 |
|
Часть 3. Стальные обрывки.
Несобранная поэма.
Хреновые математики.
Догорает февральский погожий денек,
И сквозь жалюзи строгую лестницу
Силуэты решеток выводят намек -
Уравненье с тремя неизвестными.
В том, что иксы безмолвно стоят на пути
К немудреной солярной грамматике,
Виноваты бездарные, мать их ети,
И хреновые, бля, математики!
Поцелуй родного города.
Майский вечер, опасный и серый.
Неуемная слякоть. Тоска.
Я опять не закрою портьеры
И окно подержу у виска.
Посмотрю на родной низкий город,
На промокший раструб фонаря -
Каждый миг воскрешенья мне дорог,
Каждый миг, что я прожил зазря.
Не видать твоего отраженья -
В грязный дворик выходит окно.
Посещает меня ощущенье,
Что уткнулся я мордой в говно.
Без амфетамина.
Снег сошел. Немного запоздало,
Ну, а в целом - празднично, конечно.
Суета и здания вокзала
Заливает бездною кромешной.
Запах лета, запах жарких улиц
Безнадежно города родного...
Там совсем другие ветры дули,
Там тобою пахло под луною.
Я иду подземным переходом,
Покупаю пиво без причины...
Просто я измучен без походов,
Умираю без амфетамина...
Антарес.
Проникает через стены
Тополиный аромат,
Слово близкий и нетленный
Гул летающих громад.
Чем темней - тем звезды ярче,
Тем сильнее волчий вой.
Хорошо сейчас на даче
Пошуршать сухой листвой!
Хорошо омыть ладони
Свежевыпавшей росой,
Затаившись в обороне
Против девушки с косой,
А еще - дрожа в угаре,
Пыль в руках пересыпать
И невышедший Антарес
Среди звезд других искать.
Автобус с ликом святого.
Веришь ты, что последнее слово
Остается всегда за тобой,
Будто вбитая в стену подкова,
Будто платье - любимый покрой.
Остается последнее слово
Не за смятым нейлоном чулок -
За автобусом с ликом святого,
Что метет расстоянья песок.
Holy Helen.
Я вдыхаю: Holy Helen,
Дождь, вечерняя Москва,
Голосов чужих апвеллинг -
В общем, дрожь и красота.
Я считаю: сутки, сутки,
Гул соседей за стеной.
Испытать оргазм разлуки
Завтра будет суждено.
Я вдыхаю: Holy Helen.
Аромат твоих духов -
Дух эпохи Возрожденья
И движенье поездов.
Молитва.
Пальцы рябины коснулись несмело
Глади озерной ржаного заката -
Так в темноте зарождается тело,
Так что-то тает под тканью халата.
Пусть в это время вселенская тяжесть
Тихо вонзает кинжалы под ребра -
Точка-звезда неизменно укажет
Завтрашний путь до седьмого аккорда.
Точка-звезда освещала мой компас,
Свет сохранялся на лимб циферблата.
Все, что хорошего сделал мой голос, -
Это звезде путеводной оплата.
Дай же мне право на это слиянье -
Ибо лишь так я смогу высечь пламя,
Чтобы взлететь до немыслимой тайны
И твоих пальцев коснуться губами...
Промежуточная станция.
Вечереет ни быстро, ни медленно,
Облака замирают в прострации.
Все давно между всеми поделено
На пустой промежуточной станции.
Я сижу в ожидании поезда,
Только плохо в краях этих с транспортом.
Рядом кто-то беспомощно возится,
Потрясая билетом и паспортом.
Сигареты безбожно кончаются,
Разделяя тоску одиночества.
Люди часто и быстро встречаются,
Только часто и быстро - не хочется.
Для меня мое время веселое
Раскидалось лучами далекими
По большим поселеньям со школами
И открыткам с простыми намеками.
Вот поэтому тихо мечтаю я
По приказу судьбы моратория
И любуюсь, как спутник отчаянья,
На ракету трубы крематория.
***
Вечереет совсем по-осеннему...
Облака задевают восток,
И трамвай по канату железному
Пролетает меж каменных строк.
Ты чужой мне, трамвай припозднившийся,
Но под твой обездоленный лязг
Сокращалась дрожащею мышцею
То ли плоть, то ль судьба в новостях.
Счастье там скоротечно - как повода
Безнадежного злая искра:
Послезавтра родимого города
Мне перрон поднесут поезда.
Одиночество - это открытие
Арматуры балконной тоски.
Что-то есть за спиной общежития,
Что-то сладкое: буря? Пески?
Далекому сновидению.
Думаешь, мне легко привязаться,
Бросить затеи, а после - уйти?
Лето пройдет - оно, может статься,
Будет последним в всемирной сети.
Я проплыву через эти пороги,
Может, без сердца, но проплыву,
Перепишу подземельные строки,
С камня замшелого тихо сойду.
Только все это - бездарные песни:
В них не найти перемирья душе.
Наши порывы сейчас неизвестны,
Действия наши - пустые клише.
Уоки-токи.
Как у тебя там? Спокойно, конечно, -
Вот и письмо потерялось в пути...
Я ж тут толкаю безумные речи
И собираюсь на вылет идти.
Что мне там сердца больного заботы!
Я богатею моральным трудом.
Только вот привкус у этой работы -
Соль с безнадежно простым коньяком.
Как же нам сладко живется под током!
Впору достать старый школьный пенал.
Просто на вечер включи уоки-токи
И передай хоть какой-то сигнал!
Слушая "Nightwish".
Под завыванья электрогитары
И возбужденно-мистический голос
Что-то сияет вдали - то ли фары,
То ли забытое новое соло.
Огненно-злое мельканье экрана
Мысли к рассвету невольно уводит.
Или к закату - да это неважно
Там, где судьбой оперируют Двое.
Пусть о тебе я не знаю ни слова -
Эта мелодия тонкой струною
Дрогнет под пальцами - раз - и готово:
Ты безвозвратно и вечно со мною...
***
Ты помнишь вечерний бульвар Чистопрудный?
Вечернюю нежность старинных построек?
Пускай слишком странно, пускай слишком людно -
Оно ведь того по-хорошему стоит...
Оно того стоит - и ты мне напишешь,
Приедешь, любовью безумной пылая.
Нас ждет в этой жизни отдельная ниша -
Да, та, что поэтов всегда восхищает.
Музыка осенних звезд.
Тихо на улицах сонного города -
Гибельный холод, небес пустота,
Рыжий фонарь, чье-то имя расколото -
Тусклой звезде воспаленной под стать.
Скуку не в силах развеять победную,
Я выхожу на балкон покурить.
Ту сигарету - дай бог, не последнюю -
Нужно в особенный ранг возводить.
Сколько таких городов замерзающих
Нам предвещает источник времен!
Дело не в том, что погода кусается
И облетает трухою балкон.
Дело в безбрежном мирском одиночестве,
В сбитых напором осенних весах...
Свет безграничной волной обесточится,
Гул растворится в чужих адресах.
2004 г.
