Главная | Обратная связь

Отношение шиитов к трем праведным халифам

Шииты, которые утверждают о своей любви и преданности Ахлю-ль-бейт, а также о том, что их мазхаб – это мазхаб Ахлю-ль-бейт, а сами они – верные последователи Ахлю-ль-бейт, берующие с них пример во всем, относятся к трем праведным халифам совсем иначе. Они стараются во всем противоречить Абу Бакру, ‘Умару и ‘Усману и ненавидят их лютой ненавистью. Они не скрывают своего враждебного отношения к ним: ругают их, обвиняют во всех смертных грехах и даже в неверии, и при этом они свято верят в то, что понося этих благородных халифов и проклиная их, они таким образом приближаются Аллаху, и за это их ждет великая награда у Него. Поэтому все их сочинения, будь то толстая книга или брошюрка в несколько страниц, щедро сдобрены бранью, очернением и проклятиями в адрес наиболее преданных Посланнику Аллаха r, благонравных и богобоязненных людей, лучших из всех, любимых Всевышним – людей, которые несли другим Его Шариат и Его послание, преемников Его избранного Пророка r и его благородных учеников, наставлявших его общину на истинный путь, да будет доволен ими Аллах, Прощающий, Милосердный.

Вот что говорит Мулла Мухаммад Казым в своей книге: «Абу Хамза ас-Симали передает (якобы от Зейну-ль-‘абидина): “Кто проклянет джибта (Абу Бакра) и тагута (‘Умара) один раз, тому Аллах запишет семьдесят тысяч тысяч благих дел и сотрет тысячу тысяч его прегрешений, и он будет вознесен на семьдесят тысяч тысяч ступеней, и тому, кто проклянет их вечером один раз, запишется столько же”. Наш господин ‘Али ибн аль-Хусейн сказал: “И я вошел к нашему господину Абу Джа‘фару Мухаммаду аль-Бакыру и сказал: ‹О мой господин, я слышал от твоего отца хадис…› Он сказал: ‹Перескажи мне его, о Симали›. И я пересказал ему этот хадис, после чего он сказал: ‹Да, о Симали… Если хочешь, я расскажу тебе еще›. Я сказал: ‹Да, конечно, мой господин›. Тогда он сказал: ‹Кто станет проклинать их по одному разу каждое утро, тому не запишется в этот день ни одного греха до самого вечера, и кто проклянет их вечером, ему не запишется в эту ночь ни одного греха до самого утра›. После этого я вошел к нашему господину ас-Садику и сказал ему: ‹Я слышал хадис от твоего отца и твоего деда…› Он сказал: ‹Перескажи его мне, о Абу Хамза›. И я пересказал ему этот хадис. Он сказал: ‹Это правда, о Абу Хамза… И этот человек будет вознесен на тысячу тысяч ступеней. Поистине, Аллах – Объемлющий, Щедрый›”»[478].

Более того, оказывается, им еще и велено поступать так: «И мы, Бану Хашим, велим и старому, и молодому из нас проклинать их и объявлять о непричастности к ним»[479].

И, наверное, не найдется такого ругательства, которое они не применили бы к этим благородным людям.

Аль-‘Аййаши, комментируя в своем тафсире суру «Покаяние», передает сообщение от Абу Хамзы ас-Симали о том, что он сказал имаму: «Кто является врагами Аллаха?» Он сказал: «Четыре идола». Он спросил: «Кто они?» Он ответил: «Абу аль-Фасыль, Раму‘, На‘саль и Му‘авия, а также все, кто исповедует их религию, и кто враждует с ними, тот враждует с врагами Аллаха»[480].

Затем он разъяснил, кто подразумевается под названными именами, передавая от аль-Джазари: «Они говорили “Абу аль-Фасыль” вместо “Абу Бакр”, поскольку слова “Бакр” и “Фасыль” имеют похожие значения: “бакр” – это молодой верблюд, а “фасыль” – это верблюжонок, который перестал питаться молоком матери, отученный от вымени. Некоторые говорят, что в определенные периоды своей жизни он пас верблюжат, и его прозвали “Абу аль-фасыль”. А некоторые знатоки языка сказали, что Абу Бакр ибн Абу Кухафа родился спустя три года после “года слона”, и его назвали ‘Абд аль-‘Узза – по имени идола – и кунья его во времена невежества была “Абу аль-Фасыль”. А после принятия Ислама он взял имя ‘Абдуллах и кунью Абу Бакр. Что же касается слова “Раму‘”, то это слово “‘Умар”, прочитанное наоборот (как поношение и унижение). В хадисе сказано, что первым, кто отверг свидетельство невольника, был Раму‘, и первым, кто внес изменение в распределение наследства, также был Раму‘. Что же касается На‘саля, то так называют человека с длинной бородой. Аль-Джаухар сказал: “Когда над ‘Усманом насмехались или издевались, его называли именно так”».

Посмотрите на этих людей… Они не стыдятся называть идолами этих прекрасных, благородных и благочестивых людей.

Хотелось бы узнать, что они в таком случае думают о словах Мухаммада аль-Бакыра, их пятого непогрешимого имама: когда его спросили о том, ущемляли ли Абу Бакр и ‘Умар права Ахлю-ль-бейт, он ответил: «Нет, клянусь Тем, Кто ниспослал Коран Своему рабу, чтобы он был предостерегающим увещевателем для миров, они не ущемили наши права даже на вес горчичного зернышка!»[481].

К тому же, почему ‘Али t выдал свою дочь замуж за ‘Умара ибн аль-Хаттаба t, а Пророк r отдал ‘Усману ибн ‘Аффану t двух своих дочерей, если оба они были кафирами? И почему ‘Али и Ахлю-ль-бейт хвалили ‘Усмана, и почему сыновья ‘Али защищали ‘Усмана так, что один из них даже получил ранение – и это притом, что он был непогрешимым имамом? Найдется ли тот, кто сможет ответить на эти вопросы?

И если ‘Усман был кафиром, тогда почему ‘Али не помешал своему племяннику, сыну своего брата, выдать свою дочь за Абана, сына ‘Усмана? И почему Сукейна, дочь аль-Хасана не отказалась выходить замуж за его внука Зейда? И почему ‘Али назвал одного из своих сыновей его именем?

Аль-‘Аййаши тем временем продолжает изливать свою ненависть и злобу на праведных халифов, возводя на них ложь и придумывая разные истории: «Когда скончался Посланник Аллаха r и начались разногласия, ‘Умар пошел и принес присягу Абу Бакру – это было еще до того, как похоронили Посланника Аллаха r. Когда ‘Али увидел это и увидел, что люди тоже принесли присягу Абу Бакру, он испугался, что среди людей может начаться смута, и занялся собранием Книги Аллаха в свитки. Тогда Абу Бакр послал к нему, чтобы он пришел и принес ему присягу, однако ‘Али сказал: “Я не выйду, пока не закончу собирать Книгу Аллаха”. Тогда он послал к нему снова, однако ‘Али опять сказал: “Я не выйду, пока не закончу”. Тогда он отправил к нему своего двоюродного брата Кунфуза. Тогда Фатыма, дочь Посланника Аллаха r встала между ним и ‘Али, и он ударил ее, но все же вышел один, без ‘Али. Тогда он испугался, что ‘Али соберет людей, и велел обложить его дом дровами. Затем вышел ‘Умар, собираясь поджечь дом вместе с ‘Али, Фатымой, аль-Хасаном и аль-Хусейном. Увидев это, ‘Али вышел и принес присягу Абу Бакру – вынужденно, не желая этого»[482].

Смелость ‘Али t

И это притом, что сам ‘Али сказал о себе: «Клянусь Аллахом, если бы встретился мне великан размером с целую землю, я не пришел бы в замешательство и не испугался бы»[483].

А Абу Ваиля сказал: «Однажды я шел с одним человеком (аль-Маджлиси упоминает в «Хайат аль-кулюб», что этим человеком был ‘Умар) и услышал, что он бормочет что-то. Я сказал ему: “Довольно! Что случилось, о такой-то?” Он сказал в ответ: “Горе тебе! Неужели ты не видишь льва, храбреца сына храбреца, бросающегося на добычу? Он суров к несправедливым, с двумя мечами и знаменем…” Тогда я поднял взгляд и увидел ‘Али ибн Абу Талиба. Я сказал: “Это же ‘Али ибн Абу Талиб”. Тогда он сказал: “Подойди поближе, я расскажу тебе о его смелости и его геройстве. В день битвы при Ухуде мы дали Пророку r клятву, что не побежим, и кто побежит из нас, тот – заблудший, а кто будет убит тот – шахид, и Пророк r – его предводитель. И нас атаковали сто храбрецов, под началом каждого из которых была сотня воинов или даже больше, и мы смешались. И я увидел ‘Али, который выглядел словно лев, старающийся избавиться от досаждающих ему муравьев. Он взял горсть мелких камешков и бросил нам в лицо, после чего сказал: ‹Да будут искажены и обезображены лица! Куда вы бежите?! К Огню!› Однако мы не вернулись. Тогда он бросился к нам снова. При этом в руках его был меч и лист, с которого текла кровь, несущий смерть. Он сказал: ‹Вы принесли клятву, а потом нарушили ее! Клянусь Аллахом, вы больше заслуживаете смерти, чем те, кто был убит!› Я посмотрел на его глаза и увидел, что они – словно воспламенившееся масло, или же как два кувшина, наполненные кровью. И я решил, что он погубит нас всех, и я первым из всех, кто там был, бросился к нему и сказал: ‹О Абу аль-Хасан! Ради Аллаха! Поистине, арабы наступают и отступают, и, поистине, наступление препятствует отступлению…› И тогда он словно устыдился и отвернул от меня лицо свое… И сердце до сих трепещет у меня в груди, и страх не покинул его и поныне!”»[484].

О смелости ‘Али передается немало историй. Например, ар-Раванди передает следующее: «‘Али сообщили, что ‘Умар плохо отозвался о сподвижниках ‘Али, и он встретил его на одной из дорог среди садов. При этом он держал в руке лук. Он сказал: “О ‘Умар! Мне сообщили, что ты плохо отозвался о моих приверженцах…” ‘Умар сказал в ответ: “Уймись!” Он сказал: “Поистине, ты – здесь”. С этими словами он бросил на землю свой лук, и он превратился в огромного змея размером с целого верблюда. Этот змей раскрыл пасть, чтобы проглотить ‘Умара, и тот закричал: “Ради Аллаха! О Абу аль-Хасан! Я больше никогда не сделаю подобного!” – и он принялся молить ‘Али о пощаде. Тогда ‘Али сделал знак рукой, и змей снова превратился в лук, и ‘Умар вернулся домой напуганным»[485].

А Салим ибн Кайс аль-‘Амири, гнусный человек, с языка которого постоянно слетали проклятия и брань в адрес лучших людей, передает что ‘Али обругал ‘Умара и пригрозил ему: «Клянусь Аллахом, если бы ты захотел, о Ибн Саххак, я вернул бы тебе твою клятву, и если бы я обнажил меч свой, я не убрал бы его, не убив тебя… Пожелай же этого». Тогда ‘Умар сник и замолчал. Он знал, что если ‘Али поклялся, то он сдержит клятву. Затем ‘Али сказал ему: «О ‘Умар! Разве ты не тот, кого Посланник Аллаха r желал убить? Он послал за мной, и я пришел, опоясанный своим мечом. И когда я направился к тебе, чтобы убить тебя, Всевышний Аллах ниспослал: “Посему не торопись с ними! Мы ведем для них счет”». Ибн ‘Аббас сказал: «Потом они вступили в заговор, сказав: “Мы не сможем спокойно делать то, что хотим, пока этот человек жив”. Тогда Абу Бакр сказал: “Кому же мы поручим убить его?” ‘Умар сказал: “Халиду ибн аль-Валиду”. И они послали за ним и сказали ему: “О Халид! Что если мы поручим тебе одно дело?” Он сказал: “Возлагайте на меня, что хотите. Клянусь Аллахом, даже если вы поручите мне убить Ибн Абу Талиба, я сделаю это!” Они сказали: “Клянемся Аллахом, ничего иного мы и не желали!” Он сказал: “Я готов сделать это, но как?”. Абу Бакр сказал: “Когда мы будем совершать утреннюю молитву, встань рядом с ним, и пусть при тебе будет твой меч, и сразу после таслима отруби ему голову”. Он сказал: “Хорошо”. На этом они и расстались. Потом Абу Бакр обдумал то, что он повелел сделать Халиду, и понял, что ничего хорошего это им не принесет – одни бедствия и несчастья. И он пожалел о содеянном. Он не спал всю ночь. Придя в мечеть, он совершил молитву с людьми. При этом он напряженно думал, и даже не осознавал, что говорил в молитве. И вот Халид ибн аль-Валид, опоясанный своим мечом, встал рядом с ‘Али. А ‘Али уже догадался о том, что он собирается сделать. Дочитав ташаххуд, но не произнеся таслима, Абу Бакр воскликнул: “О Халид! Не делай того, что я велел тебе! А если ты сделаешь это, я убью тебя!” Затем он произнес таслим, повернув голову сначала направо, потом налево. Тогда ‘Али подскочил к Халиду, схватил его за ворот, вырвал из его руки меч, опрокинул его на землю и уселся на его грудь, подняв меч, чтобы убить его. Однако люди, находившиеся в мечети, бросились к нему, чтобы спасти Халида, однако они не смогли одолеть его. Аль-Аббас сказал им: “Закляните его правом могилы (Пророка r)”Тогда они закляли его правом могилы. И он отпустил его и пошел домой»[486].

Более того, шииты приписывают ему просто фантастическую силу: они даже утверждают, что однажды ‘Али ударил ногой по земле, и земля содрогнулась[487].

А однажды наоборот – земля задрожала, и ‘Али топнул ногой, после чего она перестала дрожать. Вот лживая история, передаваемая ас-Сафи: «Фатыма (мир ей) передает, что однажды во время правления Абу Бакра людей постигло землетрясение, и люди в страхе бросились к Абу Бакру и ‘Умару и увидели, что они тоже в страхе покинули свои дома, бросившись к ‘Али. Люди последовали за ними, и когда они столпились у двери его дома, он вышел к ним. Причем вид у него был совершенно спокойный – его вовсе не напугало происходящее. И он пошел, а они последовали за ним. Дойдя до холма, он сел, и люди сели вокруг него, глядя на содрогающиеся стены Медины. ‘Али сказал им: “Кажется, вас напугало то, что вы видите?” Они сказали в ответ: “Как же нам не прийти в ужас, если мы никогда не видели подобного?” Тогда ‘Али пошевелил губами и ударил своей рукой, сказав: “Успокойся же! Что с тобой?” – и земля успокоилась с позволения Аллаха. Люди, увидев это, удивились еще больше, чем когда он только вышел к ним. Он же сказал им: “Кажется, вас удивило то, что я сделал?” Они ответили: “Да!” Тогда он сказал: “Я – тот человек, о котором Аллах сказал: ‹Когда земля содрогнется от сотрясений, когда земля извергнет свою ношу, и человек спросит, что же с нею› - я и есть тот человек, который должен был спросить, что же с ней. ‹…в тот день она поведает свои известия› - она поведала их мне”»[488].

Более того, шииты утверждают, что однажды ‘Али со своей недюжинной силой боролся с Шайтаном и победил его – об этом сообщает Ибн Бабавейхи аль-Кумми[489].

Подобных примеров можно привести немало.

А поскольку мы уже завели речь об этом, мы доведем начатое до конца и приведем здесь одну достаточно странную выдуманную шиитами историю, которая являет собой яркий пример их выдумок и лжи, на которых зиждется их мазхаб и основаны их убеждения. Эта история взята из книги сейида Ни‘матуллаха аль-Джазаири[490] «Аль-анвар ан-ну‘маниййа». Он говорит, что аль-Бурси, описывая поход на Хайбар, передает следующее: «Победа пришла благодаря ‘Али t. Джибриль u пришел к Посланнику Аллаха r радостный после убийства Мурхиба, и Пророк r спросил его о причине его радости. Он сказал: “О Посланник Аллаха! Поистине, когда ‘Али поднял меч, чтобы нанести удар Мурхибу, Аллах повелел Исрафилю и Микаилю придержать его руку, чтобы он не ударил со всей силой, и вместе с тем он разрубил его надвое, а также все железо, которое на нем было, и его коня, и меч его вошел глубоко в землю. И Всевышний Аллах сказал мне: ‹О Джибриль! Скорее спустись под землю и помешай мечу ‘Али достичь Тельца земли, чтобы земля не перевернулась!› И я отправился туда и схватил его меч, и на крыльях моих он был тяжелее, чем города народа Люта, а было там семь городов, которые я вырвал из седьмой земли и поднял до небес на одном пере своего крыла, и ждал веления Всевышнего до утра, а потом Аллах велел мне перевернуть их. И мне они не показались такими тяжелыми, как меч ‘Али!” Пророк r спросил: “А почему ты не перевернул эти города сразу после того, как поднял их?” Он сказал: “О Посланник Аллаха! Там был неверующий старик, который спал на затылке своем, и седина его доставала до небес, и Аллах постыдился наказывать их. И вот, на рассвете этот седой старец повернулся после того, как все это время лежал на затылке, и тогда Аллах велел мне обрушить на них наказание”. А в тот день, когда была взята крепость, и их женщины были уведены в плен, среди них была Сафийа – дочь того, кому принадлежала эта крепость, и она пришла к Пророку r со следом от удара на лице. Пророк r спросил ее о том, что с ней случилось, и она сказала: “Когда ‘Али подошел к крепости, ему никак не удавалось взять ее, и тогда он подошел к одной из ее башен, и потряс ее, и крепость сотряслась до самого основания. Я же в это время сидела на своей постели, и когда крепость содрогнулась, я упала с постели и ударилась”. Пророк r сказал ей: “О Сафийа! Поистине, когда ‘Али разгневался и сотряс крепость, Аллах разгневался, потому что разгневался ‘Али, и сотряс все небеса так, что ангелов охватил ужас, и они пали на лица свои… Это была истинная смелость! Ворота Хайбара ночью запирали сорок человек, а когда ‘Али вошел в крепость, щит выпал из его руки от множества ударов, и он высадил ворота, и в его руке они были словно щит. Он сражался, держа их в руке, пока не пришла победа от Аллаха”»[491].

А аль-Йа‘куби передает: «До Абу Бакра и ‘Умара дошел слух о том, что группа мухаджиров и ансаров встретились с ‘Али ибн Абу Талибом в доме Фатымы, дочери Посланника Аллаха r. Тогда они собрали своих приверженцев, пришли к дому и напали на него. Тогда ‘Али вышел к ним с мечом. ‘Умар сразился с ним, и он одолел его и сломал его меч. Они вошли в дом. Тогда им навстречу вышла Фатыма и сказала: “Клянусь Аллахом, если вы не выйдете отсюда, я открою волосы свои и воззову к Аллаху!” После этого они вышли, и вслед за ними вышли те, кто находился в это время в доме. А через некоторое время люди начали приходить один за другим и приносить присягу»[492].

Поистине, мы не знаем, кому же из ни верить… Ни‘матуллаху аль-Джазаири, Салиму ибн Кайсу аль-‘Амири[493], ар-Раванди, аль-Кумми и аль-Маджлиси или же аль-‘Аййаши и аль-Йа‘куби?

А может, все они лгут, не понимая, что Ахлю-ль-бейт никогда не говорили подобного и не вели себя так, и что если бы они на самом деле сказали подобное, они не стали бы говорить об Абу Бакре, что он – правдивейший и искренне верующий, а об ‘Умаре – что он человек с благородной душой, чей жизненный путь достоин восхищения, и они не стали бы называть своих сыновей их именами, и не стали бы вступать в родственные связи по браку с ними. Они не стали бы общаться с ними и хвалить их после их смерти… После всех этих сообщений мы можем сказать лишь одно: Ахлю-ль-бейт были правдивы в своих словах и поступали правильно, а шииты возводят на них ложь, противоречат им в своих убеждениях и враждебно относятся к тем, кого они любили и с кем у них были теплые, дружеские отношения, к их наместникам и правителям, которые беспрекословно подчинялись им, давали им искренние и добрые советы и были всецело преданны им, как мы уже говорили ранее.

А иначе как мог Абу Бакр принудить к присяге этого отважного храбреца и героя, ‘Умар – заставить его отдать за него свою дочь, а ‘Усман – вынудить его смириться с тем, что именно он, а не ‘Али, станет халифом? И как могли они заставить ‘Али, да и всех Ахлю-ль-бейт, назвать своих детей их именами?

Вполне очевидно, что шииты, утверждая о своей безграничной преданности Ахлю-ль-бейт, при этом противоречат им, ненавидя праведных халифов и благородных сподвижников Пророка r, о которых сам Пророк r сказал: «Блажен тот, кто увидел меня и уверовал в меня»[494].

Как бы там ни было, мы обязаны упомянуть о том, что шииты противоречат Ахлю-ль-бейт в своем враждебном отношении к родным Посланника Аллаха r и его зятьям.

Аль-‘Аййаши говорит об ‘Усмане t, что аят: «О те, которые уверовали! Не делайте ваши подаяния тщетными своими попреками и оскорблениями» – был ниспослан об ‘Усмане[495].

А аль-Кумми, от острого языка которого сподвижникам и халифам доставалось не меньше, чем от острого языка аль-‘Аййаши, сказал о Словах Всевышнего: «Так Мы определили для каждого пророка врагов – шайтанов из числа людей и джиннов, внушающих друг другу красивые слова обольщения»: «В общине каждого пророка, посланного Всевышним к людям, были два шайтана, которые беспокоили его, вредили ему и мешали… Что же касается Мухаммада, то его шайтаны – Хабтар и Зурейк (Абу Бакр и ‘Умар)»[496].

Я уже приводил несколько сообщений от него в своей книге «Шииты и сунниты».

Что же касается аль-Бахрани, то он пошел по той же тропе. Он никак не мог смириться с мыслью о том, что Абу Бакр был вместе с Пророком r в пещере во время его переселения из Мекки в Медину, и что Пророк r считал его другом и доверял ему, и он сказал о Словах Всевышнего: «Он был одним из тех двоих, которые находились в пещере»: «Посланник Аллаха r велел ‘Али спать в ту ночь в его постели вместо него, однако он побоялся, что Абу Бакр скажет, где он, и потому взял его с собой в пещеру»[497].

Более того, он еще и возводит ложь на Абу Джа‘фара, приписывая ему такие слова: «Посланник Аллаха r начал говорить Абу Бакру в пещере: “Успокойся, ибо, поистине, Аллах с нами… Хочешь ли ты, чтобы я показал тебе моих сподвижников из числа ансаров, которые сидят, беседуя друг с другом, а также Джа‘фара и его товарищей, плывущих по морю?” Он ответил: “Да”. Тогда Пророк r провел рукой по его лицу, и он увидел сидящих ансаров и Джа‘фара с его товарищами, рассекающих волны моря. И тогда он решил для себя, что Мухаммад – колдун»[498].

А об ‘Умаре, который потушил огонь огнепоклонников, разбил идолов Хосроя и сломил его могущество и лишил иудеев их славы и величия, возлюбленного любимцем Господа, ненавистного для его врагов и врагов его общины, сыновей иудеев и огнепоклонников, аль-Бахрани сказал, приведя слова Всевышнего: «Воистину, Шайтан оставляет человека без поддержки»: «Шайтан – второй[499]: “О горе мне! Лучше бы я не брал такого-то себе в друзья!” – имеется в виду второй. “Это он отвратил меня от Напоминания после того, как оно дошло до меня” – имеется в виду власть и правление»[500].

Затем он продолжает изливать свою ненависть и не стесняется говорить отвратительные слова: «Словом “Иблис” и “мублисун” обозначается второй – об этом будет сказано в объяснении к слову “Шайтан”. Из него следует, что под Иблисом также подразумевается второй, поскольку Шайтаном и Иблисом названа одна и та же личность. В некоторых сообщениях от аль-Асбага ибн Набата рассказывается о том, что ‘Али t вывел его вместе с другими людьми, среди которых был Хузейфа ибн аль-Йаман, на аль-Джубану, и там явил чудо. Он рассказывает об этом чуде и говорит далее: «И ‘Али сказал: “О ангелы Господа моего! Явитесь ко мне сейчас же с иблисом иблисов, фир‘ауном фир‘аунов!” И, клянусь Аллахом, уже через миг они явились вместе с ним, волоча его за собой. Потом он поднялся и воскликнул: “Горе мне, я притеснял семейство Мухаммада! Горе мне, я осмелился поступать с ними несправедливо!” Затем он сказал: “О господин мой, помилуй меня, ибо, поистине, я не вынесу этого наказания и этих мучений!” ‘Али сказал ему: “Да не помилует тебя Аллах и да не простит Он тебе! О скверна, о мерзость, о шайтан!” Затем он повернулся к нам и сказал: “Спросите его, кто он”. И мы спросили его: “Кто ты?” Он ответил: “Я – иблис иблисов и фир‘аун фир‘аунов этой общины… Я – тот, кто отверг господина моего и покровителя повелителя верующих и халифа Господа миров, и отверг знамения Его и чудеса…” Очевидно, что здесь имеется в виду второй, поскольку именно он был главарем нечестивцев, и именно он назван в Коране Шайтаном»[501].

Что же касается благодетеля мусульман и Ислама ‘Усмана ибн ‘Аффана, то о нем он написал, что Посланник Аллаха r сказал ему: «Иди, я освобождаю тебя от твоего Ислама». После этого Всевышний Аллах ниспослал: «Они попрекают тебя тем, что обратились в Ислам…»[502].

А вот он демонстрирует свою ненависть ко всем им, говоря, что в Словах Всевышнего: «Разве ты не видел тех, которые восхваляют сами себя?» – речь идет о тех, которые сами назвали себя[503] ас-Сыддик (Правдивый и искренне верующий), аль-Фарук (Различающий между Истиной и ложью) и Зу-н-нурейн (Обладатель двух светов)[504].

Он также утверждает, что под теми, чья чаша Весов (с благими делами) окажется тяжелой, в известной суре подразумевается ‘Али и его сторонники, а под теми, чья чаша Весов (с благими делами) окажется легкой – три халифа и их сторонники[505].

Он дошел даже до насмешек над сподвижниками Посланника Аллаха r и его супругами. Так, он сказал, что аят: «Поистине, те которые возводят навет…» был ниспослан об ‘Аише, Хафсе, Абу Бакре и ‘Умаре, когда они обвинили Марию-коптку и Джурейха в совершении прелюбодеяния[506].

А их четвертый толкователь Корана аль-Кашани не отстает от своих собратьев. Он говорит, что Слова Всевышнего: «…которые уверовали, затем стали неверующими, затем опять уверовали, затем опять стали неверующими, а затем приумножили свое неверие» ниспосланы о первом, втором, третьем и четвертом (Му‘авии), а также об ‘Абду-р-Рахмане и Тальхе[507].

А вот что он говорит о Словах Всевышнего Аллаха: «…а ведь они произнесли слово неверия и стали неверующими после того, как обратились в Ислам»: «Когда Посланник r возвысил ‘Али в Гадир-Хумме, напротив него стояли семь лицемеров: Абу Бакр, ‘Умар, ‘Абду-р-Рахман ибн ‘Ауф, Са‘д ибн Абу Ваккас, Абу ‘Убейда, Салим – вольноотпущенник Абу Хузейфы и аль-Мугира ибн Шу‘ба. ‘Умар сказал: “Вам не кажется, что у него глаза сумасшедшего?” – имея в виду Пророка r - “Он поднимается и говорит: ‹Мне сказал мой Господь›”…». Я прошу прощения у Аллаха за пересказ этой выдуманной истории и этого неверия, и проклятие Аллаха да ляжет на лжецов…[508]

А пятый «ругатель» шиитов, именующий себя толкователем Корана, аль-‘Аруси аль-Хувейзи, говорит, передавая сказанное Абу Басыром о Словах Всевышнего: «У него семь ворот…»: «У Ада семь ворот. Первые – для притеснителя – Зурейка, вторые – для Хабтара, третьи – для третьего (‘Усмана), четвертые – для Му‘авии, пятые – для ‘Абду-ль-Малика, шестые – для ‘Аскара ибн Хаусара, а седьмые – для Абу Салямы, и они – ворота для их сторонников и приверженцев»[509].

Аль-Махши прокомментировал упомянутые имена следующим образом: «Аль-Маджлиси сказал: “Зурейк – это первый (Абу Бакр), потому что арабы считали голубизну глаз дурной приметой, Хабтар – это лиса, его прозвали так из-за его хитрости и козней”. Однако в других сообщениях говорится, что все наоборот. Хабтар и в самом деле больше подходит в качестве прозвища первому, и возможно, что здесь имеется в виду именно это, а второй (‘Умар) упомянут первым потому, что он еще хуже и отвратительнее первого. А ‘Аскар ибн Хаусар – это указание на одного из халифов Бану Умеййа или Бану аль-‘Аббас. А Абу Саляма – это Абу Джа‘фар ад-Даваникы. Возможно также, что под словом “‘Аскар” подразумевается ‘Аиша и другие участники “верблюжьей битвы”, поскольку у верблюда ‘Аишы была кличка ‘Аскар, и передают, что он был шайтаном»[510].

А о Словах Всевышнего: «А те, к кому они обращаются с мольбами вместо Аллаха, не могут ничего сотворить, тогда как сами они были сотворены. Они мертвы, не живы и не знают, когда они будут воскрешены» он сказал: «Имеются в виду первый, второй и третий. Они не исполнили веление Посланника Аллаха r, когда он сказал им: “Поддерживайте ‘Али и следуйте за ним”. Они, напротив, отнеслись к нему враждебно и не стали поддерживать его. Они призвали людей подчиняться им и признать их в качестве правителей. Об этом и сказал Аллах: “…те, к кому они обращаются с мольбами помимо Аллаха…” Они мертвы, не живы – то есть они кафиры, неверующие… “И при этом проявляют высокомерие” – то есть отказываются признавать право ‘Али быть правителем»[511].