Главная | Обратная связь

СПИСОК ИМЕН И НАЗВАНИЙ.. 871 54 страница

– Пожалуй, – ответил Фродо, но не пошевелился. Взгляд его был прикован к темной зубчатой полосе на горизонте и дальнему огню, то исчезавшему, то вновь загоравшемуся.

– Мордор! – пробормотал он вполголоса. – Если уж я непременно должен туда идти, зачем оттягивать? Лучше кончить поскорее!

Он содрогнулся. Ветер пронизывал до костей, но свежести в нем не было – только тяжелый запах холодной гнили.

– Ну что ж, – сказал Фродо, отводя наконец глаза. – Даже если мы в тупике, оставаться здесь на ночь нельзя. Давай найдем удобное местечко, где не так ветрено, и заночуем. Может, завтрашний день укажет нам дорогу.

– Завтрашний, послезавтрашний, а то еще и послепослезавтрашний, – пробурчал Сэм. – Может, и вовсе никакой. Не той дорогой мы пошли, вот что.

– Может, ты и прав, – отозвался Фродо. – Но я думаю, что мне все равно суждено попасть во владения Тени, как бы дело ни обернулось, так что и дорога найдется. А какой случай укажет мне дорогу – злой или добрый, – я не знаю. Вся надежда – в скорости. Задержки играют на руку Врагу. И вот пожалуйста – опять мы мешкаем! Может быть, нам противодействует воля Черной Крепости? Да и сам я хорош – что ни сделаю, все насмарку. Отряд надо было бросить давным-давно. Мы оставили бы Реку и Эмин Муйл по правую руку – и прямиком по твердой равнине, через Поле Битвы[407], а там и Мордор недалеко... Но сейчас дороги назад нам уже не найти, и к тому же вдоль Реки рыщут орки. Каждый день на счету, а мы тут крутимся... Знаешь, Сэм, я устал. Устал и не знаю, как быть дальше. Скажи, сколько у нас еды?

– Только эти, как их там, лембасы, господин Фродо. Запасец, правда, добрый. Все лучше, чем впроголодь! Когда я в первый раз их попробовал, не думал, что после них захочу чего-нибудь другого. А теперь хочу. Мне бы, на худой конец, кусок обыкновенного хлеба и кружечку, ну, полкружечки пива, – вот это было бы самое то. Я захватил свои котелки, да что пользы? Тут костра не разжечь, да и стряпать не из чего. Травы и той обыщешься!

 

Они отошли от обрыва и спустились в каменную лощинку. Заходящее солнце исчезло в тучах, и ночь настала быстро. Хоббиты скоротали ее как могли. Холод не давал уснуть, и они беспрестанно ворочались с боку на бок в маленьком углублении между огромных камней, иссеченных непогодой и изъеденных временем. Но от восточного ветра камни защищали хорошо.

– Вы их больше не видели, господин Фродо? – осведомился Сэм, когда, продрогшие донельзя, они жевали в холодной полутьме раннего утра эльфийские хлебцы.

– Нет, – отозвался Фродо. – Я уже две ночи ничего не видел и не слышал.

– И я тоже, – сказал Сэм. – Брр! Ну и напугали меня тогда эти глаза! Может, мерзкий прилипала от нас наконец отстал? „Голлм-голлм...“ Добраться бы только до его горла, уж я бы ему показал „голлм“!

– Надеюсь, до этого дело не дойдет, – сказал Фродо. – Не знаю, как он нас выследил, но теперь мы, похоже, от него оторвались. На сухих камнях следов не остается, а по запаху нас найти мудрено. Нюх у него, правда, собачий...

– Здорово было бы, если он нас потерял, – вздохнул Сэм. – Но лучше всего от него совсем избавиться!

– Конечно, – сказал Фродо. – Но меня сейчас беспокоит другое. Поскорей бы выбраться из этих гор, вот что! Ненавижу их! Мне кажется, что я стою на этом обрыве голый, а между мной и Тенью, которая залегла там, на востоке, – ничего, никакой преграды. Только мертвые равнины, а за ними – Глаз... Идем скорее! Сегодня мы обязательно должны спуститься!

Но день прошел, настали ранние сумерки, а хоббиты по-прежнему карабкались вдоль гребня, не видя никакого выхода. Иногда в тиши каменной пустыни им мерещилось, что за спиной все-таки нет-нет да послышится легкий шелест – не то камень ползет по осыпи, не то шлепают по камням босые ноги... Путники останавливались и напрягали слух, но все было тихо – разве что ветер свистел над скалами. Но и свист ветра они готовы были принять за сиплое дыхание, вырывающееся сквозь крепко сжатые зубы...

 

Внешний гребень, по которому они шли весь день, постепенно заворачивал на север. Вдоль края тянулась исщербленная, выветренная, но недостаточно широкая площадка, прорезанная неглубокими трещинами, переходящими в отвесные расселины. Чтобы обойти эти трещины, попадавшиеся все чаще и становившиеся все глубже, Фродо и Сэм вынуждены были забирать влево, то есть в глубь нагорья, и не сразу заметили, что гребень медленно, но неуклонно понижается.

Наконец пришлось остановиться. Хребет резко уходил назад, к Реке, а впереди зияла новая расселина, глубже всех предыдущих. По ту сторону расселины скалы крутым уступом возносились на прежнюю высоту, сразу на много саженей: серая неприступная стена впереди была совершенно отвесной, словно ее обрубили одним ударом гигантского тесака. Вперед пути не было. Оставалось выбирать – налево пойти или направо. Путь налево обещал изнурительный подъем и, главное, задержку – он вел назад, в сердце нагорья. Путь направо выводил прямиком к обрыву.

– Делать нечего, Сэм. Придется спускаться вниз и сворачивать вправо, – сказал Фродо. – Посмотрим, куда выведет нас это ущелье!

– Спорим, что к пропасти, – отозвался Сэм.

Расселина оказалась длиннее и глубже, чем выглядела поначалу. Вскоре – впервые за несколько дней – хоббиты наткнулись на кучку худосочных, кривых деревьев; в основном это были карликовые березы и елки – по большей части сухие, мертвые, изглоданные восточными ветрами. Видно, в былые дни, когда климат был помягче, тут шумела целая роща – рассохшиеся пни торчали до самого обрыва. Дно ущелья, тянувшееся вдоль разлома и усыпанное битыми камнями, круто шло вниз. Когда наконец Сэм и Фродо добрались до обрыва, Фродо лег грудью на край и выглянул.

– Посмотри-ка! – обернулся он к Сэму, вставая. – Мы с тобой, кажется, порядочно спустились! А может, скалы стали ниже? По-моему, тут запросто можно слезть!

Сэм встал рядом с Фродо на четвереньки и неохотно глянул вниз. Потом он поднял глаза на утес, высившийся по левую руку.

– Ничего себе проще! – проворчал он. – Вестимо, вниз проще, чем наверх! Не умеешь летать – прыгай!

– Прыгать высоковато. – Фродо измерил взглядом расстояние. – Саженей шестнадцать тут будет. Не больше, правда.

– Нам хватит, – заверил Сэм. – Ух! Терпеть не могу смотреть вниз с такой высотищи! Но смотреть все-таки лучше, чем лезть.

– И все же, – решил Фродо, – я думаю, тут спуститься можно. Во всяком случае, попробовать стоит. Смотри! Скалы тут совсем другие. Расползлись, как тесто, и растрескались.

Действительно, стена была уже не такой отвесной. Теперь она больше всего напоминала гигантский вал или волнорез с осевшим фундаментом. Во все стороны по ней тянулись трещины и складки, широкие, как ступени.

– Если мы хотим спуститься, мешкать нельзя, – продолжал Фродо. – Смеркается рано. И кажется, скоро будет гроза.

Смутная дымка, закрывшая дальние горы, сгустилась в плотную тьму и протянула к западу длинные руки. С усилившимся ветром долетело ворчание грома. Понюхав воздух и в нерешительности посмотрев на небо, Фродо застегнул пояс поверх плаща, покрепче приторочил легкий мешок и шагнул к краю обрыва.

– Попробую, пожалуй.

– Ладно уж, – мрачно отозвался Сэм. – Только первый полезу я.

– Ты? – поразился Фродо. – Какая муха тебя укусила? Тебя же минуту назад не уговорить было! Быстро ты меняешь свои взгляды!

– Ничего я не меняю, – возразил Сэм. – Но не кажется ли вам, хозяин, что первым должен спускаться тот, кто скорее полетит вверх тормашками? Я вовсе не хочу сверзиться вам на голову. Сам убьюсь, да еще и вас за компанию укокошу.

И прежде чем Фродо успел остановить его, Сэм сел, свесил ноги, перевернулся на живот – и поехал вниз, пытаясь нащупать какую-нибудь опору. На трезвую голову он, наверное, в жизни еще не совершал такого бесшабашно смелого поступка – а главное, такого дурацкого.

– Стой! Стой, ослиное ты ухо! Сэм! Убьешься! – закричал Фродо. – Надо же посмотреть сперва!

Он обхватил Сэма под мышки и вытянул наверх.

– Подожди чуток и не пори горячку! – велел он, свесил голову с обрыва и посмотрел вниз, но мало что разглядел: свет быстро шел на убыль, хотя солнце еще не село.

– Кажется, справимся, – решил он. – По крайней мере, я берусь. А ты ничего не бойся и полезай следом, только не валяй больше дурака и спускайся прямо за мной.

– Что-то больно смело, – не сдавался Сэм. – Внизу уже и сейчас ничего не видать. А если там будет не за что зацепиться?

– Тогда я, наверное, вернусь, – предположил Фродо.

– Легко сказать! – возразил Сэм. – По-моему, лучше до утра обождать. Все светлее будет.

– Ни в коем случае! – неожиданно взорвался Фродо. – Мне дорог каждый час, каждая минута! Я решил – и попробую. А ты сиди тут, пока я не вернусь или не позову!

Вцепившись пальцами в каменный карниз, он начал осторожно сползать по стене и наконец повис на руках; только тогда ему удалось нащупать выступ.

– Первый шаг сделан, – сообщил он. – Тут полочка. Она идет вправо и расширяется. Я могу стоять, не держась руками. Сейчас... – Но тут его голос оборвался.

С востока, в одно мгновение охватив все небо, налетела тьма. Прямо над головой послышался сухой, трескучий раскат грома; в скалы вонзилась ослепительная молния. Одновременно порыв разъяренного ветра донес до ушей высокий, пронзительный крик. Точно такой же крик когда-то давным-давно слышали хоббиты в Плавнях, пробираясь из Хоббитона к паромной пристани. Даже там, в лесах Заселья, кровь застыла тогда у них в жилах; а здесь, вдали от дома, в пустынных горах, крик этот показался куда страшнее и насквозь пронзил душу холодным клинком ужаса и отчаяния. Дыхание у обоих хоббитов захлебнулось, перестало биться сердце. Сэм упал ничком, Фродо невольно разжал пальцы и, обхватив голову руками, заткнул уши – но от резкого движения покачнулся, поскользнулся и с жалобным стоном поехал вниз.

Сэм, услышав стон Фродо, пересилил себя и пополз к обрыву.

– Хозяин! Хозяин! – закричал он. – Хозяин!

Ответом было молчание. Сэм заметил, что дрожит всем телом. Справившись с дрожью, он набрал в легкие воздуху и снова крикнул. Налетевший порыв ветра швырнул крик обратно в лицо, пронесся дальше по ущелью и с ревом разбился об утесы. Но тут до ушей Сэма донесся наконец слабый ответный возглас:

– Все хорошо! Я здесь! Но я ничего не вижу!

Сэм еле смог расслышать слова, но Фродо, как вскоре выяснилось, съехал не слишком далеко. Он не сорвался, только слегка сполз и, отделавшись легкой встряской, исхитрился встать на более широкий выступ несколькими локтями ниже. К счастью, стена оказалась довольно пологой, и хоббит, прижатый к ней ветром, удержался. Сердце у него бешено колотилось; он встал поустойчивее и прижался лицом к холодному камню. Но тьма ли стала совсем непроницаемой, глаза ли перестали видеть – вокруг было черным-черно. „Уж не ослеп ли я?“ – испугался Фродо и вздохнул поглубже.

– Возвращайтесь! Возвращайтесь! – донесся до него из темноты возбужденный вопль Сэма.

– Не могу! – отозвался Фродо. – Я ничего не вижу! Тут совсем не за что ухватиться. Мне и пошевелиться-то невмоготу!

– Как же быть, господин Фродо? Как быть? – заорал Сэм, перегибаясь через край с риском покатиться вниз.

Что с хозяином? Почему он ничего не видит? Стемнело, конечно, изрядно, но ведь не настолько же! Сам он вполне сносно различал внизу фигурку Фродо – серую, одинокую, распластанную на скале. Но добраться до него было невозможно.

Над головой снова прогромыхало; хлынул дождь. По утесу, слепя хоббитам глаза, ударили ледяные струи, смешанные с градом.

– Сейчас я спущусь к вам! – крикнул Сэм, хотя понятия не имел, чем он поможет хозяину, если спустится.

– Нет, нет! Обожди! – откликнулся Фродо уже громче. – Я скоро приду в себя. Мне уже немного лучше. Не спеши! Все равно без веревки ничего не выйдет.

– Веревка! – ахнул Сэм и вне себя от радости и возбуждения завопил: – Ах я балда! Да меня повесить надо на этой веревке, чтоб другим неповадно было! Голова ты садовая, Сэм Гэмги, как говорил мой Старикан, и это подлинные его слова! Веревка!..

– Перестань болтать чепуху, – крикнул Фродо, не зная, смеяться или сердиться. – При чем тут твой Старикан? Или ты хочешь сказать, что у тебя в кармане завалялся кусок веревки? Так давай тогда его мне!

– Точно, господин Фродо! В мешке она у меня. Сотни верст волоку на горбу, а тут забыл начисто!

– Ну так кончай болтать и кидай сюда конец!

Сэм в один миг развязал мешок и учинил там обыск. На дне и впрямь отыскался моток шелковистой серой веревки, сплетенной лориэнскими эльфами. Сэм бросил один конец хозяину. Завеса тьмы немного поднялась. А может, зрение начало возвращаться? Он ясно увидел конец веревки, брошенный ему Сэмом; веревка покачивалась на ветру, и Фродо почудилось, что от нее исходит слабое серебристое сияние. Взгляд нашел наконец опору, и головокружение прекратилось. Поймав конец, хоббит обвязал себя веревкой и обеими руками крепко ухватился за нее.

Сэм отступил и уперся ногами в пень, торчавший локтях в двух от обрыва. То подтягиваясь, то переступая ногами по склону, Фродо выбрался наверх и без сил рухнул на камни.

Вдали по-прежнему ворчало и громыхало. Ливень и не думал кончаться. Хоббиты отползли в глубь ущелья, но это не помогло. По дну уже бежали тоненькие струйки; вскоре они собрались в бурный поток, плескавший и пенившийся на камнях. С обрыва хлестало, как из водосточной трубы на великаньем доме.

– Меня бы там затопило или, чего доброго, смыло вниз, – поежился Фродо. – Счастье, что нашлась веревка!

– Счастье было бы, сообрази я чуть раньше, – раскаивался Сэм. – Помните, хозяин, как мы уходили из эльфийской страны? Они в каждую лодку положили по мотку. Мне эта веревка сразу приглянулась. Так что я взял один моток и упаковал к себе. Теперь кажется, что это много лет назад было! „Пригодится не раз“ – так сказал мне об этой веревке Халдир. А может, кто другой, не помню. И он был прав.

– Жаль, что я сам об этом не подумал, – посетовал Фродо. – Слишком я спешил, когда уходил от наших. Все летело кувырком. Эх, будь у нас побольше веревки, мы запросто могли бы спуститься! Посмотри, Сэм, сколько в твоем мотке локтей?

Сэм принялся медленно наматывать веревку себе на локоть.

– Пять, десять, сорок... Не меньше восьмидесяти, господин Фродо!

– Кто бы мог подумать?! – обрадовался Фродо.

– Вот то-то же! – подхватил Сэм. – Удивительный народ эльфы! С виду веревочка вроде тонкая, а на самом деле поди разорви! Зато мягкая как пух и места почти не занимает. А уж легкая!.. Удивительный народ, право слово!

– Восемьдесят локтей... – прикинул Фродо. – Должно хватить! Если до ночи гроза кончится, попробую спуститься!

– Дождь уже на убыль идет, – заметил Сэм. – Но все-таки стоит ли рисковать в такую темень, господин Фродо? Вы, может, уже забыли тот крик из тучи, а у меня он до сих пор в ушах стоит. Ну чисто Черный Всадник! Только в небе... Видно, они и летать мастаки! Давайте-ка заляжем в этой расселине да и переждем до утра – вот что я подумал!

– А я думаю, мне здесь и минуты лишней нельзя оставаться! Из-за болот смотрит Черная Страна, а я тут, на самом виду!

С этими словами Фродо вскочил и решительно направился к выходу из ущелья. На востоке небо постепенно расчищалось. Лохматые, набухшие влагой тучи поднялись выше. Буря простерла крыла над Эмин Муйлом. Там темная мысль Саурона задержалась чуть дольше, а потом, повернув на запад, градом и молниями обрушилась на долину Андуина, заволакивая Минас Тирит мраком и грозя войной. Затем, снизившись над горной цепью и склубившись одной огромной тучей, гроза медленно двинулась за Гондор, к границам Рохана, и роханские всадники, скакавшие в этот час на юг, увидели на горизонте ее черные бастионы, ползущие вслед заходящему солнцу. Но здесь, над зловонными болотами и каменной пустыней, снова открылось темно-синее небо, и вскоре в нем замерцало несколько бледных звездочек – словно крохотные белые дырочки в наброшенном на половинку луны покрывале.

– Как хорошо снова быть зрячим! – воскликнул Фродо, дыша полной грудью. – Поверишь ли, мне на минуту показалось, что я ослеп. От молнии, наверное, или от чего-нибудь похуже. Я ничего не видел, ну вот ни на столечко, пока у меня перед глазами не закачалась эта серая веревка. Мне даже померещилось, что она светится.

– В темноте она словно из серебра, – подтвердил Сэм. – В первый раз я даже и не заметил. Правда, не помню, чтобы я ее хоть раз доставал из мешка, – как положил, так она и лежала. Если уж вы так настаиваете, чтоб мы сегодня слезли, то скажите мне, что вы будете делать с веревкой. Восемьдесят локтей... Вроде должно хватить, если вы правильно прикинули.

Фродо задумался.

– Обвяжи ее вокруг этого пня, да покрепче, – велел он. – На этот раз я, наверное, дам тебе волю – лезь первым. Я буду тебя спускать, а ты знай отталкивайся от скалы. Если ты разок-другой позволишь мне отдохнуть и задержишься на каком-нибудь выступе, это делу только поможет. А когда окажешься внизу, я спущусь следом. По-моему, я уже в полном порядке.

– Хорошо, – ответил Сэм без особой радости. – Раз надо, значит, полезу.

Он обвязал веревку вокруг пенька, закрепил другой конец у пояса и неохотно повернулся к обрыву, готовясь ко второй попытке.

 

Спускаться оказалось далеко не так страшно, как он ожидал. Веревка внушала какое-то особенное доверие, – правда, Сэм все равно предпочитал зажмуриваться, если его взгляд нечаянно падал вниз. Один раз стена сделалась совсем гладкой и куда-то ушла; Сэм потерял опору и всей тяжестью повис на серебряном шнуре. Но Фродо опускал его медленно и равномерно, так что все обошлось. Больше всего Сэм боялся, что веревка кончится, а прыгать будет еще высоко. Но когда он встал на ноги и крикнул „Готово!“, у Фродо в руках оставался еще изрядный кусок веревки. Голос своего спутника Фродо слышал отлично, но самого Сэма разглядеть не мог – серый эльфийский плащ растворился в сумерках.

Фродо потратил на спуск гораздо больше времени. Он обвязал веревку вокруг пояса, укоротив ее так, чтобы она не дала ему расшибиться об землю, и начал спускаться. Рисковать он не хотел и старался использовать каждый выступ – в отличие от Сэма, Фродо не очень-то доверял этой тонкой серой веревочке. Правда, раза два ему все же пришлось ей довериться – подчас на гладкой стене даже его ловким хоббичьим пальцам не находилось за что зацепиться. Но все прошло благополучно, и вскоре Фродо уже стоял рядом с Сэмом.

– Ура! – воскликнул он с облегчением. – Победа! Мы одолели Эмин Муйл! Что же теперь? Ох, помянем мы еще добрым словом эти камни, когда под ногами захлюпает!

Сэм не отвечал; он смотрел на обрыв, откуда они спустились.

– Ах я, обалдуй! Ах, растяпа! Моя веревочка! – внезапно запричитал он. – Она же там привязана к пеньку, а мы стоим тут, внизу! Славную мы припасли лестницу для Голлума, слизняка поганого! Не хватает только указателя: „Хоббиты пошли вон туда“. Так я и знал – что-нибудь выйдет боком! Уж больно мы легко выкрутились!

– Ну, если ты знаешь, как спуститься по веревке с горы, а потом унести ее с собой, то я забираю себе и „голову садовую“, и все остальные прозвища, – как там тебя еще честил твой Старикан? Лезь наверх, отвязывай и спускайся. Я мешать не буду.

Сэм поскреб в затылке.

– Нет, не знаю я, как это обстряпать, уж вы меня простите, – признался он. – Жалко мне веревку, и все тут. – Он слегка подергал ее. – Нелегко расставаться с вещью, когда она из эльфийской страны! А вдруг ее сама Галадриэль плела? Эх! Галадриэль!..

Сэм удрученно покачал головой, замолк и, бросив взгляд наверх, на прощание в последний раз хорошенько дернул за конец веревки.

К несказанному удивлению обоих хоббитов, та послушалась. От неожиданности Сэм плюхнулся на спину, и веревка петля за петлей бесшумно свернулась у него на животе. Фродо не мог сдержать смеха.

– А ну-ка, покажите мне мастера, который прилаживал эту веревку! Хорошо еще, что она раньше не отвязалась! Подумать только! А я-то ей доверился...

Сэм не был расположен к шуткам.

– Я, конечно, лазать не мастер, – обиженно заявил он, – но в веревках и узлах кое-что смыслю. Это у нас, так сказать, в роду. Взять моего прадеда: он, а потом еще дядюшка Энди, ну, Старикана моего старший брат, много лет держали канатную мастерскую в Лычагах. И ни в Заселье, и нигде на свете не найдете вы хоббита, который бы лучше меня вязал узлы!

– Тогда она, наверное, оборвалась? Перетерлась о край скалы, должно быть?..

– Поспорим, что ничего подобного! – совсем разобиделся Сэм. Наклонившись, он обследовал концы веревки. – Не оборвалась она! Гляньте – ни одно волоконце не разлохмачено!

– Тогда, боюсь, дело все-таки в узле!..

Сэм помотал головой, задумчиво пропуская веревку сквозь пальцы, и ничего не ответил.

– Думайте что хотите, господин Фродо, – вымолвил он наконец, – но она сама вернулась. Услышала имя Галадриэли и вернулась.

С этими словами Сэм смотал веревку и заботливо уложил в мешок.

– Пусть будет так, – миролюбиво отозвался Фродо. – Самое главное – мы снова при веревке! Давай теперь решим, как быть дальше. Скоро ночь. Звезды какие! А про луну и не говорю!

– С ними веселее, – согласился Сэм, глянув на небо. – Совершенно эльфийские! Звезды то есть. А луна порядком выросла за те два дня, что мы ее не видели за облаками. Эк, блеску сколько!

– Да, но до полнолуния еще несколько дней. Думаю, не стоит соваться в трясину, пока луна не даст полного света...

 

Так, под покровом ранней ночи, начали хоббиты новый этап своего путешествия. Пройдя немного, Сэм оглянулся. На тусклом краю обрыва чернело устье расселины, откуда они спустились.

– Хорошо, что веревка с нами, – еще раз порадовался Сэм. – Задали мы этому прилипале задачку!.. Посмотрел бы я, как он поползет вниз на своих мерзких лягушечьих лапах!

Они шли прочь от скал по дикой пустоши, обходя валуны и обломки камней, пробираясь по скользким после проливного дождя камням, все вниз и вниз. Не успели они, однако, как следует отойти от горы, как путь пересекла зияющая черная трещина – неширокая, но и не узкая: в потемках не перепрыгнешь. В глубине журчала вода. Слева щель поворачивала назад, к скалам, так что путь был отрезан. До утра нечего было и пытаться идти дальше.

– Пойти, что ли, вдоль скал, направо, – предложил Сэм. – Может, найдем какую-нибудь норку, пещерку или я уж не знаю что...

– Давай, – согласился Фродо. – Я устал. Сил больше нет брести по этим камням, хотя я совсем не хочу задерживаться. Хорошо бы набрести на тропку! Тогда бы я шел не останавливаясь, пока ноги не откажут...

 

Пробираться вдоль заваленного камнями подножия Эмин Муйла оказалось ничуть не проще, чем поверху. Сэм так и не встретил ни норки, ни пещерки, где можно было бы спрятаться, – только голые каменные стены, увенчанные мрачными утесами один другого выше и отвеснее. Наконец, совсем обессилев, хоббиты опустились на землю у большого обломка скалы неподалеку от подножия и привалились к нему спинами. Так сидели они, прижавшись поплотнее друг к другу, одни в холодной каменной ночи, и сон потихоньку одолевал их, как они с ним ни боролись. Высоко над головой плыла ясная луна; ее прозрачный белый свет падал на обращенные к ней грани скал и затоплял холодные, суровые утесы ровным сиянием, творя из расплывшейся мглы бледный, стылый хаос серых скал, прочерченных черными тенями.

Фродо встряхнулся.

– Вот что, – сказал он, вставая и запахивая плащ поплотнее. – Ты берешь мое одеяло и ложишься спать, а я останусь на страже. Поброжу туда-сюда...

Вдруг он замер и, быстро пригнувшись, схватил Сэма за руку.

– Это еще что такое? – он перешел на шепот. – Смотри! Вон там, на обрыве!

Сэм посмотрел и тихо свистнул сквозь зубы:

– Псст! Вот так так! Это же Голлум! Закусай его гадюка! А я-то, дурак, радовался – не спустишься, дескать! Ему, негодяю, хоть бы хны. Вы только гляньте. Что твой паук на стенке!

 

По отвесной и, как мерещилось в бледном свете луны, почти гладкой стене ползла, распластав по скале тонкие конечности, какая-то маленькая черная тень. Видимо, гибкие, цепкие пальцы этой твари отыскивали в стене какие-то выступы и щербинки, которых хоббит не смог бы и приметить, не то что уцепиться за них, – но издали казалось, что тварь ползет по стене на присосках, словно гигантское насекомое, вышедшее на охоту. Двигалось оно головой вниз, словно обнюхивая перед собой дорогу. Время от времени голова его медленно приподнималась, поворачивалась на длинной, жилистой шее и во тьме двумя бледными огоньками вспыхивали глаза. Тварь подслеповато пялилась на луну и тотчас снова торопливо жмурилась.

– Как по-вашему, он нас видит? – шепнул Сэм.

– Не знаю, – тихо отозвался Фродо. – Но думаю, вряд ли. Когда темно, даже друг может тебя не заметить, если ты в эльфийском плаще. Я тебя, например, в тени и с двух шагов не вижу. К тому же он, я слышал, не любит света – ни солнечного, ни лунного[408].

– Так что же за нелегкая его сюда несет?

– Тише, – предостерег Фродо. – А вдруг он нас чует? Да и слух у него, по-моему, хороший, прямо как у эльфов. Может, он что-то слышал? Например, наши голоса. Мы ведь вовсю орали, когда спускались. Да и минуту назад тоже не шепотом переговаривались.

– Осточертел он мне, вот что, – заявил Сэм. – Это уже через край! Ох, не миновать ему разговора по душам. На этот раз мы его не упустим!

И Сэм, поглубже натянув капюшон, на цыпочках направился к утесу.

– Осторожней! – шепнул Фродо, следуя за ним. – Главное – не спугнуть! Он гораздо опаснее, чем кажется!

Черная фигурка одолела уже больше трех четвертей спуска и находилась всего саженях в семи от подножия. Затаившись за большим валуном, хоббиты наблюдали за Голлумом. По-видимому, тот встал в тупик, – а может, что-то его встревожило? Хоббиты явственно слышали сопение, то и дело перемежавшееся резким свистящим выдохом, который звучал как ругательство. Голлум снова поднял голову, и Сэму с Фродо показалось, что он плюнул. Затем Голлум пополз дальше. Теперь слышен был и голос, присвистывающий и скрипучий:

– Ах! Ш-ш-ш! Осторожно, С-сокровище мое! Тиш-ше едешь – дальше будешь. Нам нельзя рисковать ш-ш-шеей, нет, мое С-сокровище! Голлм-голлм! – Он опять поднял голову, поморгал на месяц и быстро прикрыл глаза: – Ненавидим! Мерзкий, поганый свет! От него мураш-шсы по коже. Ш-ш-ш... Он следит за нами. У нас болят глазки...

Он подползал все ближе, и шипение становилось отчетливей:

– Где оно, где оно, С-сокровище, С-сокровище мое? Это наш-ше Сокровище, наш-ш-ше, мы хотим его назад. Воры, воры, грязные вориш-ш-шсы. Где они? Где наше Сокровище? Чтоб их! Мы их ненавидим!

– Похоже, он не знает, что мы здесь, а? – шепнул Сэм беззвучно. – Но что он называет своим „с-сокровищем“? Наверное...

– Тсс! – таким же шепотом предостерег Фродо. – Он приближается. Лучше пока помолчать!

Голлум и впрямь снова резко остановился. Его большая, на жилистой шее голова склонилась набок, словно он к чему-то прислушивался.

Сэм сдержался, хотя кулаки у него сжимались сами собой; кипя гневом, он с отвращением вглядывался в злосчастную тварь. Голлум тем временем снова пополз, шепча что-то себе под нос и беспрестанно испуская шипение.

Наконец он оказался примерно в дюжине локтей от подножия, прямо у хоббитов над головами. Скала здесь нависала над землей, и Голлум не смог найти, за что уцепиться. Он попытался извернуться и прыгнуть ногами вниз, но не удержался и с пронзительным визгом опрокинулся на спину, поджав лапы, как паук, когда оборвешь над ним паутинку.

Сэм, выскочив из укрытия, в два прыжка подлетел к Голлуму и, прежде чем тот опомнился, сел на него верхом. Но даже и застигнутый врасплох, Голлум оказался более опасным противником, чем рассчитывал Сэм. Не успел хоббит как следует прижать врага к земле, как тот обхватил его длинными ногами, обвил руками и зажал мертвой хваткой, не давая шевельнуться и постепенно сдавливая объятия, словно веревочные петли. Липкие пальцы нащупали горло. Острые зубы впились в плечо. Сэм смог сделать только одно – изо всех сил боднуть Голлума в лицо своей круглой крепкой головой. Голлум зашипел и плюнул, но лап не разжал.

Несдобровать бы Сэму, будь он один. Но Фродо, выхватив из ножен Жало, бросился на помощь. Левой рукой он поймал Голлума за жидкие волосы и запрокинул ему голову так, что белесые, ненавидящие глаза уставились в небо.

– А ну пусти, Голлум, – приказал Фродо. – Это не что-нибудь, а Жало. Оно тебе знакомо. Давай, давай, иначе испробуешь его на себе! Перережу глотку и не задумаюсь, ясно?

Голлум тут же сдался и обмяк, как мокрая веревка. Сэм, ощупывая плечо, поднялся на ноги. Глаза его горели гневом, но отомстить немедленно просто рука не поднималась – противник валялся на камнях у ног и хныкал самым жалким образом:

– Не делай нам больно! Запрети им делать нам больно, мое С-сокровище! Хоббитсы хорош-шие, добрые, они не сделают нам больно, правда? Мы ничего плохого не замышляли. Хоббит бросился на нас, как кот на бедную мышку. Нам так одиноко, голлм! Если хоббитсы будут добрые, то и мы будем хорош-шие, о да, о да!

– Что с ним делать? – спросил Сэм растерянно. – Мое мнение – связать покрепче, чтобы больше за нами не таскался, и вся недолга!

– Хоббитсы хотят нас-с убить, убить! – взвизгнул Голлум. – Жестокие маленькие хоббитсы! Они хотят нас связать и брос-сить здесь, на холодных, твердых камнях, голлм-голлм!.. – И в горле у него заклокотали рыдания.