Главная | Обратная связь

Классическое видение глобализации человеческого общества

Глобальность является в сущности неиз­бежной проблемой современного мира.

Р.Робертсон

Диалог культур сегодня разворачивается на фоне форми­рующихся глобальных структур экономических, политических и социальных отношений, простирающихся через границы ци­вилизаций. Как верно заметил П.Уорслей, «до сих пор единое че­ловеческое общество вообще никогда не существовало»¹, но се­годня уже ни одна страна не может считаться «самодостаточным островом». Р.Робертсон определяет глобализацию как «ряд про­цессов, которые составляют единый мир»². Какие же процессы мы можем назвать глобальными?

Начнем с политической картины мира. XX век продемонст­рировал могущество наднациональных военно-политических блоков (НАТО и бывшая Организация Варшавского договора), воз­можности коалиций правящих групп (Большая семерка), конти­нентальных и региональных объединений (Европейское сообще­ство), всемирных международных организаций (ООН, ЮНЕСКО). В конце XX века наметились контуры «всемирного правительст­ва»: некоторые международные организации стали выполнять важные политические интеграционные функции (Европейский парламент. Международный трибунал, Интерпол).

В экономической сфере усилилось значение глобального разделения труда, возросла роль транснациональных корпо­раций, которые стали могущественными силами мировой эко­номики. Утратив национальные корни, подобные корпорации действуют по всему миру, используя местные ресурсы и субси­дии («Пепси-Кола», «Мак-Дональде», «Дженерал Моторс»). С ка­ждым годом на мировом рынке усиливается роль международ­ной координации и интеграции, мировых и региональных экономических соглашений (ЕФТА, ЕС, ОПЕК). Валютные рын­ки и рынки ценных бумаг молниеносно реагируют на события в самых отдаленных уголках земного шара, гибко изменяя фи­нансовую политику.

Тенденции глобализации не обошли и сферу культуры, хотя здесь они заметны не столь сильно. Средства массовой инфор­мации сближают народы и континенты, информируя миллио­ны людей о событиях в разных концах планеты, приобщая их к разнообразному культурному опыту, традициям и обычаям самых экзотических племен и народностей. Стремление ре­шить глобальные проблемы, которые затрагивают интересы народов на всех континентах, ведет к формированию мирово­го гуманистического сознания. Как отмечает М.Чешков, к тако­му сознанию в первую очередь можно отнести «так называе­мую мировую интеллигенцию, гуманитарную и научную, и движения—пацифистские, альтернативные, экологические», которые «воспроизводятся и осознают себя в глобальном масшта­бе»³. Компьютерные технологии способствуют развитию унифи­кации в другом направлении: они демонстрируют единство об­работки, хранения и передачи информации универсальными способами.

Все эти многообразные изменения заставили современных уче­ных рассматривать социально-политические процессы с позиций мирового сообщества. Национальный и даже региональный мас­штаб сегодня явно недостаточен, поскольку глобализация изме­няет фундаментальные качества политических процессов. Любое крупное политическое событие сразу же находит отклик по все­му свету, и эта обратная связь становится влиятельным полити­ческим фактором современности. В глобальном мире политиче­ские процессы развиваются по своим законам: здесь формируются свои движущиеся силы, свои коммуникации и направления дви­жения.

Долгое время феномен глобализации рассматривался в со­циально-политических теориях преимущественно с позиций экономико-центризма. Это вполне объяснимо, поскольку имен­но в экономической сфере глобализация с самого начала била наиболее очевидной. В рамках экономико-центризма были разработаны три основные концепции, которые сегодня уже мо­гут считаться классическими: теория империализма, теория за­висимости и теория мировой системы.

В.Ленин и Н.Бухарин видели тенденцию глобализации в эко­номической экспансии империализма— завоеваниях, колони­зации и экономическом контроле. Они определяли империа­лизм как высшую и последнюю стадию капитализма, когда перепроизводство товаров и падение нормы прибыли вынужда­ют его к экономическому наступлению на слаборазвитые стра-

ны. Экономическая экспансия решает три основные пробле­мы: приобретение дешевой рабочей силы, дешевого сырья и об­ширных рынков сбыта товаров. В результате мировая экономи­ка становится все более асимметричной: несколько метрополий беззастенчиво эксплуатируют большинство менее развитых обществ. Вмешаться в этот процесс и покончить с мировой не­справедливостью может только всемирная революция пролета­риата.

Марксистские корни и левая ориентация определяют и дру­гую популярную концепцию глобализации — теорию зависи­мости. Она была разработана в Латинской Америке в 50-60-е годы. Основная идея этой теории в том, что причина отстало­сти слаборазвитых стран кроется не столько во внутренних факторах, сколько во внешних воздействиях. Один из авторов теории зависимости — П.Пребыш, подчеркивал, что в мировой экономике четко различаются доминирующий центр (высоко­развитые индустриальные державы) и периферия (многочислен­ные аграрные страны)⁴.

Развивая его идеи, Ф.Кардозо и Е.Фалетто объясняли зави­симое развитие отсутствием самостоятельных технологий и раз­витого национального производства основных товаров. Они достаточно резко критиковали уродливые формы зависимого ка­питализма: «Накопление, экспансия и самореализация мест­ного капитала неизменно требуют поддержания извне, на нацио­нальной почве эти процессы невозможны. Чтобы выжить, зависимый капитализм должен включиться в систему мирово­го капитализма»⁵. Вместе с тем глобальные экономические взаи­мосвязи могут оказаться при благоприятных обстоятельствах и средством освобождения от зависимости. Постоянньш приток иностранных капиталов способствует появлению в разных об­ластях высокотехнологичных предприятий, где обучаются вы­сококвалифицированные кадры и формируется местная элита менеджеров. Эти количественные изменения при условии гиб­кой национальной политики могут привести к качественному скачку—экономическому прорыву—ив результате уменьшить экономическую зависимость. Страны АТР (Южная Корея, Тай­вань, Сингапур, ІЬнконг) демонстрируют успешное развитие именно по такому пути.

Уже упоминавшаяся в предыдущей главе теория мировой системы. И.Уоллерстайна выступает одним из вариантов концеп­ции мировой экономической зависимости. Уоллерстайн подчер­кивает, что рыночная капиталистическая система обнаружи-

вает колоссальный потенциал к расширению. Возникнув в веду­щих государствах Западной Европы, она быстро достигла пе­риферии. Дешевые и разнообразные товары массового потреб­ления делают ее необычайно привлекательной для широких слоев населения. Концентрация политической и военной власти вокруг крупного капитала способствует ускоренному распро­странению новейших технологий по всему миру.

Мировая система, по Уоллерстайну, имеет три уровня госу­дарств: центральные, периферийные и полупериферийные. Сла­боразвитые периферийные государства «были впряжены в колес­ницу мировой системы основными государствами, но остались в роли пристяжных». Асимметричность и иерархичность миро­вой системы сохранятся в дальнейшем, несмотря на все ускоряю­щуюся динамику мирового развития в целом. Уоллерстайн рас­сматривает мировую систему как глобально-системный феномен, в котором ведущая роль принадлежит наднациональным, глобаль­ным факторам. Толчок к изменениям дают международные кон­такты, конкуренция, столкновения и конфликты в зонах вза­имного влияния⁶.

Осознание процесса глобализации в рамках экономико-цен-тричного научного мышления имело целый ряд негативных по­следствий. Прежде всего, феномен глобализации стал рассмат­риваться как непреложная закономерность, вытекающая из объективных экономических процессов. Поэтому глобальное моделирование первоначально страдало механической экст­раполяцией доминирующих экономических тенденций на ме­ждународное развитие в целом (деление на центр и периферию при неизбежном отставании периферии и пр.). Помимо этого оп­ределение глобализации в терминах теории систем как особого типа социально-системного образования в паре с противополож­ным типом—локализацией,— привело к недооценке и третиро-ванию локальных процессов, которые практически исключались из глобального моделирования.

Как справедливо отмечает М.Чешков, «преимущественно системный подход (мир как особый вид социальной системы) вы­звал возражение тех, кто был не склонен видеть в этом предме­те свойства объекта системного класса. И не только потому, что он еще не сложился, а потому что сомнительной кажется гене­рализация системного подхода вообще (позиция историков)»⁷.

И, наконец, все представленные экономико-центричные кар­тины глобализации не способны объяснить культурно-историче­ское разнообразие мира, сохраняющееся в условиях экономиче-

ской унификации и зачастую конфликтующее с ней. Стало оче­видным, что осознание процесса глобализации мирового сообще­ства требует новых подходов, способных объяснить интеграци­онные процессы в самых разных сферах общественной жизни.