Главная | Обратная связь

ОДИН ДЕНЬ В ЛИТЛ-ВИЛИДЖ

Андрею очень хотелось жить как можно ближек "Пасионарни", и поэтому они поселились вЛитл-Вилидж - маленьком поселке в предгорьяхБольшого Хребта. В то время он действительнооправдывал свое назначение - в нем едва линасчитывалось более двух тысяч жителей. Т.Маттикайнен Несмотря на то, что они прожили в этом поселке уже больше месяца, Джейни Теодор все еще держались особняком. Может быть причиной этому послужилото, что ближайшие их соседи - молодая пара: космонавт с "Пасионарии" иврач-террианка, были сильно заняты друг другом и не искали общения. Можетбыть потому, что в поселке появилась еще одна пришлая семья - семья бывшихплантаторов Этвудов, с которыми обоим вовсе не хотелось встречаться. Вовсяком случае, все свободное время оба старались проводить дома. Небольшой четырехкомнатный домик, собранный соседями к их приезду(такова уж была традиция, сложившаяся на Терре), вполне устраивал их поразмерам. Маленький садик, окружавший его, давал достаточно простора длясамодеятельности. Каждый вечер они возились на своих грядках с цветами илихлопотали около молоденьких кустиков и деревьев, которые со временемдолжны были полностью закрыть дом зеленой стеной. Совсем иначе чувствовали себя обе девочки. Они уже успели познакомитьсясо всеми ближайшими соседями, были желанными гостями и в доме "тетиВайлит", и в доме "дяди Большого Билла". Далеко ходить они боялись, да и вдоме Большого Билла, полном детей, они нашли себе товарищей для игр ипотому больше никуда не стремились. Может быть, причиной этого отчуждения послужило еще и то, что наработе, в повседневном труде, ни Джейн, ни Теодор почти не сталкивались состальными жителями Литл-Вилидж. Они твердо заняли поселковый Дом Питания.Уже во многих других поселках повара готовили блюда по рецептам "дядюшкиТеодора", а они сами и не подозревали о такой популярности их искусства. Месяцы, проведенные на "Пасионарии", не прошли для них даром. Джейн ужене чувствовала себя преступницей, которая должна всего опасаться. Теодортоже избавился от чувства вины перед всеми окружающими, которое он ощущалвначале. Но все-таки осталось еще какое-то внутреннее, подсознательное, невсегда передаваемое словами ощущение, которое испытывает человек,воспитанный в среде угнетенной, при переходе в общество людей, выросшихсвободными. Чувство какой-то неполноценности, ощущение, что ты - не такой,как все остальные. Не менее тяжело оба ощущали разницу в культурном уровне. Особенно остроэто чувствовалось на "Пасионарии". Здесь, в поселке, это ощущениенесколько притупилось. Именно этот поселок им посоветовал Большой Билл -единственный человек из всех терриан, которого они хоть немного знали. Неменее важной причиной была учеба девочек. Они многое постигли на"Пасионарии". Но это все были отрывочные знания, а Большой Билл, да иТойво, и Сурен, которым Джейн всецело доверяла, все время говорили, что"девочкам нужны систематические знания (что это такое, Джейн представляласебе очень смутно), а дать их может только школа". И вот, наконец, этот важный день наступил. Всю ночь семья спала оченьплохо. Девочки попеременно просыпались: они все боялись опоздать. ТоТеодору, то Джейн приходилось подниматься и успокаивать их. А под утро онивдруг так разоспались, что встали с большим трудом. Казалось, суматоха заполнила весь дом. - Мама, я уже не хочу больше есть! Пойдем скорее, а то опоздаем! - Пока ты все не съешь, ты никуда не пойдешь! - Мама, у меня платье помялось! - Мама, а где мои туфельки! - Ну что вы все без конца: мама да мама? Теодор, найди ей туфельки. Чтоза растеряхи! И в довершение всего Теодор сел на банты Бесс, приготовленные с вечера.Последовали слезы, Джейн вышла из себя, Теодор с виноватым видом кинулсяподглаживать ленты и, конечно же, припалил их утюгом. Джейн не выдержала: - Вот что, больше моего терпения нет! Забирай Энн и идите в школу. А мыпридем чуть позже. Сейчас я приготовлю новые банты, и мы выходим. И идите,ради бога, потому что вы все мне только мешаете! Джейн достала новые ленты, стала гладить, завязывать бант. Бесс же всевремя канючила: - Мама, ну скорее, мы опоздаем... В результате всего ей еще и попало, а потом пришлось умываться иприводить себя в порядок... Конечно же, они опоздали! На площадке перед школой не было никого - нидетей, ни взрослых. Только на крыльце сидела большая девочка, лет десяти,одетая в синее платье в белый горошек, и горько-горько плакала, уткнувлицо в колени. Громадные банты того же цвета, что и платье, свешивалисьвперед, полностью закрывая руки, которыми она прикрывала свое заплаканноеличико. Джейн остановилась в недоумении. Бесс, которой в доме Большого Биллауже рассказывали про школу, вырвала у нее свою руку, подошла к девочке исказала, пытаясь заглянуть ей снизу в лицо: - Чего ты пьячешь? Я уже пьишья! Когда она волновалась, она начинала сильно картавить... Девочка подняла голову, вытерла слезы платочком и сказала: - Вот и хорошо! А как тебя зовут? - Меня зовут - Бесс. Элизабет, то есть. Так говорил дядя Тойво, а онвсе знает про имена! А маму мою зовут Джейн, а папа у меня сейчас -Теодор, а раньше был... - Меня зовут Эйлин, - сказала девочка, прерывая ее, и сделала легкийреверанс в сторону Джейн, - ну, пойдем, Бесс, мы и так сильно опоздали! Взявшись за руки, они обе скрылись за высокой дверью. До Джейндонеслись еще слова: - На твоей двери нарисован кленовый... Примерно в то же время Андрей и Вайлит вышли из дома. Взявшись за руки,как маленькие дети, они весело болтали о том, о сем, и как раз проходилимимо школы, когда Бесс скрылась в дверях. Джейн несколько растерянносмотрела на закрывшуюся дверь, на глазах у нее неизвестно откуда появиласьвлага. Несколько в стороне стоял Теодор. - Что, проводили девочек? - спросила Вайлит. - Да, - протянула Джейн. - Проводила... Не знаю, как им там будет... Яведь сама никогда не училась... Все жители поселка прекрасно знали ее жизненные перипетии. Тольконикогда не говорили ей об этом. Поэтому Вайлит поспешила ее утешить: - Не беспокойтесь, Джейн. В школе их никто не обидит! Да их обидишь,как же! Две такие разбойницы! А хорошие у них сестрички? Видя недоумение на лице Джейн, объяснила: - Это старшие дети, девочки, в основном, которые заботятся о малыше вшколе, помогают ему, провожают домой после занятий. Они учатся воспитыватьдетей и сами учатся... Такая дружба чаще бывает даже крепче, чем уродных... - Ах, вот что... - проговорила Джейн, - не знаю, Бесс повела в школукакая-то девочка... Эйлин ее зовут... Они тут познакомились на крылечке... - Вот это и будет ее сестричка! - А Энн тоже повела в школу девочка, - сказал подошедший тем временемТеодор. - Мы подошли, а они как раз стоят, старшие девочки. И мальчикитоже были... Энн стала и смотрит на них. Тут одна девочка помахала ейрукой, она и пошла к ней. Так вместе и ушли... Продолжая разговаривать, они прошли немного, затем Теодор и Джейнсвернули к Дому Питания, а Вайлит и Андрей прошли дальше. - Ты сегодня поздно освободишься? - спросила Вайлит. - Скорее всего, поздно. Работы очень много. Вся Терра взялась сделатьмашины для народа Каури. - Обедать-то хоть придешь? Или опять, как вчера? Скучно же одной сидетьза столиком... Так бы я хоть к кому-нибудь подсела... А то сижу и жду... - Нет, сегодня я приду вовремя. - Хорошо. Значит, я тебя жду, приходи. Вайлит повернула на свою дорожку, обсаженную невысоким кустарником,дошла до поворота. Остановилась и помахала Андрею рукой. Этот ритуал ониповторяли ежедневно. Андрей ответил ей и сосредоточенно зашагал вмастерскую, где уже должен был ожидать его Большой Билл. Эйлин привела Бесс в крохотную каморку, на дверях которой был нарисованкленовый листочек... - Садись вот сюда, - указала она на маленькое мягкое кресло. - Рукиположи сюда, на стол. Правильно, так. Теперь возьми вот этот карандаш...Нет, но так. Карандаш надо держать тремя пальцами... Примерно тал...Сейчас я уйду... - Я не хочу оставаться сама! - перебила ее Бесс. - Я пойду с тобой! - Нет, со мной ходить не надо. - Я не буду тут сама! - Ты сама и не будешь. Как только за мной закроется дверь, вот тут, -она указала рукой на экран, занимавший всю стену перед столом, - появитсятетя, добрая и красивая. Она и будет с тобой все время. Расскажет разныеинтересные истории, покажет, как писать... Правда! А когда она скажет тебеидти поиграть, я буду ждать тебя за дверью... - Ты не обманываешь? - Нет, нет! Как же можно обманывать? Садись поудобнее. Выпрями спину.Так. Ну, я иду... - А ты не можешь быть здесь? - Нет, если я буду здесь, тетя не придет. Она не любит, чтобы еймешали... Смелее, не трусь! Дверь захлопнулась. Тотчас же экран осветился, и на нем появилось лицоженщины. Она действительно выглядела доброй и красивой. Бесс как-то сразууспокоилась... - Здравствуй, девочка, - произнесла она. - Меня зовут Эйби. А как тебязовут? - Бесс, мисса! - Бессмисса? - Нет, просто Бесс, мисса. - Бесс или Бессмисса? - по экрану пошли полосы, лицо застыло, и голосстранно изменился. - Просто Бесс, Элизабет, - она немного поколебалась и добавила, -мисса. - Тебя зовут Бесс, - заключила Эйби. - А что такое "мисса"? - Это я вас так называю: "мисса". Мама сказала, чтобы я всех большихтетей так называла. - Наверное, твоя мама тебе сказала правильно. Только меня так называтьне надо. Меня надо звать только Эйби. Хорошо? - Хорошо, мисса. - Как? - Хорошо. - Вот теперь действительно хорошо. - Пауза. Лицо снова ожило. - А какзовут твою маму? - Эйби заговорила своим прежним голосом. - Джейн, - Бесс с трудом проглотила это привычное слово "мисса". - Молодец, девочка. А как ты зовешь свою маму? - Мама. А как ее еще называть? - Ты хорошая девочка, Бесс? - Не знаю. По-моему, хорошая. Мама, пока я слушаюсь, тоже говорит, чтохорошая. Все остальные дяди и тети, говорят, что мы с сестрой -разбойницы... А однажды мы с сестрой побили Барри. Очень он уж былпротивный. И из этого вышли сплошные неприятности. Еще там, наплантациях... - Хорошо, Бесс. Будем надеяться, что ты хорошая девочка, и мы будем стобой дружить. А теперь бери карандаш и пиши за мной. Видишь, я пишу?Прямо на столе пиши. Это слово читается "мама". Написала? А вот теперьпосмотри, как написала ты. На экране рядом с каллиграфической прописью Эйби появились каракулиБесс. - Видишь, вот у этой буквы ты подогнула палочку не туда, а у этойхвостик пошел куда-то вниз... Ну-ка, попробуй еще раз. Бесс, помогая себе кончиком язычка, высунутого изо рта, сосредоточеннонаписала еще раз "мама". Предыдущая надпись уже куда-то исчезла. - Вот, теперь уже лучше. Видишь? - Да, Эйби. - Давай-ка напишем еще два раза. Наконец, когда слово "мама" получилось почти безукоризненно, утомленнаяБесс положила карандаш на стол. - Ты устала, Бесс! Отдохни немного. Теперь я покажу тебе смешнуюисторию про трех поросят. Это такие маленькие свинки. Они жилидалеко-далеко отсюда. Их звали Пик, Пак и Пок... На экране появились розовые диснеевские поросята, и Бесс забыла обовсем на свете. - Ну, вот, - сказала Эйби, когда мытарства поросят благополучнозакончились и посрамленный волк навсегда убрался из леса, - окончился твойпервый урок, Бесс. Иди, поиграй с другими детьми, а когда услышишь звонок,снова приходи сюда. Ты найдешь свою дверь? - Да, Эйби. На ней нарисован кленовый листочек. - Правильно. Иди играй! Работы действительно оказалось много - тридцать две перфокарты. Андрейи Большой Билл, который пришел на несколько минут раньше, разобралидоставленный ночью груз - три ящика. Все поселки отдали для "народа Каури"свои запасные машины, и теперь шло интенсивное пополнение склада запаснымидеталями. - Смотрите, Эндрю, - сказал Большой Билл, - через несколько дней вседетали уже будут на месте, и мы можем не бояться случайных поломок - всенаши машины будут продублированы! - Это значит, - ответил Андрей, - что и у нас скоро работы убавится? - Естественно! Мы же тоже работаем на восполнение парка. Наконец, детали были уложены на свои места, и они приступили квыполнению сегодняшнего задания: подобрали заготовки, распределили их постанкам, бросили в приемник перфокарты, чтобы в ближайшее время прислалиновые заготовки. В основном, работа оказалась несложной. Скупопереговариваясь, они отлаживали режим станков, включали автоматы. Наконец, все станки-автоматы оказались включенными, и они моглиприступить к самому интересному: изготовлению сложных деталей, томупроцессу, который приносил обоим максимальное удовлетворение. - Знаете, Билл, - сказал Андрей, устанавливая будущий корпус на верхнемстолике сложного сооружения, прозванного "джаггернаутом", - в те дни,когда нам не приходится включать этого друга, - он ласково погладил корпусстанка, - у меня какое-то настроение странное... Как будто я не сделалчего-то хорошего и нужного... Как будто зря прожил этот день! - Я тоже знаю это ощущение, - коротко ответил Большой Билл. - Все этистанки, - он обвел рукой всю мастерскую, - не требуют творчества. Аэтот... Он никогда много не говорил. Андрей вбросил в зев джаггернаутаперфокарту. Тотчас же из источников света ударили лучи. Вся заготовкаокрасилась синим цветом различной интенсивности. - У меня - красный, - сказал Билл. Андрей стал двигать корпус в егосторону. Красный цвет показывал, что грань будущего корпуса вышла запределы заготовки. - Так, хорошо. Как у тебя? - Все о'кей! Они еще раз внимательно осмотрели заготовку со всех сторон. Красногобольше не было. Теперь стали подводить руки джаггернаута, вооруженныеразличным инструментом, к разным сторонам корпуса. Резцы на боковыестороны, сверло - к центральному отверстию. Фрезы к местам выемок. Биллколдовал с пультом, задавая программу каждой руке. Цвет заготовкиреагировал на каждое его движение. Если он предлагал слишком большуюстружку, деталь окрашивалась в розовый или даже красный, если слишком мало- интенсивность синего не уменьшалась, Андрей корректировал его действия.Наконец, все поверхности, предназначенные для обработки, приобрелиприятный голубой цвет. Это означало, что после выполнения всех операцийразмеры детали будут точно соответствовать чертежу, заложенному в память. - Все. Включай, Эндрю! Все многочисленные руки джаггернаута пришли в движение. - Порядок, Билл! У них появилось немного времени, чтобы сделать небольшой перерыв вработе. - А знаешь, Билл, сегодня дети нашей соседки пошли в школу. - Да, я одну видел. Попрыгала! Им же все впервой. А хорошие девчушки,бойкие! Ну мои-то все постарше... Если не считать малышки, конечно. Мэджуже сама - сестричка. А старший уже год в Детском поселке, в спецшколе.Самая маленькая еще не скоро пойдет... - Сколько это ей? - Год. Вчера исполнился. Большая уже... - Рано они у вас в школу идут... Четыре года... - А сам в уме тут жесделал пересчет: четыре года Терры - это пять с небольшим лет Земли. - Унас, на Земле, такие маленькие в школу еще не ходят... - У вас на Земле, - пробурчал Большой Билл. - Пора отвыкать, Эндрю. Тытеперь уже на всю жизнь наш, террианин! - Извини, Билл... - Да что там... Что я, не понимаю? Резкий звонок прервал разговор: один из станков окончил свою деталь.Вслед за тем о выполнении задания стали сообщать и другие. Оставивджаггернаут, мерно двигающий своими многочисленными руками, они пошливдоль станков, снимая готовые детали и устанавливая заготовки дляследующих. Потом снова пришли к джаггернауту. Несколько рук уже окончилисвою часть работы, другие еще двигались. - Хороша машинка! - восхищенно произнес Андрей. - Молодец, кто такуюпридумал? Большой Билл вдруг засмущался. - Ну, уж так и молодец... Ничего сложного в ней нет... - А что, Билл, это твоя работа? - прореагировал на его смущение Андрей. - Как тебе сказать? И моя, и не моя... Я предложил, ребята из другихпоселков поддержали... Тот предложил одно, другой - другое... Я сделалчертеж, послал в память, сообщил о новостях... Ребята внесли изменения. Япосмотрел: это хорошо, то - не годится. Записал свое мнение в память,другие - тоже. Так и родилась эта машина... Особенно хорошо помог Хью изКоул-сити... Толковый парень! Только я с ним так лично и не познакомился. Тем временем джаггернаут свою работу окончил. Прозвонили и остановилисьдругие станки. Они выключали их. - Ну, что? Пошли обедать? - Пошли. После обеда сделаем еще один корпус, все покрасим и запакуем. Первым делом Андрей взглянул на табло. Вайлит была уже здесь: номер еголичного кода светился около номера 27. Тут же светился и номер личногокода Большого Билла. - Смотри-ка, - ответил Билл, - наши жены уже объединились. Андрей набрал на диске свой личный код, на экране вспыхнуло меню.Ограничений в пище не было. Он сделал заказ и остановился, поджидая Билла.Тому повезло меньше: половина меню оказалась за чертой ограничений. - Безобразие, - ворчал Билл, сосредоточенно набирая заказ. - Чего это она тебя так? - кивнул на табло меню Андрей. - Да перехватил вчера малость... По случаю дня рождения малышки... Вотона сегодня меня и... эта... - он жестом показал, как будто егоприхлопнули. - А с тобой разве не бывало? Андрей засмеялся. С ним было и не такое! Когда во время медового месяцаони жили в маленьком домике на острове Ласточки, он вздумалпродемонстрировать Вайлит чудеса земной техники. Раненько утром проявилцветную кинопленку, а реактивы вылил в унитаз, даже и не посмотрел, чточасть жидкости попала в анализный стаканчик. Да он и не знал толком егоназначения. Он только успел помыть руки, как появился первый вертолет скоройпомощи. Всего их было четыре. С озабоченным видом врачи ворвались в ихдомик, а Вайлит со сна никак не могла понять, что же случилось? Когда,наконец, разобрались, в чем дело, Андрею было не до смеха. Красный, дажепунцовый, смотрел он на хохочущую братию в белых халатах, а Вайлит кусалагубы, чтобы не рассмеяться вместе с ними! - Да, - протянул Андрей, - со мной тоже было. - Что? Тоже после этого? - Билл выразительно щелкнул себя по горлу. - Да нет, иначе... - не стал распространяться Андрей. Обе женщины весело болтали за столиком. Увидев подходивших мужчин,Вайлит нажала кнопку исполнения заказа и стала доставать из шкафчиказакуски и приборы. На некоторое время за столом воцарилось молчание. - У меня сегодня был интереснейший случай, - сказала Эстелла, женаБольшого Билла. - Девочки эти, нашей новой соседки, пошли в школу. И стализвать Эйби - "мисса". А та никак не могла понять, что это такое. Пришлосьсамой вмешиваться и срочно вводить коррективы. Получилось хорошо, девочканичего не заметила. - Эйби - программа для обучения. Самая первая, - объяснила ВайлитАндрею. - Ну да, - подтвердила Эстелла. - Она учитывает все реакции ребенка. Ивдруг что-то новое. Давно уже такого не было. Собственно, за все времяработы у меня первый такой случай. - Молодец! - похвалил жену Билл. - Ты отлично справилась. - Да. Хорошо, что это случилось в первый день занятий, когда операторыособенно внимательны. А то могла бы и прозевать. Постепенно обед подошел к концу. - Вы опять в мастерскую? - спросила Эстелла. - Нам еще часа на три-четыре работы. - Ладно. А мы пока пойдем, поможем девочкам в поле. Откуда-то взялисьжуки. Объедают листву начисто. Просто кружево какое-то получается. Раньшетаких не было. И тетрагоны их не едят. - Новая разновидность, наверное, - сказал Билл. - Вам же привезут с Земли птиц, - возразил Андрей. - Это будет лет через двадцать, не скоро, - сказал Большой Билл. - Апока приходится бороться так. Это Терра нам мстит, что мы таклегкомысленно нарушили биологическое равновесие. Ну, пошли, девушки! Мы,когда кончим свою работу, тоже придем на поле. Энн и Бесс, захлебываясь и перебивая друг друга, рассказывали Джейн иТеодору свои впечатления от первого школьного дня: - Эйлин - такая прелесть! - Моя Ненси ничуть не хуже! - А лучше всех Эйби. Она такая красивая! - И добрая! - А мне Эйби показывала про трех поросят! - И мне показывала. И еще про утенка по имени Уолтер. - А еще мы играли в "поросеночка"... - А как это? - еле сумел вставить Теодор. - А это когда все берутся за руки, а один в кругу... Все говорят: - "Поросеночек сказал", - продолжила Бесс. - Не перебивай, Бесси! А кто в кругу - говорит: - "Кукурузки бы достать", - снова перебила Бесс. - Мама, ну что она все время перебивает? - Ей же тоже хочется рассказать, Энни, - сказала Джейн. - А что еще выделали? - А еще мы играли в загадки. Каждый придумывал загадку, а все остальныеотгадывали. А Энни такую загадку придумала, никто не мог отгадать, дажеЭйлин. Она сказала... - Бесси! Не надо! Я сама скажу. Один хвостик и никаких лапок. Что это? Глядя на торжествующее лицо дочери, Джейн спросила: - Змея, наверное? Обе девочки довольно засмеялись: - А вот и нет! А вот и нет! Это - листик. - А в следующий раз мы рассказывали сказки. И мы рассказали прорукавичку. Помнишь, нам дядя Тойво рассказывал? Как девочка потеряларукавичку, а в ней поселились звери? - А Ненси сказала: "Давайте играть в рукавичку!" Все стали в круг, этобыла рукавичка. И я прибежала и спросила: "Домик, домик, кто есть в доме?"Я была Энни-маус. И вошла в круг. - А я была Бесси-фрогги. Я тоже прибежала и спросила. А Энн ответила: - Я - Энни-маус. А ты кто? - А потом прибежал зайчик - мальчик и... - И мальчик-лисичка... - И девочка-белочка... А потом пришел большой мальчик и заревел страшным голосом... - И надавил на круг. И все попадали. И... - Всем было страшно весело! - Что же вы, все время только играли? - спросил Теодор. - Нет, Эйби показала мне, как писать слову "мама"... - У мне тоже... И как на палочках считать показывала... - И мне показывала... - А почему плакала эта большая девочка, Эйлин? - спросила Джейн. - Как же ей не плакать? - удивилась Бесс. - Все дети уже пришли, а ееникто в сестрички не выбрал! Она думала, что ее уже никто не возьмет... - А Ненси говорила, - вставила Энн, - что-про поросят можно и домасмотреть... Папа, покажи нам. К просьбам Энн присоединилась и Бесс. Теодор не знал, как это сделать,и ему пришлось бежать к соседям за консультацией. Через некоторое время онвернулся и стал набирать вызов библиотеки. Они посмотрели "про поросят", и"про утенка по имени Уолтер", и еще множество других историй. Взрослыесмотрели все это даже, наверное, с большим удовольствием, чем дети. Толькопоздно ночью Джейн сумела уложить все свое семейство. Да и то, девочкидолго еще смеялись и всхлипывали во сне. Приход ночи они всегда встречали на веранде. Это уже стало их семейнойтрадицией. Андрея все время удивлял этот резкий переход от света дня кабсолютной черноте ночи. Только что, казалось, светила Гелис, и вдруг -вокруг все стало черным. Он знал, что и на Земле, в тропическом поясе,происходит то же самое, а вот удивлялся каждый раз снова. И каждый вечерАндрей рассказывал Вайлит о длинных сумерках его родной Украины или белыхночах Ленинграда. И сегодня все шло как обычно, как вдруг откуда-то изтемноты раздался голос: - Скажите, пожалуйста, не здесь ли живет Эндрю-космонавт? Андрей сбежал по ступенькам и просто влетел в объятия улыбающегосяКаури. Некоторое время друзья простояли на тротуаре, хлопая друг друга поплечу, обнимались и издавали неопределенные возгласы. Наконец, вмешаласьВайлит: - Андрей, - она всегда называла мужа его русским именем, зная, что этоему приятно, - ну, что ты держишь человека на улице? Заходите в дом. - Вайлит, познакомься, это - Каури! - Страшно рада! Я так много слышала о вас. И не только от пего, - онауказала на Андрея. - Наш сосед. Большой Билл и его жена прожужжали нам всеуши. И все Каури, да Каури... Так что о ваших подвигах мы наслышаны... - Какие там подвиги, - засмущался Каури. Вайлит поняла, что его дажепокоробил ее тон, и срочно скрылась на кухне. Друзья уселись на веранде. - Рассказывай немедленно! - с ножом к горлу пристал Андрей. - Я уже столет не видел никого из своих. Как там "Пасионария"? Как ребята? Ты сам?Ингрид? - Подожди! - замахал руками Каури. - Не все сразу. У озера был вчера,залетал по дороге сюда. На "Пасионарии" пусто. Все в разъезде. Дюмаорганизовал экспедицию на Южный Материк. Его интересует аборигенныйживотный мир. А там он еще не нарушен вмешательством людей. Мванза, Лемма,Ндоло - со мной, на плантациях. Ингрид тоже, Мванза и Ока - поженились, даты, наверное, это знаешь? - Знать - не знал, но не удивляюсь: они все время были вместе. - Конечно, чуть не с самого начала... Остальные, если не со мной, тоболтаются где-нибудь в ваших поселках. Здешние девчонки просто разрываютих на части... - Я думаю! - засмеялся Андрей. - Такой генетический код! - Вот-вот! Тойво женился на местной, и Сурен... Тоже где-то устроились,как и ты... - А скоро Дюма думает отправляться на Землю? И кто с ним полетит? - Пока неизвестно... Может полгода, может раньше... Из нашихвозвращаться будет мало кто. Герман, Френк, Юсика... Кажется, и все...Здешних полетит несколько человек... Слепой Джо-скрипач с женой, мы егоизбрали нашим представителем в Совет Наций, от плантаций. - Он постеснялсяназвать папуасов так, как они сами называли - "народ Каури". - И от вастоже полетят двое, один - в Совет Объединенного Человечества, от всейпланеты, другой - в Совет Наций, от терриан. Ну, и еще несколько человек,желающих... На веранде появилась Вайлит: - Хватит тебе, Андрей. Не мучай человека. Вы же, наверное, есть хотите?У нас есть пословица: сколько языком не щелкай, тетрагон все равно жукаищет. Каури засмеялся: - Террианский аналог земной пословицы: соловья баснями не кормят! - Точно! Так, вы пойдете на кухню, или вам сюда принести? - Сюда? - Андрей огляделся вокруг. - Можно и сюда... А лучше мы пойдемна кухню. Все равно надо идти руки мыть... А Каури, наверное, захочет идуш принять с дороги. Так? - Честно говоря, с удовольствием! - Ну и хорошо. Пойдем, я покажу тебе, куда идти, а Вайлит даст свежееполотенце. Ночь опустилась на Литл-Вилидж и принесла с собой прохладу. Наступилосамое приятное время суток. Почти все население поселка выбралось издушных комнат на веранды, террасы и просто в садики, под деревья. Там исям сквозь листву пробивались лучи света, и даже из тех домов, где всеокна были темными, доносился тихий говор сумерничающих людей. Только детейпочти не было слышно: младшее поколение повсеместно уже улеглось спать.Издалека доносились приглушенные звуки музыки: это в парке веселиласьмолодежь. Герберт Этвуд неторопливо шел по асфальтированной дорожке. Он и сам немог бы толком объяснить, что заставило его выйти из дома. То либесконечное брюзжание стариков, которые никак не могли привыкнуть к новойобстановке и все возвращались к воспоминаниям о потерянных плантациях, толи чувство неудовлетворенности и одиночества, овладевшее им за последнеевремя. Оно, это чувство, вызывалось тем, что он никак не мог втянуться вжизнь этого маленького поселка. Никто ничего ему не говорил, никто ни очем не спрашивал, никто не заставлял что-либо делать. Он как бысуществовал вне всех этих людей. Вдруг оказалось, что он ничего не знает ожизни. Люди вокруг что-то делали, куда-то спешили... Он же все свое времяделил между ничегонеделанием и посещениями Дома Питания. Несколько раз онпытался прийти в парк, но и там не мог избавиться от этого гнетущегочувства одиночества. Однажды попробовал выйти в поле, но не смог найтисебе дела: вся эта техника, машины, которые выполняли сложные работы,только пугала его. Да еще старики, вспоминая заветы первого Джошуа, толькои говорили о том, что все эти люди впали в смертный грех. И старики Этвуды, да и Говард - старший брат Герберта - только иговорили о прежней жизни. Тысячу раз перебирались воспоминания опразднествах на той или иной плантации, вспоминались перипетии того илииного события Большой Реки. Герберт же чувствовал, что возврата не будет.Что нельзя жить уже только старыми воспоминаниями. Всем своим существом онтянулся к этой новой жизни. И, в то же время, вся старая жизнь тянула егоназад. Вот это чувство раздвоенности и выгоняло его из дома. Он уже не могслушать бесконечные разговоры "о кружевах мисс Оттилии" или "одостоинствах повара Пендергастов". И в то же время у него не было точексоприкосновения с новыми для него людьми. На площадке, где веселиласьмолодежь, поначалу встретили его хорошо. Но очень скоро он убедился, чтоему просто не о чем говорить с этими симпатичными ребятами и девушками.Как только они узнавали, что он "ничего не делает", - интерес к нему сразуже пропадал. Вот так, погруженный в свои мысли обо всем сразу и ни о чем конкретном,он вдруг на повороте тропинки, что называется "лоб в лоб" столкнулся снезнакомой девушкой. Она несла перед собой большую коробку, несколькоограничивавшую ей видимость. Толчок получился довольно сильный, коробка выпала из рук девушки, и еесодержимое рассыпалось по асфальту. В первый момент оба испытали чувствонеловкости и удивления от неожиданности столкновения. Потом началисьвзаимные извинения. Каждый принимал вину на себя. И только теперь обазаметили, что Герберт все время держит руку девушки: во время столкновенияон инстинктивно подхватил ее. Оба смутились еще больше, и девушка немногораздраженным движением высвободила свою руку. - Как же теперь собрать все это? - она смотрела на рассыпанные поасфальту мелкие кристаллики. Ни слова не говоря, Герберт наклонился, поставил коробку, лежавшую набоку, и стал по одному собирать кристаллики. Хотя место столкновения инаходилось недалеко от одного из домиков, из окон которого лился свет, ноосвещено оно было очень слабо, и кристаллики приходилось собирать восновном на ощупь. Очень скоро ноги Герберта затекли, и он присел накорточки. Девушка, в такой же позиции, также шарила пальцами по асфальту.Несколько раз их руки встретились в темноте, раз или два они дажестукнулись лбами. Постепенно чувство обоюдной неловкости прошло. А когдаработа подошла к концу, они уже оба весело смеялись собственнойнеловкости. Давно уже все кристаллики оказались в коробке, а они все ещешарили и шарили в темноте, и обоим не хотелось прерывать это занятие. Наконец, девушка сказала: - Кажется, больше нет. В голосе ее промелькнула едва уловимая нотка сожаления. Затемпопыталась выпрямиться и покачнулась. Герберт снова подхватил ее под руку,помог выпрямиться и поднялся сам. - А что это у вас? - спросил он, поднимая коробку. - Медный купорос, - ответила девушка. Герберту это ни о чем неговорило. - Весь вечер просидела в лаборатории, - продолжала девушка. - И вотполучила немного. Давайте мне коробку. Коробку Герберт не отдал. - Давайте, я немного понесу ее. Мне все равно делать нечего. А вы мнерасскажите, для чего вам этот... - он никак не мог вспомнить название. -Ну, эти вот... - Медный купорос? Хочу попробовать опылить им растения. Жуки напали.Пока еще немного, но есть... Выгрызают в листках дырочки, а потомполучается не лист, а сплошное кружево. Растение и засыхает... Главное же- тетрагоны их не едят. Мы прочитали все, что есть в библиотеке по защитерастений. Наверное, мы далеко не все нашли... На Земле применяли оченьмного всякого... Но получить его трудно, технология сложная... Самоепростое - медный купорос. Вот и хору попробовать завтра опрыскать растенияраствором... Что такое медный купорос, Герберт не знал. Да и много из того, чтоговорила девушка, было для него тайной за семью замками. Но с жуками, окоторых говорила девушка, сталкиваться ему уже приходилось. - А вы не пробовали настой табака? - спросил он. - И еще хорошо садитьвперемешку с овощами петрушку и укроп. Их запах отгоняет жуков. Пришло время удивляться девушке: - А что такое табак? Про петрушку я тоже прочитала. Только это - набудущее... - Табак? - удивился в свою очередь Герберт и вспомнил, что не видел впоселке ни одного курящего человека. - Это такое растение. Его листыкурили у нас на плантациях... - А... Вы из этих... - Герберт услышал в голосе девушки разочарование. - Вы знаете, - поторопился он исправить впечатление от его слов. - Уменя есть немного табака. Дома. Я сегодня приготовлю отвар. А завтра егоможно будет развести водой и побрызгать на растения. Жуки сдыхают сразуже! - он немного покривил душой: далеко не все жуки "сдыхали сразу же", онэто знал по собственному опыту. - И веничек сделаю из травы... - Какой веничек? - Как какой? Которым брызгают. В одну руку берется ведро, в другуютакой веничек... Окунаете его в ведро и брызгаете... Девушка рассмеялась... - Мы найдем что-нибудь более современное. Но все равно, спасибо вам.Приходите завтра в поле и приносите свой отвар. Попробуем, что из этогополучится. Вы меня узнаете? - Конечно! - чуть не вскричал Герберт. - Я вас из тысячи узнаю! - Ну, посмотрим завтра. На всякий случай - меня зовут Сабина. В честьодной из первых. Так что приходите, а вас буду ждать. С этими словами она выхватила из его рук коробку и скрылась за живойизгородью. Герберт постоял немного и направился домой. Но теперь он шел нерасслабленно, как в начале вечера. Он шел твердой походкой уверенного всебе человека. - Пусть будет все, что угодно, - думал он, - но я сегодня выгребу всесигары, что есть в доме! Пусть старик отвыкает от курения. Да и я - тоже! - Где вы хранили все это? - спросил Каури, указывая на уставленныйзакусками стол. Он окинул взглядом кухню. - У вас даже холодильника нет? - Это не мы хранили, - ответила Вайлит. - Все это я получила попродуктопроводу из поселкового Дома Питания. - И там всегда все это есть? - Конечно. Многие предпочитают ужинать дома. Надо только запросить, чтов наличии, и сделать заказ. Правда, только холодные закуски. И вино. А чайя вам и сама налью. А если хотите горячего - можно пройти в Дом Питания,это - рядом. - Кто же уйдет от такого стола? - воскликнул Каури. Андрей налил всем золотистого вина. Некоторое время все сосредоточенноели, перебрасываясь незначительными фразами. Когда первый голод был утолен, снова начались взаимные вопросы ирассказы. Гостю пришлось говорить больше. - Трудно мне приходится, ребята, - говорил, он. - Сразу из рабства - ксвободе, слишком сложный переход. Предрассудков у них в сознании - хотьпруд пруди. С молодежью еще так-сяк... А старики... Чуть что - ивспоминают запреты. Веками ведь им вколачивали в голову и Бога, и законыпервого Джошуа... От техники шарахаются, все стремятся вручную сделать.Оно, конечно, и понятно. К машинам привыкнуть трудно... Сады уже поливаем.Привыкли. И землю пашем тракторами. А вот механическое доение - никакввести не можем... Все говорят, что молоко "пахнет железом". - Я думаю, вы справитесь, - сказала Вайлит. - И среди них найдутсялюди, стремящиеся к новому. Особенно, среди молодых. - Естественно. У нас уже есть свои трактористы и даже трактористки!Хорошие девчата! И грамоте мы их обучаем. Вот скоро подсоединимся к вашейпамяти, так они и читать все поголовно начнут! - Я даже завидую вам. Немного, - сказала Вайлит. - Такое благородноедело! - она поднялась из-за стола. - Вы меня простите, ребята. Мне завтранадо очень рано вставать. Андрей, я постелю Каури в большой комнате,покажешь ему, где что. После ухода Вайлит друзья выпили еще по бокалу. - А я так и не спросил тебя, что привело тебя в наши края? - Понимаешь... Демонтировали мы корабельные ЭВМ. В ракетахПендергастов... Да и ваши поселки кое-что подкинули, и наши ребята с"Пасионарии". И ставим их на плантациях. Пока замкнули на них полив, ещекое-что по мелочам... А ребята из ваших поселков уговаривают насподключиться к общей Системе. Технически это не сложно, а вотпсихологически? Понимаешь, на Земле я с такой Системой не сталкивался.Уровень автоматизации производства и там высокий... Да что я теберассказываю? Как будто ты сам не знаешь? Вот я и хочу у тебя спросить...Ты больше всех наших уже прожил здесь, и с Системой хорошо знаком... Вот искажи мне как она, на свежий взгляд? - Прежде всего, давай определимся: что такое Система? Система - этокомплекс ЭВМ. Всех-всех. И производственных, и домашних, и учебных... Вкаждом доме есть своя машинка, и у нас тоже... Но они все связаны в единоецелое, поэтому и зовут его, комплекс, Системой. Она контролирует все,вплоть до состояния здоровья каждого человека. Вот, например, мы сегодня стобой чуть-чуть выпили, а она завтра меня за это накажет: часть блюд менюокажется за чертой запрета. Для меня, естественно... Зато у терриан небывает нарушений в желудке. Никаких язв и гастритов. Тут человек еще и неподозревает, что он простужен, а ему уже машины рекомендуют лечение...Библиотека - через Систему. Вызови в свою домашнюю память любую книгу - ичитай на здоровье. Производство - тоже. Как тебе делали технику? Включилиавтоматические линии - и получай свои насосы. Кое-что дали прямо изпоселков, теперь восполняем... И наш трактор где-то у тебя работает. Иснабжение... - он поглядел на часы. - Как раз сейчас Система сравниваетналичие запасов во всех поселках. Потом даст команду складским автоматамприготовить на утро посылки во все поселки. Куда что: куда рис, а куда игречку. Куда детали к трактору, а куда заготовки для них. Утром все этоотправятся. И обучение детей идет через Систему, - он рассказав продевочек Джейн. Каури выслушал его с интересом. - И связь... Хочешьпоговорить с Тойво? Пожалуйста, набери его личный код - и Система отыщетего в любом поселке: она точно знает, где находится каждый жительпланеты... - Ты прочел мне целый панегирик! - У Системы есть достоинства, есть и недостатки... Скажем, связь. Связья могу осуществлять только в определенное время, чтобы не мешатьпрограммам. Только вечером и ночью, пока не начались занятия в школе.Представь, что Система обслуживает почти шестьдесят тысяч школьников, икаждого индивидуально! Правда, в каждой школе своя машина, но нет-нет, даи вызывают главную память, а то и оператору приходится вмешиваться... - Слушай, а тебя не угнетает необходимость, подчиняться этой Системе?Все-таки, она же машина, не живая, бездушная? - Знаешь, сначала мне было немного не по себе. А теперь - ничего,привык. Да и управляет-то мной не машина, а программа. А программу делалилюди. Живые, настоящие. И душу они в свое дело вкладывали. Бот хоть та жешкольная программа. Обучает только одного ребенка. Способный парень,получается у него, программа идет дальше, глубже. Рядом такой же мучится стаблицей умножения, а этот уже корни извлекает... А у другого язык пошеллучше, так он в нем дальше ушел. А в результате, смотришь, кончили школуребята - один почти инженер, а другой - садовод. К чему у него большеспособностей, тому он лучше и обучился. И гораздо меньше проблем с выборомпрофессии... Короче, человек себя разгрузил от рутинного труда. Все, чтоне хочет делать человек, - делает автоматизированное производство. Ачеловек получил свободу воли - делать то, что ему нравится. И возможностиу него для этого - хоть отбавляй. - Пожалуй, ты меня уговорил... В этом что-то есть, какое-торациональное зерно... И как им удалось ее создать? - Это очень долго рассказывать. В этой Системе - вся история терриан.Их ведь сперва было очень мало. Рук не хватало. Скажем, школьная программародилась из небольшой программы. Ее еще Первые сделали. Все уходят в поля,а дома остаются ребятишки. А ведь маленькие все были. Как заплачут -включается экран, а на экране - мама. Сказку расскажет или еще что.Мультик покажет... А в поле - включается сигнал: требуют кого-то из женщинсрочно к детям. Кто ближе, та и пошла. А потом росли дети, стали усложнятьпрограмму. Мне Вайлит рассказывала, нынешняя школьная программа оформиласьпочти в том виде, как она есть сейчас, примерно к четвертому поколению.Так же и другие программы. Они все вызывались жизненной необходимостью.Сама машина, даже весь комплекс Системы думать не может. Он выполняеттолько те программы, какие в него заложили люди. - Больше всего меня привлекает школьная программа. Тут заложенавозможность в короткий срок произвести переворот в мышлении бывших рабов. - Точно. Они получат современные знания, а, значит, два-три, поколения- и с остатками рабской психологии будет покончено. Слушай, а тебе завтрарано вставать? - Мне завтра часов в девять надо быть в Хантерсвилле. - Тогда я сейчас закажу тебе на восемь утра вибролет. Видишь, еще однопреимущество Системы? А теперь пошли спать. Завтра снова обычный рабочийдень.

ПЕСНИ БОЛЬШОЙ РЕКИ

(вместо эпилога) Все на свете имеет свой конец. Пришла пора расстаться и нам с этойсимпатичной планетой - родной сестрой нашей замечательной Земли. А ведь мытолько-только заглянули в этот неведомый для нас мир. Мы не побывали ни наодном террианском празднике, не видели заводов и полей Терры. Не добывалина Южном материке, где оставлен без вмешательства человека подлинныйживотный и растительный мир Терры. Прежде, чем отправиться на этотматерик, и люди, и средства передвижения проходят длительную санитарнуюобработку, чтобы не занести туда семена земных растений или бактерий. Сегодня "Пасионария" отправляется в далекий путь - домой, на Землю.Сегодня Терра прощается со своими гостями. Впрочем, не только с гостями.Большая часть экипажа остается здесь, на Терре. Вместо них полетят наЗемлю представители терриан. Отправляется на Землю слепой Джо-скрипач."Народ Каури", так назвали себя бывшие рабы Пендергастов, доверил емувыступить, от их имени в Совете Наций. И еще два депутата Терры вылетаютна Землю. Один - чтобы представительствовать в Совете ОбъединенногоЧеловечества, другой - в Совете Наций от терриан. Мы не встречались сними. Поэтому их имена нам ничего не скажут. На Терре любят праздники. И проводы "Пасионарии" превратились вовсепланетный праздник. Около озера Кузнецов построен огромный стадион.Здесь будут проводиться всепланетные спортивные игры. В них участвуютпредставители обеих этнических групп и члены экипажа "Пасионарии". Здесьже выступают, поэты и композиторы, певцы и артисты. Словом, настоящийфестиваль. Ежедневно трибуны стадионов и театров, вмещающие около ста тысяччеловек, заполнены до отказа. На этих трибунах мы видим Андрея и Вайлит,Каури и Ингрид, Мванзу и Ока-о-Иру. Все они остаются здесь, на Терре. И нетолько они. Еще и Ндоло, и Лемма, и Нью. Все они решили помочь Каури. Импредстоит огромная работа - преодоление предрассудков в умах людей народаКаури. Предрассудков, воспитанных двухвековым рабством. Уже сейчас в садах бывших плантаторов работают дождевальные установки,появились на полях тракторы и комбайны. Папуасские ребятишки обучаются вшколах, а молодежь научилась пользоваться библиотекой. И все-таки нет-нет,да и всплывет где-нибудь слово "грех", нет-нет, да и упомянет кто-нибудьБога или выразит страх перед его карами. Должно смениться не однопоколение, пока окончательно не забудутся жестокие законы "белых хозяев". Сегодня - последний день фестиваля. Сегодня закрыты театры. Всесобрались на стадионе. Вот уже прозвучали прощальные слова капитанакорабля - Франсуа Дюма. И сейчас на импровизированной трибуне посреди полястоят Джо-скрипач и его белокурая жена. Они исполняют свое последнеепроизведение - "Песни Большой Реки". Вот Джо поднял смычок, пальцы Сьюлегли на клавиши... Стадион замер. Далеко не все жители Терры смогли попасть на стадион. Большая частьосталась дома. И сейчас они также замерли перед своими экранами, ожидаяпервых звуков мелодии. В маленьком домике молодоженов на острове Ласточки смотрят на экранГерберт Этвуд и его молодая жена - Сабина. Та встреча в темноте окончиласьдля них крепкой дружбой, перешедшей в любовь. И Герберт уже не испытываетчувства одиночества и раздвоенности - он нашел свое место в этой жизни. Со смешанным чувством сожаления и ненависти слушает свою внучку миссисЭлоиза Пендергаст. Ее и только ее обвиняет она во всех "бедах",обрушившихся на плантаторов. И в то же время где-то в глубине души онагордится ею и завидует ей. В большом школьном зале сидят перед экраном малыши. И Энн, и Бесс немогут не удержаться, чтобы не показать пальцем, что вот - это дядя Сурен,а вот та - тетя Флория. Здесь же сидит и Тойво Маттикайнен. Он остается наТерре, чтобы изучить все наследство, доставшееся ей от матери-Земли, иобучить все население интерлингве. Скоро, очень скоро появятся еще кораблис Земли, надо подготовить население Терры к встрече. Теодор и Джейн отвлеклись от своих кастрюль и сковородок. Они тожеследят за экраном. Ничего не случится, если один раз весь обед приготовятавтоматы. Все равно во всех Домах Питания на всей Терре автоматы готовят"салат дядюшки Тео" и "суп тетушки Джейн". Джейн плачет. Ей вспомнилосьвсе, все. И Теодор старается ее утешить. А с экранов несутся мощные аккорды. Полную безысходной тоски иненависти, "Песню гнева" сменила торжественная мелодия "Гимнаосвобождения". Ее светлые, ликующие звуки переходят в последнюю часть -"Песню труда". И каждый, кто ее слышит, понимает, что только труд,радостный, свободный труд, направленный на благо всего общества, каждогоего члена, труд не подневольный, не обогащающий одного за счет других,только этот труд приносит людям удовлетворение. Только он делает человека- Человеком! Очень скоро яркая звездочка "Пасионарии" скроется в беспредельныхпросторах космоса. Скоро, очень скоро "Песни Большой Реки" прозвучат вовсех уголках обжитого человеком Космоса.