть неотъемлемая часть плантации и не можетбыть обменен ни на какой другой продукт, а только на негра". Так гласитзакон. Но мы отвлеклись. А сколько у тебя сейчас негров? - Около пятисот. - Вот видишь, а прапрадед наш, Джошуа Седьмой, когда выделял твоегопрадеда, тоже имел всего пятьсот тридцать негров! А было это почти сто летназад, а точнее - ровно сто один год! - Да мне, собственно, больше и не надо. У меня ведь только табак искот. А все остальное я получаю в обмен на табак: и пшеницу, и рис, ихлопок... Вся Река курит мои сигары! - Сигары действительно превосходные! - Дядюшка, - включился в разговор Джошуа-младший, - а почему нет с намиПитера? - Питер сейчас навещает нас редко. Он все на дальней усадьбе скотомзанимается. С утра до ночи на коне. Я давно уже туда не мешаюсь. Наезжаетсюда раза четыре в год: пригоняет скот, сыры привозит... Да вы сегодняпробовали его сыр... - Так это его сыр? Изумительный! - восхитился Теодор. - Так и тает ворту! - Наверное, уже пора его выделять, - сказал Роберт, - дальняя усадьба -вполне самостоятельное хозяйство. - Чтобы его выделить, тебе потребуется согласие Совета Старейшин... - Я думаю, что в этом не будет затруднений. - Как сказать! Питер - холостяк, а закон запрещает холостяку владетьплантацией. - Да ведь он может еще жениться, ему ведь только тридцать? Вот толькодевушек у нас маловато... Раньше было больше... Но я думаю, за хозяинаотдельной усадьбы любая семья отдаст девушку... - Да, - протянул Джошуа-старший, - с девушками в наших семьях плохо...Все больше мальчишки рождаются... Слушай, брат, давай нагрянем к твоемуПитеру в гости, всей компанией. Завтра же! - Завтра не получится - до него почти пятьдесят миль. Сегодня отправимнегров. Они приготовят ночлег на полпути. А завтра тронемся и мы.Договорились? - Конечно! - воскликнул Теодор. - Питер давно хвастался, что егоповариха бесподобно, - и он поцеловал кончики пальцев, - готовит цыпленкапо-пиратски! В этот же самый день, возможно даже, что и в это же время, в двухстахмилях вниз по Реке происходил другой обед. Мэри Куам, господская поварихав усадьбе старых Пендергастов, угощала своего сына Джо, приехавшего сдальних пастбищ. Здесь не подавался салат из спаржевой фасоли и, темболее, цыпленок, жареный на решетке. Такие вкусные вещи даже вИстпендергастхилле, как называл свою резиденцию мистер Джошуа ПендергастОдиннадцатый, или в "Гнезде старого Пендергаста", как называли его по всейРеке, готовились только по торжественным дням. Выросший вдалеке от всевидящего ока хозяина и надсмотрщиков,двадцатилетний Джо Куам (с шести лет его отдали в подпаски) выгляделгораздо лучше, чем его сверстники, выросшие на плантации. Мэри ирадовалась, глядя, на своего Джо, и горевала одновременно. Тысячи сомнений и тревог одолевали ее: а вдруг старый хозяин решит, чтотакому здоровому негру надо работать на плантации, а не пасти скот? А тамприходится гораздо тяжелее. Почти каждый вечер за конюшней наказываюткого-нибудь. В этот же приезд сына она беспокоилась особенно: старый хозяин уехал совсей семьей, на хозяйстве остался молодой Сильвестр, который, опьянев отвнезапно доставшейся ему власти, уже третий день свирепствовал, раздаваянаказания направо и налево. - Ой, сынок, сынок, - говорила Мэри, подкладывая кусок получше, - ты быпореже приезжал сюда. Неровен час; попадешься на глаза старому хозяину, аон и переведет тебя на плантации! - Старого хозяина я не боюсь, - отвечал Джо, уписывая за обе щеки, - ондело знает. И знает, что у меня не пропал еще ни один ягненок, а тем болеетеленок. Он не станет меня менять на кого-то другого. А остальные пастухиуже старики, так что большая часть работы сваливается на меня. - Да, - сказала Мэри, - они уже были стариками, когда тебя взяли вподпаски. Я все боялась, что тебя съест эта зверюга, что живет в болотеоколо вас. Джо, а ты хоть раз ее видел? Говорят, страшная? Джо чуть заметно усмехнулся: - Видел раз. Страшная! - Ты хоть не подходи близко к болоту! - Хорошо, мама. - И пореже приезжай. Пусть ездят старики, их никто не тронет. - Мам, дорога дальняя, а они уже старые. Им тяжело. Да и что здесьстрашного: приехал с утра, пока хозяин на плантации, и уехал побыстрее?! -и с этими словами он вышел из дому. Джо немного покривил душой перед матерью. Причина его частых наездов наусадьбу была совеем не в том, что старикам стало тяжело ездить. Еще годназад он и сам старался поменьше рисковать. Эту причину звали Мэри Токану,и она приходилась правнучкой одному из старых пастухов. Пока мать на кухне господского дома кормила Джо, во дворе послышалсяконский топот и шум голосов. Это вернулся из ежедневного объезда плантациимолодой мистер Сильвестр. Подбежавшая челядь увела коня, мистер Сильвестрподнялся наверх, и почти тотчас же прибежала маленькая Джейн с приказаниемподавать. Этим временем и воспользовался Джо Куам, чтобы увидеть даму своегосердца. Скрываясь за высоким цоколем от окон дома, он прошел впротивоположное крыло, где размещалась кружевная мастерская. Старая миссОттилия слыла прекрасной рукодельницей, и кружева, которые плели еедевушки, славились по всей Реке. Не один плантатор отдавал за эти кружеваэлитного барана или племенного быка, чтобы его жена или дочь моглиукрасить свои наряды. И никому из этих дам и в голову не приходило, чтовместе с кружевами они надевают на себя слезы черных девушек, боль ихисколотых пальцев и поротых спин, ибо старая мисс так же, как и ее брат,не признавала собственноручной расправы. Когда Джо заглянул в приоткрытую дверь, в помещении стоял невообразимыйшум. Около тридцати или сорока девушек в возрасте от шести до двадцатилет, быстро расправившись со своим скудным обедом, громко болтали. Дажестарая мулатка, приставленная наблюдать за ними, пользовалась этимиминутами отсутствия хозяйки, чтобы немного передохнуть. Среди девушек Джо увидал свою сестренку, он помахал ей рукой, а она -так как это было уже не в первый раз - тут же толкнула Мэри Токану, чтобыта вышла. Мэри очень обрадовалась Джону и тотчас выбежала в коридор, потомсама застеснялась своей радости, остановилась, потупив взор, и сталатеребить кончиками пальцев свой передник. - Здравствуй, Мэри! - проговорил Джо, голос которого внезапно охрип. - Здравствуй, Джо! - еле слышно ответила Мэри и вдруг вся вспыхнула. -Джо, я же приготовила тебе подарок! Старая мисс рассказывала, как онавышивала платочек для своего жениха, и я... Я тоже... Вышила для тебя!Хочешь? - Конечно, хочу, - ответил Джо, страшно обрадованный тем, что онасчитает его своим женихом. - Слушай, Мэри, - сказал он, когда она вернулась и, очень смущаясь,вручила ему маленький лоскуточек белого материала, аккуратненько обшитыйпо краям, - может быть мне поговорить со старым хозяином, чтобы он выдалтебя за меня замуж? - Молчи, Джо, - она своей ладошкой зажала ему рот, - ведь тогда меняотправят на плантацию: старая мисс не терпит замужних! Подожди немного,ладно? - Она бы и еще его уговаривала, но в это время шум в комнатевнезапно стих, что указывало на то, что короткий отдых кончился. - Ну идиже, а то Джейн будет меня ругать... А если она пожалуется... - Погоди, минутку, - сказал Джо, - я сейчас уеду и буду стоять засадом. Знаешь, там, где старая слива? Приходи ко мне! - Приду, - прошептала Мэри и упорхнула в комнату. Джо, в свою очередь, кинулся к кухне. Быстро запряг своих лошадей,чтобы, не приведи Господи, мистер Сильвестр не застал его после обеда наусадьбе, и выехал со двора. В мастерской все было как обычно. Девушки, склонившись над пяльцами,продолжали свою работу. Старая Джейн молча наблюдала за ними. Вскоревернулась и сама старая мисс и уселась на возвышении, строго поглядывая насвоих подопечных. Она тоже принялась за работу. Однако очень скоро головаее склонилась над пяльцами, и нос стал издавать негромкое похрапывание.Девушки давно уже привыкли к этому, но ничем не выдавали себя и только ещеусерднее продолжали работу. Коклюшки быстро ходили в их ловких руках. И только Мэри Токану еле-еле шевелила ими. Работа никак не шла на ум.Тысячи мыслей мелькали в этой склоненной над пяльцами курчавой головке. Тоей представлялось, что Старый Хозяин, который, как она думала, ценит Джо,вдруг действительно пойдет им навстречу и разрешит ей жить вместе с Джопри стаде. - Вот было бы хорошо! - думала она. - Я бы готовила им всем еду,подумаешь, накормить Джо и трех стариков! Вон Мэри Куам готовит на весьБольшой Дом - и на господ, и на слуг! То вдруг ей начинало казаться, что Старый Хозяин ни за что не разрешитей жить там, а заставит работать на плантации и, хуже того, переведет наплантацию и самого Джо. - А он же не привык, чтобы над ним был надсмотрщик... Все время емубудут доставаться плети! - и ее охватила такая жалость к Джо, что она чутьне расплакалась. - Нет, нет, этого не может быть. Хозяин очень его любит,- уговаривала она сама себя. Была и еще причина для беспокойства. Издавна, как только негр просил ухозяина в жены негритянку, ее тут же забирали в Большой Дом, и там онажила некоторое время. Очень часто после этого первый ее ребенок рождалсясо светлой кожей, и его тут же отправляли на обмен на другую плантацию.Мэри очень не хотелось попадать в Большой Дом, но выхода из положения онане находила. Неожиданно она обнаружила, что уже некоторое время ничего не делает.Мэри взяла себя в руки и заставила работать - ведь если бы она невыполнила свой сегодняшний урок, ее бы заперли на ночь в мастерской и далиодну лучину. "А Джо будет ждать меня!" - и коклюшки быстро-быстро заходилив ее проворных пальцах. Уже скоро старая мисс проснется и начнет ходить порядам, проверяя работу. А там, смотришь, и конец дня, всех отправятужинать и спать. Однако сегодня все сложилось совсем не так, как обычно. Внезапно дверьоткрылась, и в комнату неслышными шагами вошел мистер Сильвестр. Девушки,особенно те, которые были постарше, еще ниже склонились над пяльцами.Старая Джейн тихонько толкнула хозяйку. Мисс Оттилия открыла глаза,взглянула на комнату и увидела Сильвестра, кравшегося тихими шагами междурядами девушек. - Не крадись, Сильвестр, не крадись, - ворчливо сказала она, - ты думалтвоя тетка спит? Как бы не так. Я совсем не сплю и все вижу. Зачем тыпришел сюда? - Так просто, тетушка, я зашел вас навестить, - с этими словами онподнялся к тетке и оперся рукой на спинку ее кресла, повернувшись лицом ккомнате и оглядывая девушек. - Нет, правда, Сильвестр, - понизив голос, начала выговаривать ему миссОттилия, - зачем ты опять пришел сюда? Сколько раз я просила тебя неприходить, ведь всегда кончается одним и тем же. - Вы как всегда правы, тетушка, - отвечал ей Сильвестр, - я зашелпоглядеть на ваш цветник, - и он указал рукой на девушек. - Как тебе не стыдно, Сильвестр, ты же только две недели назад взял уменя Джейн... - А Джейн я завтра отдам Тому-кривому в жены. А Том-большой просит уменя в жены Мэри Токану... Где она у вас сидит? - Вон там, в третьем ряду, видишь, склонилась над пяльцами? - Это у которой длинный рулон? - Да, нет, не та, правее... Увидел? - Теперь увидел. Собственно, какая разница? Пришлите мне ее завтра,тетушка. Мисс Оттилия кивнула, хотя лицо ее выражало недовольство. Когда девушки гурьбой выходили из комнаты, старая Джейн сказала Мэри: - Завтра можешь не приходить. Молодой Хозяин приказал тебе идти вБольшой Дом, скоро ты выходишь замуж. "Неужели Джо просил меня у Молодого Хозяина?" - подумала Мэри. - "Я жепросила его подождать! Ну, теперь он долго будет ждать меня под старойсливой! Пусть знает, как не слушать меня!" - Да ты, я вижу, нисколько не удивлена? - спросила Джейн. - Вот уж недумала, что тебе понравится Том-большой... И когда ты с ним сговорилась? - Как Том-большой? - удивилась Мэри. - Так ведь Том-большой просил тебя в жены у мистера Сильвестра. А тычто, не знала? Мэри только покачала головой. Наскоро поужинав, она раньше всех вышла,огляделась несколько раз и, убедившись, что ее никто не видит, кинуласьбегом через сад. На много миль протянулись сады вдоль Реки. Перемежаясь с огородами, онисоставили своеобразный пояс вдоль всего правого берега. Левый, низменныйберег заселен не был. Множество рукавов, проток и стариц Реки создалитакую путаницу водных путей, болот и озер, что только очень немногие избелых рисковали забираться туда. Сад Пендергастов также занимал полосу вдоль Реки шириной околополумили. Джо Куам, назначая свидание своей милой, учел, что в это времягода в саду людей не должно быть: весенние работы уже окончились, а летниееще не начинались. Как раз там, где росла старая слива, посаженная ещедедом нынешнего Старого Хозяина, находилась чудесная ложбинка с оченьсочной травой и к тому же полностью скрытая рядами кустов. Солнце только еще спускалось к горизонту. Джо распряг лошадей, привязалих на длинном поводе к дереву, чтобы они могли пастись, а сам улегся насено в повозке, приготовившись к длительному ожиданию. Ничего удивительного нет в том, что мысли его текли в том женаправлении, что и мысли Мэри: сначала он представил ее поварихой в лагерепастухов, потом решил, что Старый Хозяин на это не пойдет и отправит ихобоих на плантацию. Конечно, это его страшило, но и на это он был в душесогласен, лишь бы Мэри была с ним. Потом он стал рассчитывать, как скоровсе это может быть: "Старый Хозяин будет ездить неделю, пусть десять дней. Потом Мэризаберут в Большой Дом. Надо бы разузнать у матери, как сделать, чтобы еетам не очень долго держали". Мысль о матери привела к воспоминаниям о последнем разговоре с ней. Джоусмехнулся и промолвил вслух: - Зверюга! Знала бы мать, как близко подходит он к пьевру, ее, наверное, удар быхватил от страха. Джо не знал, откуда пошло это название - пьевр. Онслышал, что белые называли его так. Это воспоминание вернуло его в самоераннее детство. Вот его, шестилетнего малыша, везут к пастухам, потому чтоДжо Токану, отец нынешнего старого Джо Токану, прадеда Мэри, стал совсемстар. "А наш Джо тоже уже стар, - подумал он, - скоро и нам надо проситьмалыша". - И снова вернулся к воспоминаниям. Старики возятся с ним,растрачивая на него всю нежность пожилых мужчин, оторванных от семей. Егопоят коровьим и овечьим молоком, рассказывают разные сказки и истории,сохраненные прошлыми поколениями. Вот его учат петь древнюю песню. Онтогда еще не знал назначения этой песни, и ему хотелось петь ее во весьголос, а они запрещали. И вот, наконец, тот день, когда он впервые увидел пьевра. С вечерасамый молодой из стариков исчез куда-то (теперь-то он знает куда) ипоявился под утро с мешком, в котором кто-то шевелился и повизгивал. В то утро стада не выгоняли на пастбище, а задали и коровам, и овцамтравы, накошенной с вечера. Все три старика и Джо отправились к болоту,оно было совсем недалеко от их лагеря. Старики торжественно, не торопясьразделись сами и раздели его, все умылись чистой родниковой водой инатерли тело пахучей травой. Потом все четверо остановились переднебольшим, бугорком, поросшим мелкой травкой и вдавившимся в серую грязьболота. - Ничего не бойся, - сказал самый старый, - мы с тобой! - И не гляди, - сказал самый молодой, - а теперь - пой! И он запел. Во весь голос. Его звонкий мальчишеский дискант далекоразносился по всей округе: О ты, который большой и сильный, Приходи к нам. О ты, который ходит по болоту, Приходи к нам. У нас есть для тебя поросенок, Приходи к нам. Его мясо нежно и вкусно, Приходи к нам. Его кожа просвечивается на солнце, Приходи к нам. Она была длинной, эта песня. Он пел, два старика держали его за руки, атретий, присев на корточки, держал мешок с поросенком. И, конечно же, онсмотрел. Смотрел во все глаза. И слушал. Сначала откуда-то издалека сталислышны чавкающие звуки, будто несколько коров идут по грязи и одновременновытаскивают свои копыта, затем он увидел его. Громадная серая горанеторопливо передвигалась по грязи болота. Там, где самый маленький и легкий ягненок проваливался в считанныеминуты с головой, эта громадная туша передвигалась свободно и легко, какбудто под ней была твердая земля. Этот зверь был похож на громадную лепешку, если можно представить себелепешку шести ярдов в диаметре, которой спереди приделали пасть, а сзадиприцепили хвост, длина которого равна длине туловища. Его короткие лапы с длинными пальцами и перепонками между ними мернопередвигались около тела так, что вся громадная туша быстро скользила погрязи болота. Первым желанием Джо было - бежать! Бежать как можно дальше от этогоместа, от этой зверюги, от этих стариков. Но его крепко держали за руки, аодин из них говорил свистящим шепотом ему на ухо: - Пой! Если тебе дорога жизнь, пой! Зверь медленно втянул свое туловище на бугорок и разлегся на нем,разложив свои лапы по сторонам. Джо хорошо разглядел его кожу, состоящуюиз правильных прямоугольных вздутий, разделенных поперечными и продольнымиполосами. Тупая, слегка закругленная морда лежала всего в нескольких ярдахперед ним. Не было видно ни глаз, ни носа, только два бугорка выдавалисьнад кожей головы зверя. Старик, сидевший на корточках, выпустил из мешка поросенка. Пьеврподнял щитки на бугорках и показались его глаза. Он уставился напоросенка, его пасть стала медленно открываться. Джо почувствовал неодолимое желание идти вперед и кинуться в эту пасть.В то же время волна ужаса и отвращения прошла по всему его маленькомутелу, отдавшись где-то около сердца неприятной дрожью. Но желание идтивперед было сильнее, он попытался даже шагнуть, но руки обоих стариковнамертво вцепились в него. И тут он увидел поросенка: визжа от ужаса,упираясь в землю всеми четырьмя ножками, тот полз вперед. Вот он вплотнуюподполз к пасти пьевра. Нижняя челюсть зверя стала отодвигаться назад, апоросенок, как приклеенный, двигался за ней, рока полностью не оказалсяпод поднятой верхней челюстью. И тут верхняя челюсть опустилась,подталкивая его вглубь пасти, нижняя резко выдвинулась вперед, и визгнесчастного поросенка затих где-то в утробе зверя. Пьевр вздохнул иопустил щитки на глаза. И тогда Джо почувствовал радостное ощущение освобождения. Как будто егооблили теплой свежей водой. Это чувство заполнило его всего-всего, сголовы до пят. Оба старика отпустили его, все трое прошли к зверю. Они поливали егоспину родниковой водой, протирали панцирь пахучими травами, щекотали егобрюхо, а зверь, закрыв глаза, довольно урчал. Несколько часов провозилисьони с ним, потом пьевр неуклюже слез с бугорка и пустился в путь поболоту. С тех пор между ним и этим страшным зверем возникла настоящая дружба.Старики относились к зверю, как к богу, маленький Джо отнесся к нему, какк товарищу. Когда ему было около десяти лет, он впервые влез к пьевру наспину, и зверь понес его по болоту. - Сейчас-то он уже не носит меня, - с некоторой грустью подумал Джо, -и я стал слишком тяжелым для него, да и зверь совсем одряхлел. А тогда... Как хорошо узнал он болото! Все эти островки, разбросанныетам и сям среди грязи, роднички с чистой водой. Тогда же он обнаружил иперешеек, соединяющий их бугорок с островком, надо было только пробрестипо пояс в грязи полсотни ярдов. Это был его островок, старики боялисьходить через грязь. - А мать говорит - зверюга! - подумал он и с теплой нежностью вспомнилзверя. Последние годы пьевр почти не отходил от своего бугорка, он илилежал на нем, нежась в лучах утреннего солнца, или ползал по грязинедалеко от этого места. Между тем, солнце почти совсем опустилось, под листьями началисгущаться сумерки... - Скоро уже придет Мэри, - подумал Джо. - Как же я брошу пьевра, еслихозяин переведет меня на плантацию! Ведь он так стар! - и с этой мыслью оннеожиданно для себя уснул. Он действительно был очень стар, этот пьевр. Он был старым уже тогда,когда старый Джо Токану, дед нынешнего старого Джо, был еще молодым. Онбыл старым и тогда, когда впервые пастухи появились около болота. Он былстарым и тогда, когда на планете только начиналась "эра Пендергастов", асегодня был уже двести третий год этой эры! Он многое мог бы рассказать, если бы умел говорить. Он мог бырассказать, что было время, когда болото окружали совсем другие растения,отличавшиеся от нынешних и цветом, и формой листьев, а вокруг болотсуществовал богатейший животный мир. И в самом болоте жило много пьевров:пищи хватало для всех, потому что животные время от времени должныприходить на водопой, а пьевр ест раз в десять-пятнадцать дней, и за этотпромежуток они (животные) успевали забыть, что около этого водопоя живетпьевр. Он мог бы рассказать, что однажды откуда-то пришло тяжелое ядовитоеоблако, убивающее все: и растения, и животных. Ему повезло, он успелсъесть крупного ящера как раз перед приходом облака и залег в глубинеболота. Конечно, и он был отравлен ядовитыми газами, но он мог не естьочень долго, а когда он переболел, облака уже не было. Он мог бы рассказать, как летали какие-то странные существа, ибо он незнал о существовании машин, придуманных человеком за много парсеков от егородной планеты. А вертолеты несколько дней утюжили небо, поливая почвунейтрализаторами: надо же было уничтожить остатки дефолиантов,накопившихся в почве. Предки Джо не могли помнить этого, тогда они еще лежали в анабиозныхкамерах, и белые сами, используя богатейшую технику человечества, готовилипланету для жизни своего "божественного" общества. Пьевр мог бы рассказать, как появились вокруг болота эти новыерастения, каких планета не знала до этого, и как последние представителиаборигенного животного мира вымирали, съев эту траву или листья кустов,или тех, кто съел до этого траву и листья. Откуда ему было знать, что этаземная растительность содержит алкалоиды, непривычные для обитателейпланеты. Почти все пьевры болота умерли в страшных мучениях, сожрав такихотравленных животных. Ему опять повезло: попадались все звери такие,которые еще мало успели съесть новой растительности, так что он сумелпривыкнуть к алкалоидам. Потом пришлось поголодать, а потом к болотупришли люди. Именно тогда он и получил свое имя. Мистер Пендергаст (Джошуа Первый -автор "Евангелия" и "Законов") в сопровождении племянников и сыновейобъезжал доставшиеся ему владения, чтобы определить, где разместитьплантации, огороды и пастбища. Зверь произвел на них потрясающеевпечатление. Кто-то из молодежи потянулся за ружьем, чтобы егопристрелить, но мистер Пендергаст остановил его: - Не надо, нас оно не трогает, а негры будут его бояться и не сунутся вболото. С тех пор он больше не видел белых людей. А когда мистер Пендергаствернулся с объезда и рассказывал домашним о страшном звере, которого егосын назвал длинным словом, начинающимся на букву "п" и кончающимся "завр",маленький Джошуа (будущий Джошуа Третий) пытался выговорить это слово, ноу него получилось "пьевр". Так зверь и получил свое имя. Сам пьевр не видел, как белые, построив дома и службы, стали завозитьна плантации спящих в анабиозе папуасских детей с тем, чтобы онипробудились в новой обстановке, и им можно было внушить, что какой-то Богперенес их сюда и отдал в вечное рабство белым людям в отмщение греховнекоего их предка, о котором они даже и не слыхали. Но чудо было налицо:они заснули в одном месте, а проснулись совсем в другом. Непривычноесолнце, а главное - звездное небо подтвердили правоту белых. Кроме того,они ведь были - мальчишками и девчонками от десяти до тринадцати лет, онине могли протестовать против Божьей воли, а когда и захотели - было ужепоздно. Пьевр не мог знать, что черным категорически запрещалось переправлятьсячерез болота, за которыми начинался пояс лесов, без сопровождения белых,потому что в "лесах живут страшные звери", а ружья были у белых, и любойчерный, только прикоснувшийся к оружию, подлежал немедленной смерти. Многого другого не мог он знать об этом странном обществе, созданномфантазией мистера Джошуа Первого. Но его потомки и потомки егоединомышленников, свято соблюдая "Законы старого Джошуа", продержались ужеболее двухсот лет, и ничто не указывало на то, что этому искусственносозданному обществу грозит близкий крах. И пьевр будет способствоватьэтому.©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.