Главная | Обратная связь

Меня кто-нибудь понимает?

По ходу продолжения сессии Doors «Soul Kitchen» получила собственное органное интро, тайные алфавиты и неоновый блеск. Медленный шаффл «Crystal Ship» балансировал с нежной сыгранной на пианино интерлюдией. «Alabama Song» вобрала в себя ритмичный бас группы из пивной на открытом воздухе и карусель декадентского Веймара. Цитра подобная карнавальная музыка на треке была заново озвучена Рэйем на максарфоне – разновидности автоарфы, которую часто использовал в своих сессиях Дисней. Джим в свою очередь изменил стихи, выкинув саркастическую строчку «Show us the way to the next little dollar». «Back Door Man» оказался в конечном итоге самой яркой рок-композицией альбома, став ключевой частью концертов Doors; музыкальное сопровождение, поверх которого Джим импровизировал и читал стихи на сцене на протяжении четырех последующих лет.

Все те записи были усеяны грубой сексуальностью Джима, которую он проявлял на сцене: гонг первобытных барабанов, безграничный блюз, ворчание и душераздирающие крики. Эти песни несли в себе непреодолимое зло, жуткое эхо запрещенного, грязного секса. И люди, которые хоть раз слышал эти песни, уже не могли забыть их. Джим реконфигурировал свою версию «Back Door Man», использовав лишь два из пяти куплетов, написанных в 1952 году (как «Back Door Friend») Вилли Диксоном, собственным аранжировщиком и басистом в чикагском «Chess Records». Хаулин Вульф позднее записал «Back Door Man», которая была перепета Джоном Хаммондом младшим. Эту версию принес в Doors Робби. Джим Моррисон добавил в песню свое видение сюжета, снабдив ее похотливыми инсинуациями и презрительным глумлением, завуалированным в тексте. Джим Моррисон, как предполагала песня, со зловещей улыбкой, был парнем, который собирался наставить рога американским подросткам, трахнув их молодых подруг прямо в зад.

Одаренный постановщик Пол Ротшильд преднамеренно держал Джима в стороне от музыки группы. Голос звучал в отдалении от слушателя, когда «Break On Through» вырывался из колонок призрачно-мифическим качеством вокала. Чтобы сделать эту великую эпохальную песню, Джон Денсмор обратился к бразильским ритмам, немного перекатив грубое ударное интро к классической босанова «Desafinado», записанной Стэном Гетцом двумя годами ранее. На полпути они ускорили работу, так что когда Джим присоединился к ним, отсчет шел уже на недели, дни, часы, превращая альбом в срочную телеграмму. Вскоре «Break On Through» (подвергшись немного цензуре) займет свое место, как один из величайших альбомов, известных в истории рок-музыки.

Во время записи «The End» Джим немного помешался. В первый вечер он принял LSD, и им не удалось приблизиться к той магической версии драматического представления Doors. Во второй вечер Джим исчез до того, как началась сессия, и его нашли в большой католической церкви «Blessed Sacrament» прямо напротив Сансет. Джим принес оттуда молитвослов и начал вырывать из него страницы, бормоча что-то себе под нос. Брюс Ботник увеличил на пульте звук и услышал, что Джим напевает: «Убить отца, трахнуть мать». Ботник решил, что это часть «The End», которую он не слышал, когда они записывали ее прежде. Он отметил, что Джим время от времени достает какие-то написанные от руки стихи, смятые в заднем кармане его рабочих брюк из хлопчатобумажной саржи.

О том вечере Ротшильд говорил: «Мы были где-то посреди записи «The End». Свет был приглушен. Свечи горели справа от Джима, который стоял спиной к контрольной комнате. Кроме свечей светился лишь индикатор уровня громкости. В студии было очень темно. Это была наша как бы постановка. Иногда Джим управлял группой из контрольной комнаты. Но когда они завелись на полную, Джим уже не мог оставаться у пульта и бегал туда сюда между аппаратной и микрофоном. Это завораживало. В аппаратной было сразу четыре человека. Когда дубль закончился, мы поняли, что пленка продолжает крутиться. Брюс, инженер, был совершенно поглощен происходящим, мы все были поглощены. И нам казалось, что сама Муза посвятила студию в это время, а мы были зрителями. Лишь машины продолжали работать».

В катастрофической раге и белом шуме, который следовал за первичным грехом в песне, Джим исполнил джазовый скат (импровизированная мелодия с бессмысленным набором слогов), при помощи которого перекрыл слова «kill» и «fuck», словно говорящий барабан. Этот микс был специально записан для альбома, но превратился в нечто выдающееся в студии – Doors разошлись на полную катушку, обессмертив тогда свое имя.

Пол Ротшильд: «Я сильно простудился, когда половина работы была уже сделана. Я сказал: «Брюс, ты понимаешь, что там происходит прямо сейчас? Это история. Ради нее мы пришли сюда». В конце дубля мы были все истощены».

Это будет момент, который ни Ротшильд, ни Ботник не смогут уже никогда забыть. Ротшильд хотел сделать еще один такой дубль, но этого не произошло. Джим находился в маниакальном состоянии, хотя никто не обратил на это внимания. «У него был самый настоящий Эдипов трип, - скажет позднее Робби Кригер. – Он будет говорить часами, что хочет убить отца и трахнуть мать. Когда мы наконец-то начали записывать с ним «The End», он сделал это классно. Но Джим был под кайфом, чтобы продолжать сессию, поэтому мы собрались и ушли».

Ночь только начиналась. Полная луна была в созвездии Скорпиона. Два часа спустя, догнавшись кислотой и алкоголем, Джим, изображая человека-муху, перепрыгнул через цепи ограждения периметра «Sunset Sound» и вломился на студию. Пробравшись в комнату, где они только что записывали «The End», Джим сел на пол, снял ботинки и закурил косяк. Какое-то время он оглядывался по сторонам, затем сорвал со стены большой красный огнетушитель и залил им студию – оборудование и инструменты, даже клавесин был покрыт химической пеной. Пол Ротшильд нарушил закон и вытащил Джима из студии. Но там остались ботинки Джима. На следующий день Брюсу Ботнику позвонил взбешенный Тутти Камарата. «Быстро иди ко мне и объясни, что, черт возьми, случилось?» Ботинки Джима были найдены, покрытые пеной, хотя он и заявил, что не помнит об инциденте. В действительности, он лишь улыбался, когда его спрашивали об этом. Согласно Денсмору, Джим спросил недоверчиво: «Это сделал я?»

Жак Хольцман смягчил гнев Тутти, выписав чек. Устроенный в студии Джимом бардак убрали. Камарата попытался убедить Хольцмана – ценного клиента, что деньги, потраченные на запись Doors, были выброшены «Electra Records» на ветер. Хольцман поблагодарил его за мудрые размышления и выбросил этот разговор из головы. (На момент создания этой книги продажи альбома Doors превышают пятьдесят миллионов штук и продолжают расти).

Спустя несколько месяцев, когда будет выпущен альбом Doors, Ротшильд разведет свою винтажную демагогию хипстера касательного того, о чем в действительности была песня «The End». Иногда он выступал от имени «Electra Records», и его ремарки публиковались в рок-журнале «Crawdaddy», который частично финансировался «Electra Records».

Ротшильд: «Тогда, в течение записи, Джим был эмоционально взволнован. Он трепетал, он рыдал… и он выкрикивал: «Меня кто-нибудь понимает?» И я сказал: «Да, я понимаю». После этого мы с ним долго разговаривали о том, что все это значит – убить отца, трахнуть мать. Джим говорил и говорил об этом. По существу это сводится к тому, что: «Убить отца» значит убить все те вещи в себе, которые были навязаны тебе, но никогда не принадлежали тебе. Они не твои. Это чужие концепты, которые ты никогда не разделишь. Они должны умереть. Все это должно умереть. Это психоделическая революция. «Трахнуть мать» - это очень базисно. И это значит вернуться к своей сущности. Что есть реальность? «Трахнуть мать» - это? по сути? материнское начало. Правда. Ты можешь прикоснуться к этому, схватить это, почувствовать. Это – природа. Это – реальность. Это никогда не обманет тебя… Вот что он говорит в конце части песни об Эдипе, которая, по сути, является тем же, что говорит классический Король Эдип: убей чужие концепты, вернись к реальности. Вот о чем, если быть точным, эта песня - «The End» (Конец). Конец чужим концептам и начало концептов собственных. Живи в реальности, в своей собственной реальности, будь в контакте с тем, что тебя окружает, что по-настоящему принадлежит тебе».

 

Doors прибыли в квартиру Ставерс в четвером. Когда фотосессия подошла к концу, Дэнни Филдс выпроводил Рэя, Джона и Робби за дверь, чтобы Глория могла поработать наедине с Джимом. Она открыла новую бутылку вина, растрепала Джиму его длинные волосы, болтала с ним и дразнила его. Потом она взяла расческу и попыталась сделать Джиму модную прическу, но он выхватил у нее расческу и выбросил в открытое окно.

ОГЛАВЛЕНИЕ ³¹⁴

Джеймс Феникс

Осенью 1966 года окружение Джима изменилось после того, как он частично переехал к своей рыжеволосой подруге. Она жила в убогой квартире с одной спальней в зеленом ветхом доме в каньоне Лорел. К тому времени почти все музыканты жили в Лорел: Заппа со своей свитой; большинство из Byrds; Mamas and Papas; Билли Джеймс; Стив Стилс из Buffalo Springfield. (Нейл Янг уже переехал в старое ранчо в каньоне Топанга, которое находилось от Голливуда еще дальше). Лорел был первым заселенным каньоном холмов над Голливудом. Это произошло примерно в 1915, когда охотники и первые связанные с кинематографом люди начали разбивать лагеря и строить дома в каньоне. Спустя пятьдесят лет он был уже густо застроен чудными домами, несколькими виллами в испанском колониальном стиле, и прославлен песней Джони Митчел «Ladies of the Canyon».

Квартира Пэм находилась по адресу 1414, Ротдел Трэйл, прямо за магазином «Canyon Country Store», где Дэвид Кросби покупал сигаретную бумагу. Аренда составляла семьдесят долларов в месяц, и ее оплачивал Джим. В квартире был балкон на втором этаже, где Джим любил торчать с пивом, наблюдая парад фриков, проходящих через небольшую торговую площадь, и делая записи о жизни на Лов Стрит, где встречались все эти существа.

Два парня из группы Three Dog Night жили этажом выше. Ниже этажом жила подруга Пэм Миранди Бабитц – сестра нескромной поклонницы рок-н-рола Евы, и друг Миранди – Клем. Миранди увлекалась одеждой – она сделала внутренний шов на первых виниловых брюках Джима, а позднее организовала один из первых бутиков в Лос-Анджелесе, где продавала одежду, сшитую по своему дизайну, а так же модные тряпки других дизайнеров нового яркого стиля, сверкавшего из Лондона. Памела Курсон тоже была сильно увлечена модой, внимательно наблюдала за Миранди и в тайне планировала открыть свой собственный бутик сразу, как только начнет получать деньги группы Джима.

Джимми и Памела уже встречались почти полгода, когда он перевез часть своей одежды, книг и электрическое одеяло в ее квартиру. В тот период они начали очень сильно ссориться – эпические битвы из-за неверности, недостатка внимания и прочих вопросов, которые вылетали через их дверь и разносились по всей улице. Как минимум раз в неделю Пэм будет взрываться и в ярости, выкрикивая проклятия, выбрасывать груды одежды и книг Джима через окно спальной на улицу. Миранди Бабитц будет относить некоторые хронические недовольства Пэм на счет их сексуального несоответствия с Джимом, который, по словам Бабитц, предпочитал анальные сношения, в то время как Памела, маленькая и худая, словно вешалка, приходила в ужас, принимая впечатляющий, по мнению многих, репродуктивный орган Джима в свой rectum.

Миранди Бабитц: «Я знаю, их сексуальная жизнь была странной. Он всегда держал ее на привязи, а иногда был крайне груб. И все бы ничего, но он постоянно перегибал палку… Ему реально нравилось брать женщин сзади. Пэм это бесило, но она пыталась смириться, хоть и рычала постоянно на Джима. Как-то раз, когда мы жили вместе, она взбесилась на Джима, потому что решила, что он крутит с кем-то еще. Пэм взяла его любимый жилет, который он носил на выступлениях и написала маркером «Magic» на спине «Педик». Затем она перерезала кучу его одежды и ушла на весь день».

Джим любил ссориться с Памелой, которая выходила из себя, теряя контроль, и никогда не оставалась в долгу. Она бросала в Джима тарелки, глиняную посуду, ножи, сковородки, а он лишь смеялся в ответ. Когда они выходили в свет, Пэм и не думала о том, чтобы придержать коней. Она била Джима в лицо своим маленьким кулаком, если решала, что он слишком сблизился с какой-нибудь цыпочкой. Они постоянно цеплялись друг к другу, пытались завести друг друга еще сильнее. Они приняли вместе кислоту и затем им кололи витамин «Б» в Медицинском Центре «UCLA», чтобы помочь вернуться на землю.

Пэм была единственной женщиной, которая могла достать Джима, свести его с ума. После одной из их ссор, он пойдет в клуб и набросится на ничего не подозревавшую девушку, которая не сможет защитить себя. Как-то вечером он ударит ремнем Сьюзи Кримчиз, и его вышвырнут из «Whisky». В другой вечер он влепит пощечину Пэм Миллер в клубе «Bido Lito's». За ним будут числиться комнаты в различных отелях Западного Голливуда, но большинство ночей он будет возвращаться на бульвар каньона Лорел к Памеле Курсон.

Их связь была неизлечимой, пройдя через множественный цикл раздоров и раскаяний. Рэй Манзарек, довольно хорошо знавший их в тот период, позднее говорил: «Они были, словно один человек, понимаете? Как две стороны одной медали. Мужчина и женщина в одной личности… Они идеально подходили друг другу». Спустя годы, Манзарек будет не раз пересматривать романтизированную легенду родственности душ, но его мнение относительно того, что эти два ярких неудачника стоили друг друга, никогда не менялось.

Doors дали несколько концертов в окрестностях Лос-Анджелеса в сентябре и октябре в то время, как Пол Ротшильд продолжал работать над их альбомом в Нью-Йорке. Они играли с группой Скай Сэксона - Seeds в голливудском клубе «Bido Lito’s» и на нескольких частных вечеринках с рок-группой Sparrow Джона Кэя, которому Джим судьбоносно предложил изменить имя его группы на «Steppenwolf». Джим так же думал о том, чтобы изменить свое собственное имя. Будучи поэтом действия, как предсказывал Рембо, у Джима были большие, можно сказать даже революционные планы, которые, как он понимал, могли навредить карьере его отца в ВМФ, когда провокации станут серьезными, а события выйдут из-под контроля. Рэй Манзарек говорит, что Джим хотел назваться «Джеймс Феникс» на обложке альбома Doors, рассматривая возможность испытать новое имя и личность, когда группа будет давать их первый концерт в Нью-Йорке. Джеймс Феникс – мифическая птица, восставшая из тлеющего пепла, вышедшего из моды буржуазного сознания. Джеймс Феникс – вестник эпохи водолея. Но потом Джима убедили оставить свое настоящее имя. Общаясь со средствами массой информации, он с грустью настаивал, что является сиротой.

31 октября на канун Дня Всех Святых Doors вылетели в Нью-Йорк. Они зарегистрировались в отеле «Henry Hudson» на Западной 77-ой Стрит. «Electra Records» начала продвигать Doors еще до того, как состоялся релиз их альбома. Пол Ротшильд договорился о том, что группа будет выступать на протяжении месяца в клубе «Ondine» - месте, где собирались хиппи Манхэттена в 1966, прямо под мостом Куинсборо, на Восточной 57-ой Стрит. В свою первую ночь в Нью-Йорке Doors посетили гротескную костюмированную вечеринку в честь Дня Всех Святых в клубе «Ondine», где собралась обычная тусовка Уорхолитов, богатых туристов и трансвеститов. В то время в клубах была популярной песня «Knock On Wood» Отиса Реддинга. Когда вечер подошел к концу, Джим Моррисон ушел с красивой чернокожей поклонницей рок-н-ролла Девон Уилсон, дав повод для сплетен амфетаминовой тусовке верхнего города. На следующий день первого ноября Doors впервые увидели танец джерк, исполненный на своей родной сцене, которым открывалось их выступление в «Ondine». В отличие от причудливых, пульсирующих танцоров, сама публика Нью-Йорка в основном просто нервно дергалась и подпрыгивала, словно танцуя фруг, манки, ватуси, шингалинг. «Они не понимали, как можно танцевать в трансе, - отмечал Манзарек. – Не понимали психоделики». Doors играли балдежно с самого начала, начав свой сет с жутко сексуального «Backdoor Man». Mothers of Invention уже отыграли в Нью-Йорке двумя неделями ранее, и во время радио-интервью Фрэнк Заппа хвалил Doors. Билли Винтерс, жутко хипповый ди-джей клуба «Ondine», распространил между любящими ночные вечеринки подростками Манхэттена, что в эту ночь готовится Второе Пришествие. «Electra Records», где записывались Love и Butterfield Band, рекламировала Doors, как еще одну великую группу, как американский вариант Rolling Stones, как калифорнийский ответ Мику Джагеру. Поэтому все ждали с нетерпением выступления Джима Моррисона в «Ondine». Все билеты в маленький, по-морски декорированный клуб распродавались каждый вечер, и каждый вечер оставалось еще много тех, кто хотел попасть в клуб.

Энди Уорхол и его окружение появились в «Ondine» на второй вечер. Снаружи, на улицах Манхэттена был сырой ноябрь, но внутри, в клубе, когда началось выступление Doors, и Джим устроил один из своих ранних шаманистических ритуалов, атмосфера накалилась, как в превращенном в парную вигваме индейцев хопи. Группа играла так, словно от этого зависела их жизнь. Прозвучавшая в конце вечера драма «The End» привела публику в экстаз. После выступления Джим снова сошелся с Нико. Снимавший совместно с Уорхолом фильмы Пол Моррисси согласился с Энди, что они должны получить Моррисона в качестве главной звезды для их следующего проекта, рабочее название которого было «Fuck».

Альтернативная пресса любила Doors. Интервью с ними всегда проходили в экстатической форме. Обозреватель «Village Voice» Говард Смит назвал Джима самым ярким секс-символом Америки со времен Джеймса Дина. Ричард Голдштейн, один из первых музыкальных рок-критиков, писал, что лидер группы Doors мог показать все позиции из «Камасутры» одними губами». Фотографы дрались друг с другом за возможность занять лучшую позицию для съемки. Линда Истман, позднее вышедшая замуж за Пола Маккартни, потратила несколько катушек фотопленки, заметив сильную сосредоточенность Джима и его привычку прикладывать ладони, сложенные чашечкой, к ушам, чтобы лучше слышать свой вокал на фоне грохочущей музыки группы.

Протеже Уорхола – Герард Маланга, ненавидел Doors, и у него были причины для этого. «Он украл мой образ», - вопил Герард, и его приятели-уорхолиты согласно кивали. Виниловые штаны Джима и его сценический образ уже использовался Малангой в качестве образа выступающего против общества поэта андеграунда, пока это не перешло на новый уровень. Никто не спорил, что если бы у Маланги были хоть какие-нибудь музыкальные дарования, то он мог опередить Джима, и образ Моррисона стал бы всего лишь копией образа Маланги. Но дарования Маланги касались изобразительного искусства – шелковые поверхности и фотография – и он бы никогда не смог написать ничего даже близко похожего на «My Eyes Have Seen You» или «Crystal Ship». Поэтому Герард надулся и начал писать стихи, в то время как Урхол и Моррисси одержимо старались заполучить Джима Моррисона главной звездой в свой фильм.

Doors проводили свои послеобеденные часы, помогая Ротшильду сводить их запись в маленькой студии, построенной в офисе «Electra Records» в мидтауне Манхэттена. Лейбл планировал получить готовую запись к рождеству, но Ротшильду нужно было больше времени, и это событие было отложено до января 1967. Ротшильд создал финальный микс «The End», объединив начальную половину сессии первого вечера с провокационной бомбой записанной на вечер второй. Ротшильд и Хольцман уже решили, что «Break On Through» вероятно станет первым синглом. При встрече с группой, Хольцман неловко пытался объяснить им, что «Electra Records» приняла решение сделать ликующую строчку «She gets high» более цензурной. Хольцман говорил, что радио не станут крутить песню с явным наркотическим намеком, и Ротшильд, поддерживая Хольцмана, убеждал Doors, что им придется подчиниться.

«Electra Records» напрягала их весь ноябрь. Они купили новые костюмы в Гринвич Виллидж (после того, как хозяин «Ondine» сказал, что их лос-анджелесская одежда не стильная) и ботинки из «Chelsea Cobbler». Джим прожег дыру в своем пиджаке сигаретой, после чего выбросил его в урну.

Дэнни Филдс, молодой хиповый рекламный агент «Electra Records» начал подбивать заголовки для музыкальных журналов, где печатались исключительно истории о рок-звездах. Поскольку Филдс был гей, его такие заголовки, как «Мое звездное свидание с Джимом Моррисоном» привлекали интересы молодых читателей макулатурных журналов «Datebook» и «Hit Parader». И была еще Глория Ставерс, бывшая модель тридцати с чем-то лет, которая была редактором журнала «Sixteen» - самого крупнейшего среди молодежных журналов. Ставерс была крепким орешком. Она пробилась из бедных сельских районов, заставив считаться с собой в музыкальном бизнесе. Она была девушкой Лени Брюса и его доверенным лицом. У нее была обширная аудитория молодых рокеров, жаждущих внимания, с которыми она любила совершенствовать свои навыки управленца. Распространив историю или фотографии на обложке своего журнала, Глория Ставерс могла построить (или разрушить) карьеру любого музыканта. Ей нравилось самой проводить фотосессии в своей квартире, которые, при удачном раскладе, заканчивались в ее постели. Это, в свою очередь, гарантировало на целый месяц место в журнале «Sixteen» и попадание в разряд национальных звезд. (Один из самых ярких примеров этого, многократно указываемый на Doors, было дело Питера Нуна – похожего на купидона фронт-мена группы Herman’s Hermits, из второй волны Британского Вторжения. В результате обольщения Ставерс, они появлялись на обложке «Sixteen» много раз, затмив в 1966 году Beatles и Rolling Stones). Doors прибыли в квартиру Ставерс вчетвером. Когда фотосессия подошла к концу, Дэнни Филдс выпроводил Рэя, Джона и Робби за дверь, чтобы Глория могла поработать наедине с Джимом. Она открыла новую бутылку вина, растрепала Джиму его длинные волосы, болтала с ним и дразнила его. Потом она взяла расческу и попыталась сделать Джиму модную прическу, но он выхватил у нее расческу и выбросил в открытое окно. «Убери это от меня», - прорычал он, но с готовностью снял рубашку и начал примерять ожерелья и меха Глории Ставерс. Она снова начала фотографировать его. Он кокетничал, надувая губы, и позировал у кирпичной стены, словно греческий герой. Ставерс рассказала Джиму о своей жизни с Ленни Брюсом, и объяснила, как оставаться стройным и сексуальным, отказавшись от пищи, которую он ел. На рассвете они завалились в кровать. Ставерс смазала себя топленым маслом и позволила Джиму делать то, что он любил больше всего. Пару месяцев спустя, когда состоялся релиз группы Doors, журнал «Sixteen» опубликовал льстивую, захватывающую дух историю, ставшую гвоздем номера. Ее название было: «Волшебник Моррисон».

 

Манифест Джима Моррисона: "Можно подумать, что все это случайность – мое идеальное соответствие той работе, которой я сейчас занимаюсь. Я чувствую себя тетивой, которую оттянули на двадцать два года назад, а потом отпустили.

В первую очередь я американец; во вторую – калифорниец; в третью – житель Лос-Анджелеса.

Меня всегда привлекали идеи выступать против власти. Мне нравятся мысли о том, как избавиться от контроля или свергнуть власть. Я интересуюсь всем, что связано с бунтом, беспорядком, хаосом – особенно когда это происходит спонтанно, без причины. Мне кажется, что это и есть та самая дорога к свободе. Внешний бунт, это путь, который ведет к внутренней свободе. Вместо того чтобы браться за то, что внутри, я берусь за то, что снаружи – достигаю умственного через физическое.

Я родился под знаком стрельца, если, конечно, астрология имеет значение. Стрелец означает: кентавр, лучник, охотник. Но главное в этом, мы – Doors."

ОГЛАВЛЕНИЕ ³¹⁴

Сигналы вызова

Ноябрь 1966. Джим Моррисон отрывался в Нью-Йорке. Он смотрел почти все фильмы, которые шли в городе после полудня. «Десятая жертва». «Благопристойный Блейз». Пешком, он сходил в букинистический магазин на Четвертой Авеню, купив книги Жене, Брехта, Мейлера, Лероя Джонса. Он читал новую новеллу Уильяма Берроуза «Мягкая машина». Моррисон был желанным гостем в студии Уорхола «Factory», расположенной в Мидтауне, где завсегдатаи давали ему таблетки, а Нико делала в покрытой алюминиевой фольгой ванной миньет звездного качества. Энди Уорхол лепетал, как девчонка, буквально умоляя разрешить снять на пленку, как они с Нико занимаются сексом. (Нико, вероятно, считала это хорошей идеей). «Нет, черт возьми, Энди», - смеялся Джим. Затем Уорхол умолял Джима позволить хотя бы посмотреть, как знаменитая немецкая женщина удовлетворяет его орально. «Нет, черт возьми, Энди», - отвечал Джим, однако дал свое (устное) согласие появиться в фильме «Fuck», когда начнутся его сьемки в начале 1967 года. Фильм Уорхола «Девушка из Челси» был в то время крайне горячей штучкой американского андеграунда. Уорхол и Моррисси пытались убедить Джима (который и сам все хорошо понимал), что получить предложение сняться у Энди Уорхола – это величайшая честь, которой можно удостоиться в среде авангардистов Нью-Йорка. Сценарий, каким бы он там ни был, требовал беспрецедентной обнаженности главного героя. Одним из утвержденных актеров была Валери Соланас. Джим сказал Уорхолу и Моррисси, что примет участие в съемках «Fuck», когда они начнутся в Лос-Анджелесе после нового года. Но затем он все взвесил и отказался, хотя, возможно, его отговорили менеджеры Doors. Без предупреждения, Джим послал к Уорхолу своего собутыльника Тома Бейкера, чтобы тот снялся вместо него. Уорхол и Моррисси были удивлены, но все равно использовали Бейкера в одном из лучших фильмов Уорхола «Я, мужчина».

В 1966 многие звукозаписывающие компании, желавшие продвинуть свои продукты на телевидении, начали снимать промо-клипы. У Beatles и Rolling Stones вышел ряд клипов к их синглам в том году. Канадский философ Маршал Маклюэн предсказывал в широких кругах средств массовой информации появление «глобальной деревни» и завоевание СМИ посредством фактического содержания. Жак Хольцман, не желая быть за бортом, решил выпустить клип Doors на песню «Break On Through». Исполнительный продюсер «Electra Records» Марк Абрамсон занялся постановкой. Снятый в цвете, используя в качестве освещения дежурные огни, клип представлял в основном лицо Джима и его детали – овал губ, голубые глаза, длинные волосы этой молодой красивой рок-звезды. Его образ совмещался с проблесками Рэя Манзарека, у которого был вид профессора в его твидовом пиджаке, голубой рубашке и дешевом галстуке. Трехминутный клип, сделанный с наплывами и резкими переходами, представлял Doors как антитезу солнечным калифорнийским рок-группам и пытался поставить Doors на одну ступень с хмурой, антисоциальной Rolling Stones и альбомами «December’s Children» и «Aftermath». Клип «Break On Through» пленил новообращенным психоделическим возбуждением ранних песен Doors, но, не имея устоявшегося спроса на подобную продукцию, редко появлялся на телевидении спустя год, когда вышел альбом Doors.

15 ноября 1966 года группа заключит контракт с «Electra Records». Вспыхнули импульсные лампы, появился одетый в кожаную куртку Джим. Его фотографии были отправлены в журналы «Billboard» и «Cashbox». Контракт с «Electra Records» предполагал запись семи альбомов в следующие пять лет. Doors так же подписали двух статистов с окраин музыкального бизнеса Лос-Анджелеса, в качестве своего управляющего персонала. Предполагалось, что они смогут контролировать дикий характер Джима Моррисона. Политика звукозаписывающих компаний такова, что они предпочитают ставить во главе групп талантливых менеджеров, которые смогут гарантировать согласно расписанию появление артистов в студии и на концертах. Парни из звукозаписывающих компаний отсылают гонорары менеджменту компании, а уже те отчисляют (а иногда и нет) часть поступивших денег участникам группы. Новые менеджеры Doors выбирались в спешке несведущими инсайдерами из «Whisky» и юристом Максом Финком (который был новичком в музыкальном бизнесе). Сальвадор Бонафеде принадлежал к старой школе Восточного побережья. Он работал с итало-американскими поп-звездами, как Дион и Belmonts. Ашер Данн был веселым агентом по продажи недвижимости из Беверли-Хиллз, а так же завсегдатаем в «Whisky». Глупо было надеяться, что он сможет совладать с непредсказуемым, склонным попадать в неприятности Джимом Моррисоном.

«Сал и Эш» стали проблемой с первого дня. Вместо того чтобы притереться к новой группе, они сразу попытались уговорить ее разорвать контракт с «Electra Records», за что их начал ненавидеть весь лейбл. Жак Хольцман называл их «полная противоположность компетентности». Сал и Эш будут менеджерами группы около года. После у Doors никогда не будет настоящих менеджеров.

Пол Ротшильд пригласил группу в свой дом в Нью-Джерси на праздничный ужин в честь дня благодарения. Джим напился и приударил за женой Пола, нашептывая ей на ухо что-то интимное и нежно поглаживая ее волосы. Пол притворялся, что ему нет дело до этого, но консервативный Денсмор был потрясен. Позже, когда Ротшильд вез их обратно на Манхэттен, Джим начал дергать его за длинные волосы, пока машина не вильнула, въехав в тоннель Холанда, и Пол не наорал на Джима. Затем Джим взялся за Манзарека, пытаясь выдрать ему волосы. Рэй был толерантен всю дорогу. Как только они оказались в отеле, Джим разделся и вылез на бордюр за его окном. Внизу была Пятьдесят пятая Стрит с ее интенсивным движением. Джим начал выкрикивать проклятия и декламировать стихи в морозное небо. Это продолжалось почти час, пока его наконец-то не уговорили вернуться в теплую комнату отеля, где Джим надел на голову плафон от лампы, обильно помочился на ковер и вырубился.

Doors вернулись в Лос-Анджелес в начале декабря, обнаружив, что многое изменилось на Сансет-Стрип. Причиной этому были последствия бунтов, подавленные полицией, пока Doors были в Нью-Йорке, и атмосфера среди молодежи продолжала накаляться. Все началось с того, что подростки открыли ящик Пандоры, блокировав движение в знак протеста, когда полиция арестовала одного из них. Взяв за основу методику движения в защиту гражданских прав, сотни подростков стихийно вышли на улицы и устроили сидячую забастовку на бульваре Сансет. Используя собак и слезоточивый газ, полиция разогнала их. За этим последовали бунты, длящиеся несколько ночей, что послужило причиной роста полицейской жестокости, вызвав негодование многих групп, благосостояние которых зависело от молодежи. Стив Стиллс принял эти события близко к сердцу, в результате чего у Buffalo Springfield появилась песня «For What It’s Worth», ставшая на несколько недель главным хитом группы.

В тот месяц Doors отыграли пару уикендов в одном из лучших клубов Лос-Анджелеса «Sea Witch» и наслушались много сплетен от поклонниц и организаторов, о том, как невинных подростков травили газом, избивали и преследовали копы, даже после того, как восстановили порядок на тротуарах Сансет. Слушая все эти истории на вечерних концертах и в ресторане «Cantor’s Deli», Джим негодовал, высказывая свои антиавторитарные взгляды. Он сказал Полу Ротшильду, что буквально раздавлен, потому что Doors пропустили эту вечеринку.

8 декабря 1966 Джим праздновал свой двадцать третий день рождения дома в каньоне Лорел с Памелой Курсон. К тому времени она уже носила обручальное кольцо и начала называть себя миссис Моррисон. Они одолжили машину и катались ранним вечером по Малхолланд Драйв, которая петляла на запад через Голливуд Хилс. Пэм, опасно дурачась, снова и снова рулила вместо Джима, ведя машину по гравийной обочине, за которой были только крутые склоны.

Примерно в это же время «Electra Records» начала свою пробную рекламную компанию в поддержку Doors. Перед тем, как начать фотосессию, которая сделает Джима легендой, его отвели в знаменитый парикмахерский салон Джея Себринга, расположенный в Западном Голливуде на Фаирфакс-Авеню. Себринг в основном работал со звездами, придумывая новые стрижки и прически для длинных волос, используя небольшой итальянский фен. Процесс был клевым. Рутиной, как например помывка головы, занимались сексуальные, босоногие старлетки. Клиентами Себринга были: Стив Маккуин, Уоррен Битти, Пол Ньюман и Питер Фонда. Себринг был известный голливудский весельчак. Он водил гоночный «Ford Mustang AC Cobra», который парковал перед своим салоном. Джим сразу влюбился в эту машину и захотел такую же. Себринг уложил длинную и непослушную гриву черных локонов Джима в растрепанную прическу, которая была похожа на мраморный бюст Александра Великого, выставлявшийся тогда в музее Жана Пола Гетти в Малибу. Джоэл Бродский сделал знаменитые черно-белые фотографии, на которых Джим Моррисон был представлен инкарнацией молодой арийской мужественности с обнаженной грудью – гипнотический взгляд Адониса с бусами братской любви на шее. Позднее, когда Джим кардинально изменил свою внешность и отрекся от своего образа, созданного для публики на фотографиях Бродского, руководство «Electra Records» шутило, что Джим Моррисон смотрелся хорошо только в те двадцать минут фотосессии у Бродского. Когда в январе 1967 года фотографии Бродского были представлены публике, в Голливуде ходила шутка, что Джим Моррисон выглядел так, словно его образ придумали два педераста по телефону.

Далее состоялась премьера в прессе и создание биографии артиста, которую составляла секретарь «Electra Records» Сью Хелмс, а редактировал Билли Джеймс. Для публикации использовались молодежные журналы, предшествующие эпохи Rolling Stones. Биография была представлена в виде анкеты, содержавшей ответы на глупые вопросы, типа, какие у Джима любимые песни. Анкета для оставшейся троицы Doors была стандартной рутиной, хотя Денсмор и отзывался там о других участниках группы, как «те извращенцы». Что касается биографии Моррисона, то она была представлена в необычном для прессы виде. Джим начитался Маклюэна и понял, как скажет позднее, что интервью было искусством, к которому нужно готовиться заранее, как и к выступлению. Он назвал это «сигналы вызова», позаимствовав термин из американского футбола, когда квотербэк раздает команды игрокам на «линии схватки». Начиная со своего первого интервью для «Electra Records» Джим Моррисон развернет целую компанию по распространению хаоса и анархии среди американской молодежи посредством своих стихов и музыки. Манифест Джима в его биографии извращенно соперничал с панибратской средой хиппи, распространившейся за пределами Калифорнии, и представлял Джима, как мрачного, готового к борьбе, мистического и провокационного бунтаря и искателя:

Полное имя: Джеймс Дуглас Моррисон

Место и дата рождения: 8 декабря 1943, Мельбурн, Флорида

Личные данные: рост 5 футов 11 дюймов (увеличится на полтора дюйма), вес 145 фунтов, волосы русые, глаза серо-голубые

Информация о семье: Мертвы

Адрес: Каньон Лорел, Лос-Анджелес – только на ночь

Образование: Колледж Сент-Питерсберга, Университет штата Флорида, Калифорнийский Университет в Лос-Анджелесе

Играете на музыкальном инструменте или поете: Пою

Любимые группы: Beach Boys, Kinks, Love

Любимые исполнители: Синатра, Пресли

Любимые актеры: Джек Пэланс (играл злодеев в вестернах и был продюсером фильма «Презрение» Годара), Сара Майлс (распутная английская актриса, снявшаяся в фильме «Слуга» Джозефа Лоузи)

Телевизионные передачи: новости

Цвета: бирюзовый

Еда: мясо

Хобби: скачки

Спорт: плавание

Что привлекает в женщинах: волосы, глаза, голос, общение

Чем любите заниматься на свидании: разговаривать

Планы/амбиции: снять фильм

Дальше в биографии шел художественный манифест Джима:

Можно подумать, что все это случайность – мое идеальное соответствие той работе, которой я сейчас занимаюсь. Я чувствую себя тетивой, которую оттянули на двадцать два года назад, а потом отпустили.

В первую очередь я американец; во вторую – калифорниец; в третью – житель Лос-Анджелеса.

Меня всегда привлекали идеи выступать против власти. Мне нравятся мысли о том, как избавиться от контроля или свергнуть власть. Я интересуюсь всем, что связано с бунтом, беспорядком, хаосом – особенно когда это происходит спонтанно, без причины. Мне кажется, что это и есть та самая дорога к свободе. Внешний бунт, это путь, который ведет к внутренней свободе. Вместо того чтобы браться за то, что внутри, я берусь за то, что снаружи – достигаю умственного через физическое.

Я родился под знаком стрельца, если, конечно, астрология имеет значение. Стрелец означает: кентавр, лучник, охотник. Но главное в этом, мы – Doors.

Мы сами с Запада и приглашаем вас на Запад.

Сансет

Это конец

Ночь

Море

Мир, который мы предлагаем – это новый дикий запад.

Мир сладострастного зла.

Неизведанная и спиритическая тропа солнца, понимаешь?

В направлении конца.

Как минимум в нашем первом альбоме, мы ставим в центр идею завершения жизненного цикла.

Тихий океан /неистовый и мирный/, путь между молодостью и старостью.

Анархистское послание Джима Моррисона обещало проблемы для «Electra Records». Согласно Джону Денсмору, когда над этим манифестом работал профессионал Билли Джеймс, то он ворчал: «Слишком много власти в руках Джима может быть крайне опасным». Спустя два года Джим скажет журналисту Джерри Хопкинсу, что его заявление о том, что родители мертвы, было шуткой.

Джим Моррисон и Памела Курсон проведут рождественские каникулы вместе в отеле города Палм-Спрингс. Целыми днями они будут исследовать тайные каньоны, где жили индейские племена «Agua Caliente». Это были настоящие оазисы среди палящей жары пустыни. По ночам Джим читал Пэм поэмы Езры Паунда при свечах.

На новогодний сочельник Doors отыграли на частной вечеринке в Монтесито, пригород Санта Барбара. Так наступил судьбоносный 1967 год. Вскоре состоится релиз Doors, и частная жизнь Джима Моррисона закончится навсегда.

 

 

Это было впервые, когда звукозаписывающая компания так сильно потратилась на рекламу. Преданность новой группе, которую показывала «Electra records», была несвойственной для музыкальной индустрии. Джим и Пэм увидели рекламный щит в тот же вечер, когда его вывесили, освещенным в зарождавшихся зимних сумерках. Пораженный, увидев самого себя красующегося, словно полубожество над легендарной Сансет-Стрип, Джим в этот вечер больше не произнес ни слова.

Но, не смотря на это, первый альбом Doors пробивался к успеху с трудом. (Рейтинг песни «Break On Through» не сможет прорваться даже в первую сотню, достигнув лишь 106 места).

Если Doors и не могли долго найти свое место в растущей контркультуре, то это лишь потому, что пытаясь просочиться в эту среду, они помогали создавать новую культуру.

ОГЛАВЛЕНИЕ ³¹⁴