 |
|
Это была пирамида, сделанная из белого картона, с основанием около 20-25 квадратных сантиметров; грани ее были склеены между собой и основанием синей клейкой лентой.
- Все просто. Свеча – символ отведенного вам времени. Пирамида – символ вашего денежного успеха. Я буду работать с ней. Чтобы вы получали деньги. 150 тысяч вы, считайте, уже заслужили, вам остается получить. Подержите ее в руках, - маг дал Гурьянову пирамиду, - чтобы она несколько пропиталась вашей энергией.
Гурьянов подержал в руках пирамидку пару минут, тупо рассматривая, как она склеена. Тартаров откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, щурил глаза, поглядывая на паренька. Мстислав побаивался его взгляда и в глаза ему смотреть избегал.
Маг взял у него пирамиду обратно, отнес в смежную комнату. Вышел и начальственно сказал:
- Теперь идите.
- Куда?
- Неважно куда, главное – отсюда.
- Как же деньги?
- Получите вы деньги.
- И?...
- Сегодня, как я обещал. Но я не говорил вам, что получите их от меня и сейчас. От третьих лиц и сегодня, вот так.
- От каких таких третьих лиц? – вскипел недоумением паренек.
- Увидите.
- Почему бы вам не дать самому?
- Хотите пальцами щелкать да чтобы вам сразу на блюде? Имейте терпение. Идите.
Тартаров отвернулся от него и направился к столу, бегло просмотрел некую бумажку, там лежавшую, поставил пред собой несколько кастрюль.
- Пожалуйста, дайте мне хотя бы 10 тысяч? Пожалуйста, мне срочно нужно.
- Раз нужно, повторяйте, как там Правдина советует, вслух и про себя что-нибудь вроде… - он повернулся к шкафу, - «Я богатею с каждым днем»… или там «Мое финансовое положение улучшается»… «Я король мироздания, богатый»…
- А? Это надо?... Когда же я получу?
Тартаров осторожно достал баночку из шкафа.
- Еще здесь? – не поворачивая головы, очень небрежно бросил он.
- Хотя бы 5! Хоть одну дайте.
- Уходите же наконец! – это прозвучало как строгий приказ.
Смерклось, накрапывал дождь. Мстислав спустился к реке и, засунув руки, сжатые в кулаки, в карманы, шел по направлению к мосту. Взор его был обращен на землю, на мелкую пыльную траву; смотреть на нечасто встречающихся прохожих он избегал, и лишь изредка бросал взгляд на грязно-карамельные речные волны. В теле будто переворачивалось недоумение, обида шумела болью в голове, от чувства возмущения он напряженно сомкнул челюсть и скривил губы, и в области переносицы тоже давило напряжение. Он чувствовал себя настоящим олухом.
- Господин Гурьянов!
Он поднял голову: несколько выше, на пригорке, где стояла маленькая полуразрушенная трибуна, оставшаяся со времен Союза, в метрах 3 от него сидел Тартаров-сын. Он успел переодеться в серые джинсы и темного цвета майку.
- Ноги делаете? Тогда вам в другую сторону.
Возмущенная обида переродилась в решительную ярость. Пропадать так пропадать! – он даст в удалую физиономию сынку «мага». Мстислав полез наверх, поскользнулся, но без последствий, залез.
- А я уж думал, ты раньше дела лапки расшибешь, - сказал ему Артур.
- Ты меня бесишь.
- Предлагаю побеситься вместе.
Мстислав очень рассерженно вдохнул и также выдохнул.
- Ладно, идем. – Артур поднялся. – Хорошая погода, да? Никто не побеспокоит.