Главная | Обратная связь

Современные концепции и образы глобального мира

Нет вершин без пропастей. Громадными бу­дут силы, высвобожденные в человечестве внутренним действием его сплочения. Но не исключено, что завтра так же, как и вчера и сегодня, эта энергия будет действовать несогласно.

П.Т. де Шарден

Образы глобального мира и теории глобализма разрабаты­ваются сегодня учеными самых разных научных направле­ний— социологами, антропологами, философами, политолога­ми, историками. Проблемы глобализации культуры наиболее интересно представлены социальными антропологами и куль­турологами. Их мнения по поводу феномена глобализации дос­таточно противоречивы. Убежденные «западники» склонны ото­ждествлять глобализацию с вестернизацией, превознося цивилизационную миссию западного мира. Они приветству­ют борьбу с варварством «традиционных» обществ, искоренение язычества и дикарских обычаев незападньгх культур.

Однако большинство ученых справедливо возражают против отождествления этноцентризма с глобализмом. Они видят в вес-тернизации «культурный империализм» западного мира, кото­рый ведет не к глобализации культур, а к «новому варварству» и «бескультурью». Как отмечает СХамелинк, «из-за культурной синхронизации, не имеющей исторических прецедентов, впечат­ляющее разнообразие мировых культурных систем значитель­но уменьшается»⁸. Ключевой проблемой для культурологов се­годня выступает интерпретация культурного разнообразия мира как органичной функциональной особенности процесса гло­бализации. В этом направлении идут интенсивные научные поиски, и наибольший интерес, на мой взгляд, представляют кон­цепции У.Ганнерса и Ш.Айзенштадта.

Ганнерс разрабатывает теорию глобальной ойкумены как региона постоянного культурного взаимодействия, обмена инфор­мацией и перевода феноменов одной культуры на язык другой.

Глобальная ойкумена непрерывно расширяется, сохраняя слож­ную асимметричную структуру «множественного конгломерата с различными специализированными и региональными цен­трами», которые эволюционируют в разных направлениях. Он на­зывает несколько таких современных центров: в области науки, технологий и массовой культуры — США, в сфере корпоративной культуры—Япония, в производстве деликатесов и сверхмодной одежды — Франция, среди региональных центров — Ватикан (в католическом мире), Мекка и Кум (в исламском мире), Мекси­ка (в Латинской Америке), Египет (в арабском мире).

Как полагает Ганнерс, процесс глобализации может разви­ваться в четырех основных направлениях. Наиболее предпоч­тительным был бы сценарий «созревания», или глобализации без вестернизации. В глобальной ойкумене происходят равноправ­ный диалог и обмен информацией между крупными культурны­ми метрополиями и многочисленными периферийными куль­турами. При этом метрополии выступают в роли стимуляторов, оживляющих развитие периферии и способствующих обогаще­нию местных культурных ценностей. Но периферийные куль­туры в свою очередь активно интерпретируют привнесенные идеи, существенно модифицируют культурный поток и тем са­мым влияют на культуру метрополии. Так в диалоге культур происходит процесс их «гибридизации». В глобальной ойкуме­не все культуры — сложные синтетические образования, в ко­торых глубинные ритмы локального наследия переплетаются с транснациональными мотивами⁹.

Ганнерс предупреждает, что возможны и другие сценарии глобализации — в духе унифицирующей мир вестернизации, но все они ведут в тупик «культурного империализма». Сцена­рий «глобальной гомогенизации» предполагает полное доми­нирование западной культуры в мире: все страны копируют западный образ жизни — одни и те же товары в универсамах, мыльные оперы на телеэкранах, бестселлеры в магазинах, хи­ты на дисках. Сценарий «сутурация-насыщение» выступает одной из версий подобной унификации. Периферийные куль­туры медленно впитывают в себя культурные образцы Запада, постепенно все больше насыщаясь ими, и через несколько по­колений местные культурные традиции исчезают, уступая ме­сто культурной однородности.

Но возможна и другая версия: сценарий «периферийной кор­рупции». Он предполагает разложение западной культуры в про­цессе адаптации на периферии. Высокоинтеллектуальные дос-

тижения Запада периферийные культуры отфильтровывают, ос­тавляя место лишь для информации самого низкого уровня: вос­принимается рэп, а не Бетховен, детективы и порнография, а не произведения лауреатов Нобелевской премии, «Санта-Барбара», а не Шекспир. Так реализуется тенденция «культурной свалки» — распространение избытка продукции низкого качества на пери­ферийных рынках. Одновременно происходит искажение за­падных ценностей в процессе адаптации к привычному образу жизни. Известно, что в тоталитарном обществе демократические ценности легко перерождаются: равенство сводится к кумовст­ву и семейственности, свобода собраний превращается во фрак­ционизм и непрерывную клановую борьбу¹⁰.

Четыре сценария У.Ганнерса достаточно полно отражают со­временную интеллектуальную полемику среди культурологов. Ш.Айзенштадт присоединился к сценарию «созревания», вслед за Геннерсом выбрав путь глобализации без вестернизации. Изу­чив историю культурного диалога древних и современных циви­лизаций, Айзенштадт пришел к выводу, что процесс гибридиза­ции культур в поле межцивилизационных взаимодействий действительно является всеобщим. Современные культуры кри­сталлизовались путем отбора, а следовательно, трансформации значительного количества традиций, символов и институтов как национальных, так и заимствованных у других цивилизаций. Глобализация не исключает, а подразумевает развитие вариатив­ности, поскольку именно в ней содержится потенциал для даль­нейшего развития человечества.

Поиски культурологов во многом совпадают с идеями социо­логов и историков по поводу развития процесса глобализации в современном диалоге культур. Анализируя социальные силы, которые «воспроизводятся и осознают себя в глобальном масшта­бе», Чешков предлагает пять проектов мирообщности.

Первый проект — западный, или либерально-рыночный (условно — мир по подобию Запада); гегемон—прозападные ми­ровые организации и прозападная мировая интеллигенция при опоре на транснациональные силы и поддержке части межго­сударственных сил.

Второй проект—мир равноположенных разнообразий; ге­гемон — мировая гуманитарная интеллигенция при поддерж­ке межгосударственных сил и части религий.

Третий проект — мир равнозначимых государств; геге­мон — межгосударственные объединения при поддержке части представителей мировых организаций и великих религий.

Четвертый проект — мир через доминирование локаль­ного; гегемон — фундаменталистские течения восточных ре­лигий (например, ислам) при поддержке части межгосударствен­ных сил.

Пятый проект — мир без угнетения и неравенства; геге­мон — часть гуманитарной интеллигенции при поддержке не­которых великих религий¹ >.

Легко заметить, что второй, третий и пятый проекты во мно­гом пересекаются: мир без угнетения и неравенства — это мир равнозначимых государств, мир равноположенных разнообра­зий. Поддерживают эти проекты мировая гуманитарная ин­теллигенция, часть великих религий и некоторые межгосудар­ственные силы. Поэтому у Чешкова, по существу, представлены три соперничающие идеи глобализации: западная (либерально-рыночная), фундаменталистская и гуманитарная.

Если мы обратимся к концепциям западных политологов и социологов, то при всем многообразии проектов глобального мира, которые здесь созданы, за ними скрываются все те же три конкурирующие идеи. И это не удивительно: сегодня именно эти идеи определяют развитие диалога культур.

Однако нельзя обойти молчанием один примечательный факт: в 90-е годы все чаще стала заявлять о себе концепция ан­тиглобализма. Диалог культур когда-то начинался с преодоле­ния этнического сепаратизма, и вот сегодня эта идея вновь оживилась в ответ на «культурный империализм» вестерниза-ции, которую пытаются представить в качестве истинной гло­бализации. Примечательна с этой точки зрения типология «об­разцов мирового порядка», разработанная Р.Робертсоном. Он начинает свою типологию именно с антиглобалистского сцена­рия «Gemtinschaft 1»: мир как мозаика ограниченных, закры­тых цивилизаций. Робертсон подчеркивает, что некоторые фун-даменталистски ориентированные силы мирового сообщества хотели бы «восстановить свои исконные социальные образова­ния, полагая при этом, что остальные цивилизации должны быть закрытыми и не представлять угрозы «лучшему» устрой­ству»¹².

Второй сценарий — «Gemtinschaft 2» — возрождает древ­нюю идею Царства Божия на земле, которую проповедует сего­дня целый ряд экуменических движений, римская католиче­ская церковь (известное обращение ко всему человечеству по поводу «евангелизации»), экологические движения. Осуществ­ление этого проекта предполагает общепланетарный консенсус

по поводу основополагающих ценностей и идей в области меж­дународной безопасности, международных границ, международ­ного права.

Третий сценарий — «Gesellschaft 1»— представляет мир как совокупность взаимно открытых суверенных национальных го­сударств, между которыми существуют интенсивный экономи­ческий, политический и культурный обмены. Р.Робертсон пред­полагает здесь две версии: эгалитарную (международные партнеры являются политически равными участниками в диа­логе культур) и иерархическую (сохраняется иерархия цивили­заций, где лидеры обеспечивают гарантию стабильности).

Четвертый сценарий—«Gesellschaft 2» — предполагает объ­единение человечества под эгидой некоего мирового правитель­ства при унификации национальных государств. Марксисты и западные либералы при всех различиях в идеологии выступа­ют именно за такой проект глобализации. Известно, что сейчас всерьез обсуждаются возможности трансформации Европей­ского сообщества от экономической интеграции к более полити­зированным формам¹³.

Концепции социологов и политологов наиболее ярко свиде­тельствуют о том, что тенденцию глобализации сегодня пыта­ются поставить под контроль самые разные социальные силы, борющиеся за мировое влияние. Поэтому многочисленные про­екты глобального мира так противоречивы, а само мироведение как отрасль научного знания до сих пор не конституировано. У представителей мирового гуманистического сознания — ми­ровой интеллигенции, многочисленных участников пацифи­стских и экологических движений — сегодня есть шанс отсто­ять свой проект при одном условии: они должны объединиться и во весь голос заявить о себе в крупных международных орга­низациях, где в данное время господствуют прозападные либе­ральные идеи.

Необходимо, наконец, разоблачить антигуманную сущность вестернизации-глобализации. С позиций долговременной социо­культурной перспективы очевидно, что осуществление этой за­падной стратегии в конечном счете готовит проигрыш всему че­ловечеству: негуманная, завоевательно-потребительская тактика «фаустовской культуры» ведет весь мир в экологический и нрав­ственный тупик. Как подчеркивает А.Швейцер, «сегодня исто­рия человечества решает вопрос о возобладании гуманного или негуманного мировосприятия. И если решение это будет в поль­зу антигуманности...— человечество погибнет»¹⁴.

В начале XXI века, как и во все времена, человек остается су­ществом, взыскующим смысла, — не просто пассивным потреби­телем материальных благ. На наших глазах происходит процесс актуализации цивилизационной памяти незападных народов— православных, мусульманских, индо-буддийских, конфуциан-ско-буддийских. Мир стоит на пороге невиданного прежде ре­нессанса незападных культур. Каким будет этот ренессанс, куда он приведет народы разных цивилизаций? П.Т. де Шарден пре­дупреждает об опасностях, которые таит коварная доктрина «прогресса путем обособления»—доктрина селекции и избранно­сти рас: «Льстящий коллективному эгоизму, более живой, более благородный и еще более чувствительный, чем индивидуальное самолюбие, расизм для своего обоснования принимает и про­должает линии древа жизни строго такими, какие они есть, в их перспективах»¹⁵.

Очевидно, что тенденция глобализации будет развиваться в перспективе открытой, непредсказуемой истории, преодоле­вая серьезные препятствия на своем пути. Когда-то на заре ци­вилизации архаичных племенных богов победила и вытеснила великая римская идея. Сегодня история повторяется. Сумеют ли представители мирового гуманитарного сознания противо­поставить новому трайболизму сильную гуманистическую объ­единительную идею, сочетающую рационализм пользы с па­фосом защиты великих общечеловеческих ценностей? От ответа на этот вопрос зависит будущее глобального мира.

Вопросы для обсуждения и дискуссии

1. Как вы оцениваете эвристический потенциал экономико-центристских версий глобализации: теории империализма, теории зависимости, теории ми­ровой системы?

2. Может ли современная глобалистика радикализировать тезис о постин­дустриальном обществе в духе такого же радикального отличия от предшествую­щей индустриальной эпохи, каким последняя отличалась от традиционного аграрного общества?

3. Ожидает ли политическую глобалистику новое развитие постмодернист­ского проекта или его решительный пересмотр в духе восточной ревизии запад­ного «прометеева мифа»?

4. Согласны ли вы, что современная глобалистика должна отказаться от эт-но-центристских моделей? ^

5. Как вы оцениваете теорию «глобальной ойкумены» У.Ганнерса? Какой из его четырех сценариев кажется вам наиболее вероятным?

6. Сравните пять вариантов глобализации в концепции М.Чешкова. Ка­кой из них вам кажется наиболее удачным?

7. Почему, на ваш взгляд, в конце XX века стали пользоваться все большей популярностью концепции антиглобализма?