Главная | Обратная связь

Время политики и время культуры: совпадения и различия в ориентации и перспективе

Любые существующие модели взаимодей­ствия расположены во времени.

Э.Гидденс

Вопрос о взаимосвязи социокультурного и политического времени — это вопрос о том, насколько политический процесс детерминирован культурой. Известно, что время никогда не бы­вает нейтральной количественной шкалой для измерения чело­веческого опыта. Социокультурное время отражает ритмы кол­лективных действий в каждой цивилизации, политическое время — ритмы политической жизни. Как и пространство, вре­мя выступает универсальным контекстом любой культуры. П.Со­рокин и Р.К.Мертон подчеркивают, что «системы времени варь­ируются вместе с социальной структурой»¹⁷.

Точки отсчета для измерения социокультурного и политиче­ского времени в каждой цивилизации выбираются среди собы­тий, социальная значимость которых зависит от националь­ных традиций и обычаев. Социальные антропологи считают, что основанием для определения длительности недели в каждой цивилизации может служить повторяющийся ритм рынка и яр­марок: восемь дней в раннем Риме, десять—в Китае, семь—в иу­део-христианской традиции, пять или шесть — в отдельных районах Африки и Центральной Америки. Несомненно, счет времени отражает также биологическую необходимость в отды­хе для большинства людей¹⁸. Один день обязательно выделяет­ся для отдыха или религиозных ритуалов и молитв (воскресе­нье — в христианстве, суббота — в иудаизме, пятница — в исламе).

При этом социокультурное время обеспечивает определенные рамки для каждого типа человеческой деятельности — полити-

ческой, экономической, социальной. Вместе с тем любой из этих видов деятельности обладает собственной, отличной от других, временной матрицей. И здесь возникает закономерный вопрос: в какой степени социокультурное время способно опре­делять ритмы времени политического? Или какова степень «сво­боды» политиков от национальных социокультурных традиций?

Обращаясь к социокультурной временной ориентации, мож­но выделить несколько основных аспектов: уровень и глубину осознания времени, вектор времени и доминирующие ценности. Каким образом все эти факторы влияют на матрицу политиче­ского времени?

Начнем с уровня и глубины осознания времени. Исследова­тели отмечают, что для социокультурных процессов наблюда­ется пропорциональная зависимость: чем выше уровень со­циокультурного развития цивилизации, тем выше уровень осознания социокультурного времени. Как пишет П.Штомп-ка, «на одном полюсе — одержимая озабоченность течением, прохождением, недостатком времени и т.д. (синдром "время— деньги"), на противоположном — безразличие, пренебреже­ние временем, вседозволенность обращения с ним (синдром "отложим на завтра")»¹⁹.

На ранних стадиях развития культуры ритм задают перио­ды сбора урожая, охотничьи сезоны, периоды дождей или засу­хи. Е.Эванс-Причард заметил, изучая племена нуеров в Судане, что они живут сиюминутным временем, воспринимают лишь на­стоящий момент, связанный либо с метеорологическими усло­виями, либо с естественным окружением и повседневной дея­тельностью²⁰. Наблюдения Эванса-Причарда подтверждает Б-Дцамс. По ее мнению, время в жизни ранних обществ было чем-то вроде вторичной, зависимой переменной, выполняющей ис­ключительно инструментальные функции²¹.

На более поздних этапах развития культуры ритм задают религиозные праздники, торговые ярмарки, социальные и по­литические ритуалы. В индустриальном обществе время превра­щается в центральный координатор человеческой деятельности. Дж.Гуди пишет, что время — «это ключевая машина современ­ного мира, превосходящая по важности паровой двигатель»²². Помимо ритма трудовой недели в рыночном обществе важное значение имеют сезонные распродажи и каникулы. Поэтому временные периоды, даже номинально равные, проходят с не­одинаковой скоростью, а даты имеют не только календарное, но и культурное значение.

Для индустриального человека время принимает форму ре­сурса, который можно потратить, сэкономить, продать, распре­делить или обменять. Л.Мэмфорд пишет: «Оплата по часам, контракты по часам, работа по часам, еда по часам; и ничто не свободно до конца от печати календаря или часов»²³. Деспо­тизм времени свидетельствует о том, что оно перестает играть роль рабочего инструмента и превращается в независимую переменную, определяющий фактор социально-политической жизни.

Однако уровень осознания социокультурного времени не од­нозначно влияет на матрицу политического времени цивилиза­ции. Тоталитарные политические режимы XX века, возникшие в развитых странах (фашистская Германия, Италия в период правления Муссолини, франкистская Испания) с высоким уров­нем восприятия социокультурного времени, продемонстрирова­ли низкий уровень осознания времени политического, вседоз­воленность обращения с ним. Диктаторы вообще склонны преувеличивать свои возможности: им часто кажется, что они способны остановить стрелки политических часов, заставить служить себе демона политического времени. И каждый раз это заканчивается катастрофой. Драматический разрыв между вы­соким уровнем осознания социокультурного времени и низ­ким — политического погружает общество в хаос волюнтарист­ских решений.

Другая группа факторов, существенно влияющих на социо­культурное время, включает вектор ориентации и доминирую­щие ценности. Существуют цивилизации, которые «живут ис­торией», они обращены назад — к событиям и традициям славного прошлого; есть такие, которые тесно связаны с на­стоящим, живут сегодняшним днем и в нем находят источник энергетики, но имеются и цивилизации, обращенные в будущее, для которых магическим значением наделено слово «завтра». Принято считать, что американское и российское общества имеют преимущественно перспективную ориентацию, китайское использует настоящее как центральную точку, из которой поток существования растекается в обе стороны, а индийское живет ретроспективной ориентацией.

В то же время внутри каждой цивилизации также существу­ет дифференциация: различные этнические, религиозные и про­фессиональные группы могут выбирать свою временную пер­спективу. Как отмечает П.Штомпка, в американском обществе средний класс ориентирован на будущее: он стремится к дости-

жениям и карьере и готов отложить немедленное вознагражде­ние на завтра. Так же ориентированы представители большин­ства профессий, поскольку реалистично оценивают время. Но отдельные регионы (Старый Юг) или патриархальные се­мьи живут своими воспоминаниями о прошлом. Наконец, мар­гинальные слои общества — бродяги, бездомные, безработ­ные — живут исключительно сегодняшним днем²⁴.

Если вектор социокультурного времени складывается из сум­мы социокультурных ориентации всех слоев и групп общества, то вектор политического времени зависит преимущественно от поколения, господствующего на политической сцене. Следова­тельно, направление политического времени может достаточно часто меняться, не совпадая с социокультурной традицией. Та­кая ситуация часто возникает в модернизирующихся странах. Общество в целом может иметь ретроспективную направлен­ность, отдавая предпочтение повторяемости, сходству и поряд­ку, а вектор политического времени — перспективную, ориенти­руя на изменения, новизну и прогресс. Наступает ситуация драматического напряжения, намечается болезненный разрыв, который может спровоцировать гражданскую войну.

Политический класс должен чутко прислушиваться к ритмам национальной культуры, чтобы не нарушить тонкой гармонии социума. В культуре существуют парадоксы, когда на крутом по­вороте развития неожиданно самое архаичное оказывается са­мым перспективным. Большевики в России истребляли кулаков, но именно кулаки могли бы стать классом перспективных фер­меров, способных накормить голодную страну. В запасе у поли­тического класса должны быть технологии, выявляющие та­кие парадоксы культуры. Арабская пословица гласит: на крутом повороте хромой верблюд оказывается первым. Нетерпеливые модернизаторы привыкли жестоко расправляться с архаичны­ми национальными традициями, видя в них «хромого верблю­да» . Но искусство политики как раз и состоит в том, чтобы заста­вить социокультурные традиции служить политическим целям.

Сравнивая социокультурное и политическое время цивили­заций, нельзя не заметить, что одни и те же события обществен­ной жизни выглядят по-разному в этих двух временных матри­цах. Жаркие дебаты в парламенте и падение кабинета, смена правительства, ротация политических элит — все эти события значительно влияют на политическое время и часто весьма не­существенны для социокультурного измерения. Политическое время как бы встроено внутрь более «крупного» социокультурно-

го времени. Поэтому в тех случаях, когда ритмы культурной и политической жизни совпадают, наступает явление резонан­са — общество получает «второе дыхание», испытывает небыва­лый подъем культуры.

Интересно, что в периоды такого «благополучного» разви­тия, когда все сфокусировано на изменениях и движении вперед, интерес к социокультурным традициям у политиков слабеет. По­литические лидеры вообще склонны переоценивать значение политического времени для судьбы культуры. Широко распро­странено мнение о том, что в наш динамичный век новизна и оригинальность политических решений становятся доминирую­щими ценностями²⁵. Основное внимание уделяется политическим технологиям, в которых политики видят инструменты рацио­нального изменения мира: «Священность и незыблемость про­шлого культуры как главного символического регулятора соци­альных, политических и культурных изменений уступают место инновациям и ориентации на будущее как на базовые культур­ные изменения»²⁶. Однако в период политических кризисов об­щество неизменно обращается к забытым социокультурным традициям, ищет опоры в привычных ритмах социокультурно­го времени, апеллирует к опыту предшествующих поколений. По­литическое и социокультурное время—это два мощных потока, которые, соединяясь, становятся неиссякаемым источником динамизма цивилизации.

Вопросы для обсуждения и дискуссии

1. Почему разные цивилизации отличаются своей временной ритмикой? Ка­кие типы политического времени сегодня известны?

2. Сравните время-кайрос и время-хронос, циклическое и линейное время. Каковы преимущества и издержки каждого из них?

3. Как вы оцениваете перспективу наступления нового «осевого времени» в ис­тории?

4. Согласны ли вы с критиками ускоренного политического времени?

5. Как соотносятся и взаимопроникают политическое и социокультурное вре­мя цивилизации?

6. Согласны ли вы, что главной движущей силой циклов политического времени выступает жизненный опыт поколений? Известно, что поколенческии цикл на Западе длится около 30 лет. Сохраняет ли этот вывод свое значение для других культур?

7. Если сегодня в диалоге цивилизаций нет единого для всех пространст­ва-времени, то какими вы видите перспективы взаимопонимания и выработ­ки универсальной временной ритмики?