Главная | Обратная связь

СПИСОК ИМЕН И НАЗВАНИЙ.. 871 59 страница

Фарамир насторожился и стал слушать внимательнее.

Фродо продолжал:

– Семеро спутников сопровождало нас от Имладриса. Одного мы потеряли в Мории, других оставили на лугу, именуемом Парт Гален, близ Рауроса. Среди этих шести были два моих сородича, а также гном, эльф и два человека. Имена их – Арагорн и Боромир. Боромир утверждал, что родом он из города Минас Тирит, что на юге.

– Боромир! – воскликнули все четверо одновременно.

– Боромир! Сын Властителя Дэнетора? – переспросил Фарамир, и лицо его странно посуровело. – Значит, вы странствовали вместе с Боромиром? Это весьма важная новость, если, конечно, вы не лжете. Знайте, о маленькие чужеземцы, что Боромир, сын Дэнетора, был Верховным Стражем Белой Башни, нашим главным полководцем. Мы горько его оплакиваем. Кто же вы сами? Что объединяло вас и Боромира? Поторопитесь: солнце восходит все выше.

– Знаете ли вы о загадочных словах, которые Боромир привез в Ривенделл?

 

За Мечом, Что Был Сломан,

Мчи в Имладрис чуть свет...

 

– Воистину, эти слова нам известны, – признал пораженный Фарамир. – Это знак, что ты не солгал.

– Арагорн, имя которого я назвал тебе, владеет Мечом, Что Был Сломан, – продолжал Фродо, – а мы – невелички, о которых говорит пророческий стих.

– Что вы невелички, я вижу, – кивнул Фарамир задумчиво. – По крайней мере, весьма на то похоже. Но что такое „Погибель Исилдура“?

– Это пока скрыто, – ответил хоббит. – Но в свое время тайна выйдет на свет.

– Мы должны узнать об этом как можно больше, – сказал Фарамир. – Мы должны знать, что заставило тебя проделать такой путь и забрести в края, над которыми нависла Тень. – Движением головы он показал на горы. – Но не сейчас. Сегодня нам предстоит нелегкий труд! Знаете ли вы, что подвергались смертельной опасности? Сегодня вы не ушли бы далеко – ни по дороге, ни лесом, ни полем. Еще не наступит полдень, как здесь завяжется смертельная схватка. В итоге смерть – или спешное бегство к Андуину... Я оставлю вас под охраной двух воинов. Так будет лучше и для вас, и для меня. Мудрый не вверяется первому встречному – особенно в этих краях. Если я вернусь, мы продолжим нашу беседу.

– Прощай! Удачи тебе! – Фродо низко поклонился. – Думай обо мне, что хочешь, но я друг всем, кто борется против Единого Врага. Мы пошли бы с тобой, но вряд ли таким могучим, крепким воинам из человеческого племени пригодились бы в бою невелички вроде нас. И потом, боюсь, долг мой не позволяет мне рисковать напрасно. Да блеснет солнце на ваших мечах!

– Невелички воистину учтивы, хотя о прочем судить рано, – отозвался Фарамир. – Прощайте!

 

Хоббиты снова молча опустились на листья папоротников, не став делиться друг с другом мыслями и сомнениями. Неподалеку, в рябящей солнечными пятнами тени лавра, остались два стражника. Они изредка снимали маски, чтобы охладить лица, разгоряченные дневным жаром, – и тогда Фродо мог разглядеть их получше. Это были красивые люди, бледнокожие и темноволосые, с серыми глазами; лица у них были гордые и печальные. Воины негромко переговаривались – поначалу на Общем Языке, употребляя, правда, несколько старомодные слова и выражения, потом – на своем. Слушая их, Фродо вдруг с удивлением понял, что говорят они по-эльфийски, – по крайней мере, на языке, очень похожем на эльфийский. Он разглядывал воинов во все глаза – ведь это были, судя по всему, самые настоящие дунаданы с Юга, из племени Западных Властителей!

Спустя некоторое время Фродо заговорил с воинами, но те отвечали без особой охоты, подбирая слова с большой осторожностью. Представились они как Маблунг и Дамрод[430], воины Гондора, итилиэнские следопыты; происхождение свое они вели от коренных жителей Итилиэна, обитавших здесь до того, как край оказался под пятой Врага. Из таких людей Властитель Гондора Дэнетор и отбирал разведчиков, которые тайно переправлялись на другой берег Андуина (как и где, воины говорить не стали): отряды эти призваны были держать в страхе орков и прочих врагов, рыщущих меж Рекой и Черными Горами.

– До восточного берега Великой Реки около десяти лиг, – сказал Маблунг. – Мы редко совершаем столь дальние вылазки. Но сегодня у нас необычная задача. Мы устраиваем засаду пришельцам из Харада, будь они прокляты!

– Будь они прокляты, злосчастные! – эхом отозвался Дамрод. – Сказывают, что некогда Гондор имел сношения с королевствами Харада, лежащими далеко на юге. Дружбы особой, однако, между нами никогда не было. В те дни пределы Гондора простирались далеко за устье Андуина, и Умбар, ближайшее к нам государство южан, признавал наше господство. Много воды утекло и много сменилось поколений с тех пор, как последний гонец прискакал из Гондора в Харад и последний – из Харада в Гондор. Наконец не так давно мы узнали, что Враг посетил их и они перешли на его сторону, – точнее сказать, вернулись на его сторону, ибо они всегда с готовностью повиновались ему, как и многие другие племена Востока. Я не сомневаюсь, что дни Гондора сочтены и стены Минас Тирита не устоят, ибо велики мощь и злоба Врага.

– Однако мы не предаемся праздности и не оставляем его злодеяния безнаказанными, – добавил Маблунг. – Проклятые южане топчут наши древние дороги, спеша влиться в армии Черной Башни. Нам стало известно, что с каждым шагом они все больше забывают об осторожности, уверенные, что их новый хозяин силен беспредельно и тени Его гор вполне достаточно, чтобы защитить их. Но мы проучим наглецов! Несколько дней назад мы узнали, что южане двинули на север крупные силы. Один из полков, по нашим подсчетам, около полудня пройдет прямо над тем местом, где мы с вами сейчас обретаемся. Дорога идет через расселину... Дорога-то идет, но они не пройдут ни за что! Пока нас ведет в бой не кто-нибудь, а Фарамир, врагам удачи не будет! Даже в самых опасных вылазках Фарамир всегда впереди. Но то ли жизнь его заколдована, то ли судьба щадит его для иного жребия – он неизменно остается цел...

 

Постепенно беседа смолкла, уступив место напряженному молчанию. Все замерло, словно прислушиваясь. Сэм, устроившийся на краю папоротниковых зарослей, выглянул наружу. От его зоркого хоббичьего взгляда не укрылось, что среди деревьев мелькают воины – много воинов. По одному, друг за другом, длинными цепочками крались они вверх по склону, держась в тени кустов и деревьев, иногда ползком, иногда бегом, почти неразличимые в хитросплетениях веток благодаря зелено-коричневым одеяниям. Все они были в капюшонах, масках и перчатках и вооружены в точности как Фарамир и его спутники. Наконец воины исчезли за гребнем. Солнце поднялось еще выше и перекатилось на юг. Тени съежились.

„Знать бы, куда запропастился этот треклятый Голлум, – думал Сэм, заползая обратно в густую тень папоротников. – Как бы его, случаем, с орком не спутали! Да и Желтое Лицо, того гляди, испечет бедолагу заживо... Впрочем, он сам о себе позаботится“.

Сэм улегся рядом с Фродо и задремал.

Во сне ему почудилось, что трубят рога. Он очнулся и сел. День был в разгаре. Охранники стояли в тени деревьев, напряженно вытянувшись. Вдруг рога заиграли громче. Ошибки быть не могло – звук шел сверху. Сэму казалось, что со звуком горнов смешался боевой клич и дикие вопли, но все это доносилось до ушей глухо, словно из далекой и глубокой пещеры. И вдруг шум битвы грянул прямо над головой. Звонко заскрежетала сталь, послышались гулкие удары мечей о железные шлемы, копья застучали о щиты так, что Сэм едва не оглох. Громкий, чистый голос перекрывал все крики, визг и улюлюканье.

– Гондор! Гондор!

– Словно сотня кузнецов разом колотит по своим наковальням, – пробормотал Сэм, обращаясь к Фродо. – Надо бы им сказать, чтобы ближе не подходили. Мне и так очень хорошо слышно, спасибо!

 

Но шум приближался.

– Идут! – закричал Дамрод. – Глядите! Некоторым удалось прорваться! Они бегут! Смотрите! Наши гонятся за ними по пятам! И Командир впереди!

Сэм, сгорая от любопытства, присоединился к охранникам. Он взобрался на нижний сук большого лавра и успел увидеть смуглых, одетых в красное людей, бежавших вниз по склону; их настигали воины в зеленом, поражая мечами прямо на бегу. В воздухе засвистели стрелы. И вдруг с обрыва, под которым укрывались хоббиты и охранники, чуть ли не прямо им на голову рухнул, ломая на пути ветки, человек. Перекатившись по склону и подмяв под себя папоротники, он замер лицом вниз. Под золотым ошейником торчало несколько стрел с зеленым оперением. Красные одежды изодрались, панцирь из перекрывающихся медных чешуй кое-где глубоко вдавился в тело, кое-где был разрублен. Черные косы, перевитые золотом, намокли от крови. Коричневая рука все еще сжимала рукоять сломанного меча.

Сэму впервые довелось стать свидетелем того, как бьются между собой люди, и зрелище это его отнюдь не воодушевило. Он был рад, что не видит лица убитого. Как звали этого человека, задавался вопросом хоббит, откуда он явился и точно ли сердце его было черно от злобы? Может, его опутали ложью или запугали, чтобы он вместе со всеми послушно отправился на север? Кто знает, может, сам он предпочел бы остаться дома и вести мирную жизнь? Мысли эти промелькнули у Сэма в голове, но не задержались, а Маблунг не успел сделать и шага к телу убитого, как вдруг послышался новый, куда более страшный шум, крики и оглушительные вопли ужаса. В следующий миг все перекрыл странный трубный звук или скорее рев, а следом послышались чудовищный топот и буханье, будто кто-то вбивал в землю тяжелые сваи. Все кругом задрожало и загудело.

– Берегись! Берегись! – крикнул Дамрод товарищу. – Да охранят нас Валары![431] Муумак! Муумак!

К изумлению, ужасу и неописуемому восторгу Сэма, из-за деревьев, круша их и раскидывая, появился огромный зверь. Разметав преграду, он помчался вниз по склону. Чудище было величиной с дом, если не больше, – настоящая гора, серая, живая! Конечно, у страха глаза велики, но муумак из Харада[432] поистине был зверем-великаном, какого ныне в Средьземелье уже не встретишь. Правда, его потомки еще бродят по земле, но куда им до своих величественных предшественников! Исполин мчался вперед, прямо на хоббитов и Маблунга с Дамродом – но в последний миг его шатнуло в сторону, и он, сотрясая землю, пронесся мимо, да так близко, что протяни руку – достанешь. Ноги у него были что деревья, уши развевались, как великанские паруса, хобот раскачивался, словно змея перед прыжком, а маленькие красные глазки горели ненавистью. По изогнутым кверху рогоподобным бивням, украшенным золотыми лентами, стекала кровь; алая с золотом попона изодралась в клочья. На горбатой спине виднелись остатки башенки, – видимо, диковина опрокинулась, когда великан ломился через чащу. За шею чудовищного зверя из последних сил цеплялся человек. Снизу он казался совсем маленьким, а среди соплеменников считался, должно быть, великаном!

Зверь в слепой ярости мчался вперед и вперед, расплескивая встречающиеся по дороге озерца и круша заросли. Стрелы только царапали его толстую шкуру и соскальзывали вниз, не причиняя вреда. Перед ним разбегались и свои, и чужие, но все же многих настиг он и втоптал в землю, прежде чем исчез из виду, трубя и оглушительно топая. Что стало с ним дальше – Сэм так никогда и не узнал. Долго ли он блуждал на свободе, прежде чем сгинуть вдали от родины? А может, на пути его подстерегла какая-нибудь глубокая яма или он сам в бешенстве, не разбирая пути, ринулся в Великую Реку, чтобы навсегда исчезнуть в ее волнах?

 

Сэм с шумом перевел дыхание.

– Олифан! – воскликнул он. – Стало быть, есть они, олифаны, и я только что одного видел! Вот здорово! Но дома ни за что не поверят!.. Ладно, бой, кажется, кончился, так что я пойду вздремну.

– Спите, пока спится, – сказал Маблунг, – только, если Командира не ранили, он скоро будет здесь, и мы сразу снимемся с места. Когда весть о нашей победе достигнет ушей Врага, за нами отрядят погоню. Долго ждать не придется.

– Только не шумите, когда будете уходить, – сонно буркнул Сэм. – Охота наконец поспать спокойно. Я всю ночь был в пути!

Маблунг рассмеялся.

– Не думаю, чтобы Командир позволил вам остаться, господин Сэмуайз, – сказал он. – Впрочем, увидите сами.

 

Глава пятая.

ОКНО НА ЗАПАД

 

Сэму показалось, что ему не дали поспать и двух минут, когда он открыл глаза и обнаружил, что солнце давно перевалило за полдень, а Фарамир уже вернулся. Он привел с собой много воинов: собрались все оставшиеся в живых после вылазки, общим счетом две или три сотни. Воины расположились широким полукругом. В центре на земле сидел Фарамир, а Фродо поставили перед ним. Все это как-то подозрительно напоминало допрос пленника.

Сэм вылез из папоротников, но никто не обращал на него внимания, и он устроился с краю, чтобы получше видеть и слышать. Навострив уши, он напряженно переводил взгляд с Фродо на Фарамира, готовый в любую минуту броситься на выручку хозяину. Теперь он мог наконец рассмотреть лицо Фарамира без маски, и оно показалось Сэму властным и суровым. За испытующим взглядом Командира угадывался недюжинный ум. Серые глаза смотрели на хоббитов пристально и недоверчиво.

Вскоре Сэму стало ясно, что рассказ Фродо не во всем удовлетворил Командира. Фарамир желал знать: какую роль играл в Отряде Фродо, почему он бросил Боромира, куда держит путь? В особенности беспокоила Фарамира „Погибель Исилдура“. Он часто возвращался к этой загадке. От него не утаилось, что Фродо скрывает что-то особенно важное.

– Погибель Исилдура принесет в Гондор именно невеличек, по крайней мере так мы поняли слова предсказания, – еще раз повторил Фарамир. – Если ты Невеличек из пророчества, ты, без сомнения, несешь эту Погибель с собой – хотя как может выглядеть сия вещь, мне неведомо – и на Совете, о котором ты говоришь, она была при тебе. Боромир был там и видел ее – или ты это отрицаешь?

Фродо промолчал.

– Стало быть, я прав, – сделал вывод Фарамир. – Тогда я должен узнать от тебя об этой вещи как можно больше. Все, что касается Боромира, в той же мере касается и меня! Согласно древним легендам, Исилдур нашел смерть от орочьей стрелы. Но таких стрел тысячи, и Боромир только посмеялся бы, если бы ему показали простую стрелу и объявили, что в ней скрыта Погибель Исилдура. Что же это за вещь? Она по-прежнему при тебе? Ты говоришь, что она до времени скрыта, но не по собственному ли почину ты ее скрываешь?

– Нет, не по собственному, – ответил Фродо. – Эта вещь не принадлежит мне. И никому из смертных, великих и малых, она не принадлежит. Если кто-то в целом мире и мог бы заявить права на нее, это Арагорн, сын Араторна, о котором я уже говорил. От Мории до Рауроса он был вождем нашего Отряда.

– Но почему именно он? Почему не Боромир, князь Города, который основали сыновья Элендила?

– Потому, что Арагорн происходит от Исилдура, сына Элендила, по прямой линии. Элендилу принадлежал и меч, который он сейчас носит.

По рядам воинов пробежал удивленный ропот.

– Меч Элендила?! – послышались возгласы. – В Минас Тирит грядет Элендилов меч! Поистине великое известие!

На лице Фарамира не дрогнул ни один мускул.

– Может статься, это и правда, – молвил он, – но если этот самый Арагорн доберется до Минас Тирита, он должен будет представить неоспоримое подтверждение своих прав. Пока что в Минас Тирит он не прибыл. Не видели там и остальных твоих спутников – а мы покинули Город всего шесть дней тому назад.

– Боромир признал права Арагорна, а значит, у него были на то веские основания, – сказал Фродо. – Честно сказать, лучше бы ты спросил обо всем этом самого Боромира – он ответил бы тебе на все вопросы гораздо подробнее моего. Несколько дней назад он вместе с нами достиг Рауроса и намеревался оттуда идти в Минас Тирит, так что, возвратившись домой, ты быстро узнаешь все, что захочешь узнать. Боромиру, как и всем моим спутникам, мое место в Отряде было хорошо известно, потому что определил его сам Элронд, владыка Имладриса, причем перед лицом всего Совета. Поручение Элронда и привело меня в эти края, но мне возбраняется говорить о нем с кем бы то ни было, кроме членов Отряда. Остальные же, если они утверждают, что борются с Врагом, не должны чинить мне препятствий.

Что бы Фродо ни чувствовал, говорил он с достоинством, и Сэм в душе одобрил своего хозяина. Но Фарамир остался неудовлетворен.

– Вот как! – молвил он. – Значит, ты велишь мне заниматься своим делом, сиречь возвращаться домой, а тебя отпустить на все четыре стороны? Боромир, дескать, все разъяснит – надо только дождаться его возвращения! Итак, мы должны дождаться Боромира... Отвечай, был ли ты ему другом?

Фродо живейшим образом припомнилось, как свирепо оскалился Боромир, прежде чем прыгнуть на него через камень, – и он на мгновение задержался с ответом. Фарамир, пристально наблюдавший за ним, посуровел.

– Боромир был достойным членом Отряда, – сказал наконец Фродо. – Если говорить обо мне, то – да, я был ему другом.

Фарамир невесело улыбнулся:

– Стало быть, услышав о его гибели, ты горевал бы о нем?

– Да, конечно, еще бы, – ответил Фродо в замешательстве, но тут поймал взгляд Фарамира, понял и вскинулся: – Гибели?! Как это? Хочешь ли ты сказать, что Боромир мертв и ты знал об этом с самого начала? Или ты хитришь, чтобы сбить меня с толку? Неужели ты лжешь, пытаясь поймать меня на слове?

– Я не стал бы лгать даже орку, – ответил Фарамир, сдвинув брови.

– Но как, как он погиб? И откуда ты об этом знаешь? Ты же только что сказал, что никто из Отряда в вашем городе не был!

– О том, какая смерть его постигла, я надеялся узнать у его ближайшего друга и спутника.

– Но когда мы расстались, он был жив и полон сил! По моим понятиям, он должен быть жив и посейчас. В мире, конечно, много опасностей...

– Воистину! И одна из них – предательство.

 

Сэм все больше терял терпение и злился. Последних слов Фарамира он снести не смог и, сорвавшись с места, выскочил на середину полукруга.

– Вы уж меня простите, господин Фродо, – начал он сердито, – но сколько можно терпеть все это безобразие?! У него нету никакого права так с вами разговаривать, нету, и точка! После всего, что вы перенесли! Разве вы не для них же стараетесь? Для них, для распрекрасных Больших! И вообще, между прочим, для всех! Послушай-ка меня, Фарамир!

Сэм упер руки в боки и состроил такую свирепую физиономию, словно перед ним был хоббитенок, затруднявшийся подыскать достойное объяснение своему пребыванию в чужом саду. Послышался возмущенный ропот. Правда, многие из воинов не смогли сдержать улыбки – не каждый день увидишь, как на Командира наскакивают свирепые маленькие хоббиты! Сэм стоял посреди поляны, широко расставив ноги, глядел прямо в глаза сидевшему на земле Фарамиру и кипел от гнева.

– Послушай, Командир! – продолжал он. – Говори сразу и не тяни! К чему ты ведешь? Мы еще дождемся, что орки накроют нас как миленьких, пока ты тут канителишься! Коли ты считаешь, что мой хозяин укокошил вашего Боромира и смылся, то соображения у тебя, прямо скажем, на грош. Но по крайней мере говори тогда прямо: укокошил, мол, и дело с концом! Выкладывай, что ты собираешься с нами делать! Обидно, когда люди, которые только и твердят, что они-де сражаются против общего Врага, мешают остальным бороться с Ним по-своему, – им, видите ли, обязательно надо вмешаться, неймется им! Вот бы Он порадовался, если бы нас теперь увидел! Решил бы, что заимел нового дружка, не иначе!

– Успокойся! – не выказывая гнева, остановил его Фарамир. – Помолчи. Пусть прежде говорит твой хозяин – он умнее. И не нужно учить меня – я сам знаю, какая и когда нам грозит опасность. Времени и впрямь мало, но мне не жаль потратить его на поиск справедливого решения, тем более что дело трудное. Действуй я столь же поспешно, как ты, я бы давно велел убить вас. Ибо мне приказано убивать всех, кто бродит в этом краю, не имея на то дозволения гондорского Правителя. Но без нужды я не убью ни одно живое существо, да и в крайней нужде прибегаю к убийству весьма неохотно. Я не трачу слов понапрасну, а потому утешься, сядь рядом со своим господином и храни молчание!

Сэм, красный как рак, тяжело опустился на землю. Фарамир тем временем опять повернулся к Фродо:

– Ты спросил, откуда мне известно, что сын Дэнетора мертв. Но вести о смерти летят быстро. Да и поговорка гласит: „Ночь – брат от брата жди вестей“. А Боромир приходился мне братом. – По лицу Фарамира пробежала тень грусти, и он продолжал: – Отвечай: была ли у Боромира какая-нибудь примета, что сразу бросалась бы в глаза? Какая-нибудь особенная вещь или, может быть, украшение?

Фродо опять помедлил с ответом – он боялся новой ловушки и гадал: к чему клонится этот разговор? От Боромира, обуянного жадностью и высокомерием, Кольцо спасти удалось – но что мог противопоставить Фродо целой толпе сильных и хорошо вооруженных людей? Фарамир был так похож на своего брата! Правда, Фродо чувствовал, что младший сын Дэнетора не так самолюбив. Кроме того, он казался мудрее и сдержаннее.

– Я помню, что Боромир носил у пояса большой рог, – собрался наконец с духом хоббит.

– Верно, – кивнул Фарамир. – Значит, ты действительно встречал моего брата. Тогда попробуй увидеть этот рог очами разума – большой рог, добытый на востоке, рог дикого буйвола, окованный в серебро и украшенный вязью древних письмен. Этот рог по традиции нашего рода, насчитывающей не одно столетие, отец препоручал старшему сыну. Предание гласит, что в пределах древних границ Гондора зов этого рога о помощи будет услышан повсюду. Так вот, за пять дней до того, как выступить в поход, а считая от этого часа – ровно одиннадцать дней тому назад, я услышал голос этого рога. Он донесся с севера. Правда, трубил он едва различимо: это был не столько звук, сколько мысленное эхо звука. Недобрым знамением показалось это нам с отцом, ибо с тех пор, как Боромир отправился в путь, вестей от него не было и стражи границ не видели его. А через три дня после того, как я услышал рог, со мною случилось нечто еще более странное. Поздно вечером, в сером полумраке, под бледным молодым месяцем сидел я над Андуином, следя за вечным бегом речных волн. Печально шелестели камыши. Надо сказать, что мы несем постоянную стражу на берегах близ Осгилиата, ибо часть берега удерживают враги и совершают оттуда разбойничьи набеги на нашу землю. Настал мой черед стоять в дозоре. Но в тот полночный час весь мир крепко спал. И вдруг я увидел – если мне не пригрезилось – серо мерцающую лодочку[433], плывущую по волнам Реки, маленькую, странного вида, с высокой кормою, но не было в ней ни гребца, ни кормчего. Меня охватил трепет, ибо лодку окружало бледное сияние. И все же я поднялся, и пошел к берегу, и вошел в воду – меня словно тянуло к этой лодке. Между тем она повернула ко мне, приблизилась, замедлила ход и прошла на расстоянии вытянутой руки – но я не осмелился коснуться ее. Казалось, лодка была тяжело нагружена, и, когда она проплывала мимо, мне почудилось, что она чуть ли не до краев налита прозрачной светящейся водою. На дне, погруженный в воду, покоился спящий воин. Поперек колен у него лежал сломанный меч. На теле зияли раны. То был мой брат Боромир, и он был мертв. Мне ли было не узнать его доспехов, не узнать любимого лица? Одного лишь недоставало – того самого рога, и одна лишь вещь на нем была новой для меня – дивной красоты пояс, сплетенный из золотых листьев. „Боромир! – вскричал я. – Где рог твой? Куда плывешь ты? О Боромир!“ – но было уже поздно. Лодка вернулась на середину реки и поплыла прочь, окруженная бледным мерцанием. Это походило на сон, но сном не было, ибо пробуждения не последовало. С тех пор я более не сомневаюсь, что брат мой погиб и Река взяла его с собой – в Море.

– Увы! – сказал Фродо. – Таким и я помню Боромира. Золотой пояс подарила ему Владычица Лотлориэна Галадриэль. Это она одела нас в серые эльфийские одежды, которые ты видишь. А вот эльфийская застежка той же работы, что и пояс.

Хоббит показал Фарамиру серебристо-зеленый лист, скреплявший ворот его плаща. Фарамир взял застежку и внимательно рассмотрел ее.

– Вещь удивительная, – сказал он. – Воистину, эта брошь сработана тем же мастером, что и пояс. Стало быть, вам довелось идти через Лориэн? Когда-то давным-давно край этот называли Лаурелиндоренан, но вот уже много поколений, как он канул в неизвестность. – Голос Командира немного смягчился, и он разглядывал Фродо с новым удивлением. – Теперь я начинаю понимать многое из того, что казалось мне поначалу странным. Не расскажешь ли ты нам еще что-нибудь? Ибо горька мысль о том, что Боромир погиб, едва ступив на землю своего отечества!

– К тому, что я уже сказал, мне добавить нечего, – ответил Фродо. – Но твой рассказ меня встревожил. Думается, не к добру это. Наверное, лодка была не настоящая! Только непонятно – предвестие это или „послевестие“? А может быть, это всего лишь обманные Вражьи чары? Я видел образы благородных воинов древности под водой Мертвых Болот, но это, наверное, темное колдовство Врага...

– О нет, отнюдь, – возразил Фарамир. – Чары Врага исполняют сердце отвращением, а я ощутил лишь скорбь и жалость.

– Но как могло такое случиться? – недоуменно спросил Фродо. – Никакая лодка не прошла бы водопада за Тол Брандиром. К тому же Боромир намеревался идти на родину через реку Энтвейю и степи Рохана. Разве челнок может пройти через пену великого водопада и не затонуть, не разбиться в кипящей круговерти, а только наполниться водой?

– Не знаю, – вздохнул Фарамир. – Но что это была за лодка? Откуда она?

– Из Лориэна, – ответил Фродо. – В трех таких лодках мы спустились по Андуину до водопада. Лодки тоже сделаны эльфами.

– Ты прошел через Потаенный Край, но, похоже, так и не понял, сколь могущественны эльфийские чары, – вздохнул Фарамир. – Те, кому пришлось иметь дело с госпожой волшебницей из Золотого Леса, вправе ждать, что за этим последуют странные вещи! Смертным опасно покидать мир, над которым светит привычное солнце, и в давние времена мало кто возвращался от эльфов, не переменившись, – так рассказывают предания. О Боромир! Что она сказала тебе – госпожа, над которой смерть не властна? Что она прочитала в твоих глазах? Что разбудила в твоем сердце? Зачем ты свернул в Лаурелиндоренан? Зачем не пошел прямой дорогой, не проскакал через поля Рохана, не вступил поутру на порог родительского дома? – Он снова повернулся к Фродо: – Догадываюсь, что ты мог бы ответить мне на эти вопросы, Фродо, сын Дрого. Но наверное, не здесь и не сейчас. А чтобы ты не думал, что я поведал тебе просто сон или видение – вот что я тебе скажу в добавление к своей истории. Рог Боромира вернулся в Минас Тирит, вернулся не во сне, а наяву. Вернулся – но рассеченный на две половины, словно бы мечом или топором. Половинки отыскались порознь. Первую нашли в камышах на северной границе пониже устья Энтвейи – там стоит гондорский сторожевой пост; вторая плыла по волнам – ее подобрали с лодки. Странные случайности! Но, говорят, злодеяние всегда раскрывается и тайное становится явным. Теперь обе половины рога, принадлежавшие старшему из братьев, лежат на коленях Дэнетора: восседая на своем державном кресле у трона, ждет он вестей о сыне. Можешь ли ты сказать мне, почему раскололся рог?

– Нет, я ничего об этом не знаю, – удивился Фродо. – Но если твои расчеты правильны, зов рога достиг твоих ушей в тот самый день, когда мы – я и мой слуга – покинули Отряд. Рассказ твой наполнил мое сердце страхом. Судя по всему, в тот день Боромир встретился с опасностью и был убит. А прочие? Я боюсь и за них – ведь они могли разделить участь Боромира, а все они мои друзья, некоторые даже родственники! Но скажи, может, ты оставишь подозрения и дашь мне идти своей дорогой? Я устал, пережил немало горя и боюсь. Однако у меня есть дело, которое я должен сделать, по крайней мере попытаться сделать, прежде чем погибну, как они. Если от нашего Содружества остались только мы, двое невеличков, – мне тем более надо спешить изо всех сил. Возвращайся обратно, Фарамир, доблестный полководец Гондора, защищай свой город – а меня отпусти навстречу моей судьбе!

– Беседа наша не принесла мне утешения, – произнес Фарамир. – Но вряд ли ты прав, поддаваясь унынию и страху! Это лишнее. Если все твои спутники погибли, кто же тогда снарядил Боромира в последний путь? Уж не лориэнские ли жители? Орки или другие слуги Неназываемого этого делать бы не стали. Стало быть, погибли не все... Но что бы ни произошло там, на нашей северной границе, в тебе, Фродо, я более не сомневаюсь. Годы испытаний научили меня верно судить о людях по их речам и лицам, так что, думаю, не ошибусь я и с невеличками. Правда, – тут он впервые улыбнулся, – в тебе проглядывает что-то нездешнее, Фродо, может быть, даже эльфийское. За нашей с тобой беседой кроется нечто более важное, чем казалось мне поначалу. По уставу мне положено отвести вас в Минас Тирит и представить пред лицо Дэнетора. Если решение, которое я приму, обернется во вред моему городу, – я по справедливости поплачусь за это жизнью. Поэтому спешить я не хочу. Но отсюда мы должны уходить немедленно.

Фарамир легко вскочил на ноги и отдал несколько приказаний. Воины окружили его плотным кольцом, а в следующее мгновение, разделившись на маленькие отряды, разбежались по сторонам и быстро затерялись в тени скал и деревьев. Еще немного – и рядом с Фарамиром остались только Маблунг и Дамрод.

– Вы, Фродо и Сэмуайз, пойдете со мной и моими телохранителями, – сказал Фарамир. – Идти дальше на юг этой дорогой вам нельзя – если, конечно, вы намеревались ее держаться. Теперь какое-то время она будет особенно опасна. Отныне Враг не оставит ее без охраны. Но вы и без того далеко сегодня не ушли бы – вы слишком утомлены. Устали и мы. Сейчас мы направляемся в наше тайное убежище – это не так далеко, около лиги отсюда. Орки и лазутчики Врага еще не проведали о нем, но случись это – мы легко выдержим долгую осаду, пусть даже против нас бросят целое полчище. В убежище мы сможем отдохнуть, а с нами – и вы. Когда рассветет, я решу, как поступить и что лучше послужит вашему и моему благу.